— С кем?
— С Джейком, — поправила себя Чарли. — С Джейком Коллинзом. Вы работаете на него?
— Было бы правильнее сказать, он работает на меня.
Мардж надвинулась на нее, нависла с платком, припечатала его к носу и рту Чарли. Девушка пыталась задержать дыхание, но надолго не получилось. Рука Мардж так плотно стискивала ее лицо, а все естество Чарли так сильно жаждало воздуха… Когда испарения начали наполнять ее нос, рот и легкие, она стала кричать из-под платка.
Все постепенно исчезало. Лицо Мардж, кладовая и даже ее собственные ощущения. Пока все вокруг продолжало развеиваться, Чарли удалось ухватить за хвост одну единственную мысль, подстегиваемую словами Мардж.
Он работает на меня.
И Чарли начала предполагать, что, вполне возможно, Джош не «убийца из кампуса».
Или, по крайней мере, он не один.
Экстерьер. Парковка закусочной — ночь
Пятнадцать минут спустя Чарли, едва волоча ноги, вышла из закусочной, все еще одурманенная парами хлороформа, который задержался в ее голове гораздо дольше фильмов. Из них-то она обычно вырывалась почти мгновенно. А чтобы окончательно выветрился хлороформ, требовалось время. Сейчас лишь половина окружающего мира обрела форму. Лишь то, что прямо по курсу. Вся периферия пока оставалась не в фокусе. Там продолжали мелькать размытые пятна.
Зато было предельно ясно, что прямо за ней стояла Мардж, прижимая пистолет к ее пояснице. Дуло стучало по спине Чарли, пока она неуклюже двигалась к автомобилю официантки.
Очнувшись в кладовке второй раз, Чарли обнаружила себя стоящей, прислоненной к полке, точно выставленная на всеобщее обозрение мумия. Подходящее описание, учитывая, что ее снова обмотали веревкой. На этот раз еще и вокруг лодыжек, тесно соединив их вместе. Вот почему она сейчас шаркала.
Стянутые запястья вынуждали ее неловко держать предплечья перед собой. Мардж явно не обыскивала ее, иначе нашла бы наручники Джоша в переднем кармане джинсов и воспользовалась ими. В них Чарли было бы удобнее, хотя она подозревала, что обеспечение ее комфорта не входило в планы официантки.
На Мардж была черная парка, накинутая поверх униформы. На плече висела громоздкая сумка, в которой что-то позвякивало, когда они обходили машину сзади. Внезапный хруст под ногами Чарли заставил ее посмотреть вниз. Прямо у автомобиля валялись кусочки красного стекла.
— Садись, — настоятельно произнесла Мардж, открывая заднюю дверь со стороны пассажира.
Чарли мгновение разглядывала салон, размышляя о бегстве. Она сознавала, что это невозможно. Точно не со связанными руками и ногами. Даже если она попытается, Мардж легко сможет пустить ей пулю в спину.
И все же Чарли было на это наплевать, она продолжала прокручивать в голове план побега.
Просто отскочить от Мардж, надеясь, что старуха — паршивый стрелок и обязательно промахнется. Затем выбраться со стоянки на дорогу, пытаться продвигаться, пока не доберется до шоссе. Надеяться, что кто-нибудь остановится ради нее: водитель грузовика или полицейский вроде офицера Тома, или кто-то, едущий домой с поздней смены. Какой-нибудь добрый самаритянин, который затормозит, как только заметит ее, одиноко ковыляющую по обочине.
Чарли замерла у машины, прикидывая, как быстро она сможет это осуществить.
Ей не потребовалось много времени, чтобы понять: это абсолютно нереально.
Даже если она выберется со стоянки за десять секунд, ничто не помешает Мардж использовать те же самые драгоценные секунды, чтобы запрыгнуть в машину, завести двигатель и отправиться в погоню. Пусть это займет у нее больше времени — одну, пять, десять минут, — Чарли все равно не уйдет дальше Дэд-Ривер-Роуд. И нет никаких гарантий на появление добросердечного автомобилиста. Особенно в этот час.
— Давай! — стала терять терпение Мардж и подталкивать ее стволом пистолета.
С огромной неохотой и с большим трудом Чарли решила подчиниться.
Из-за связанных рук ей пришлось развернуться, согнуться в талии и плюхнуться внутрь. Затем девушка принялась подтягивать ноги, пока полностью не оказалась в салоне, неловко прислонившись к спинке заднего сиденья.
Мардж захлопнула дверцу, обошла «Кадиллак» спереди и села за руль. Прежде чем повернуть ключ, она заблокировала двери.
Чарли в ловушке. Снова.
«Кадиллак» стремительно покинул парковку, шины буквально взбивали гравий, когда Мардж, направляясь к шоссе, сворачивала на дорогу.
Чарли смотрела в окно на пейзаж, который уже видела из «Гранд АМ», пока они с Джошем приближались к закусочной с противоположной стороны. Это происходило два часа назад. Сейчас она была в другой машине и с другим похитителем. Единственное, что осталось прежним, — это ее страх.
Интерьер. «Вольво» — ночь
Робби наблюдал, как помятый «Кадиллак» выруливает с парковки. Разумеется, ему не хотелось, чтобы официантка его обнаружила. Поэтому он планировал позволить ей немного оторваться, а затем двинуться следом.
Безо всякого риска отстать или потерять ее из виду. Во-первых, на дороге не было других машин. Кроме того, он разбил один из задних фонарей «Кадиллака». Этому трюку он научился благодаря Чарли. Был такой момент в фильме, который она заставила его посмотреть. Та черно-белая лента сороковых годов тогда показалась ему скучной, зато сейчас очень здорово помогла. Теперь, когда «Кадиллак» скользил по дороге, его поврежденная фара подмигивала Робби.
Ему было нелегко столь быстро добраться до закусочной. Выбежав из квартиры, он заскочил в свой «Вольво» и помчался по шоссе № 80. По автостраде он летел сломя голову, не заботясь о том, что его остановят. На самом деле, он даже надеялся на это, рассчитывая таким образом заполучить полицейский эскорт.
Робби не знал, что его ждет в Skyline Grille. В глубине души он надеялся, что найдет оживленное заведение, где Чарли будет наслаждаться молочным коктейлем, а все случившееся окажется полным недоразумением. Однако закусочную он обнаружил закрытой, и единственным человеком, находившимся там, была официантка, которая явно лгала. Сначала она сказала, что Чарли попрощалась с ней, когда уходила, а потом — что не видела, как та уходит.
Поэтому, слегка повредив ее автомобиль, он решил проехать несколько сотен ярдов вверх по дороге, оставить закусочную в пределах видимости и подождать. Он не хотел пропустить отъезд официантки. Думал последовать за ней, задать еще несколько вопросов и, если понадобится, привлечь копов. Не сказать, что полиция оказалась особо полезной, когда он позвонил им в первый раз. Учитывая то, как диспетчер отмахнулась от него, Робби сомневался, что полицейский вообще заходил в закусочную.
Вот почему Робби сидел в машине, выключив двигатель, с ключами в замке зажигания, и наблюдал. Он никак не ожидал увидеть Чарли, которую вывели из закусочной, как заключенного-смертника в газовую камеру. Это было такое ужасное зрелище, что он едва удержался от порыва немедленно броситься спасать ее.
Но, вовремя разглядев пистолет, направленный в спину девушки, он понял: это худшее, что можно предпринять в данный момент. Пока Чарли неловко забиралась на заднее сиденье, Робби пытался хорошенько ее рассмотреть. В темноте, да еще с такого расстояния трудно было понять, но, похоже, физически она не пострадала.
Ему очень хотелось верить, что и не пострадает.
Единственное, что не укладывалось в его голове, начиная с того момента, как Чарли позвонила ему, — что, черт возьми, произошло по дороге из университета до этого места?! Короткое сообщение по телефону наводило на мысль, что это как-то связано с тем парнем, который вез Чарли домой.
Джош.
Робби припоминал именно это имя.
Но он не увидел признаков присутствия какого-либо парня, когда, беседуя с официанткой, заглядывал в закусочную. И не похоже, что таковой находился внутри «Кадиллака», выезжавшего с парковки.
Он мог только предположить, что этот Джош — кем бы он ни был и где бы сейчас ни находился — работал с официанткой.
Однако пока не представлялось возможным узнать, чего они хотели от Чарли. По крайней мере пока Робби не доберется туда, куда направлялся автомобиль. Разбитый задний фонарь исчез за пригорком. Пора трогаться. Робби быстро завел двигатель, включил передачу и направился следом.
Интерьер. «Гранд Ам» — ночь
Он ехал к закусочной, хотя то, что он делал, на самом деле вообще не квалифицировалось как вождение. Он просто катился, придерживая руль. И делал это отвратительно. Двигаясь по Дэд-Ривер-Роуд со скоростью черепахи, он с трудом удерживал «Гранд АМ» внутри полосы.
Во всем была виновата рана. Каждый раз при нажатии на педаль или переключении передачи боль вспыхивала вдоль его бока, вызывая ощущение, что все от плеча до колена в огне.
Хотя бы кровотечение удалось остановить, благодаря швам и крепко зафиксированному марлевому тампону. Пластырь, перехватывавший повязку в нескольких местах, натягивал кожу при любом движении, вызывая сильное жжение и создавал еще один щиплющий слой боли. Но это нельзя было сравнить с тем, что он чувствовал, когда зашивал себя.
Ему много раз накладывали швы. Для него подобное не ново. Пока он служил в Бейруте, обстоятельства вынуждали и его самого накладывать швы другим. Но никогда раньше и то, и другое не происходило одновременно.
Это было, мягко говоря, не слишком приятно.
Когда вы собираетесь причинить себе боль, ваши нервы посылают сигнал в мозг, который требует прекратить действия, ее вызывающие.
Все просто.
Совсем не просто заставить себя сделать это в любом случае, независимо от того, что требует ваш мозг, понимающий, что вы собираетесь причинить себе море боли. Он сделал паузу, когда игла вошла внутрь, и вторую паузу, когда она вышла. И повторил процесс пять раз, пока не убедился, что рана на боку полностью зашита.
Теперь он вел машину.
Или пытался.
Вместо больницы, куда ему действительно следовало бы отправиться, он ехал в Skyline Grille. Все дело в том, что он не выносил больницы. Его раздражали вопросы, которые задают в отделении неотложной помощи. Первое, что он услышит, когда там увидят его дилетантски зашитую, чрезмерно заклеенную рану, будет: «Кто пырнул вас ножом?»