Губы с трудом разжимались, чтобы произнести одно единственное слово.
— Беги.
Интерьер. «Домик» — ночь
Чарли поспешила к одному из неосвещенных коридоров; вход был полностью затянут дымом. Она, кашляя, пронеслась сквозь него и побежала в непроглядную черную пустоту.
Ее талия все еще была обмотана веревкой, один конец которой волочился за ней и хлопал по полу. Чарли понятия не имела, что дальше по коридору. Вдали от пылающего вестибюля разглядеть что-либо не представлялось возможным. И она уповала на интуицию, позволяя ей направлять себя.
Она бежала вдоль стены, усеянной окнами с плотно задернутыми шторами. Чарли слышала, как они шуршали у нее за спиной. Она понимала, что огонь доберется и до них, и это всего лишь вопрос времени.
«Домик» сгорит целиком.
Никаких сомнений.
Чарли беспокоило только одно: сможет ли она найти выход до того, как это произойдет.
Или до того, как Мардж догонит ее.
Чарли даже не оглянулась, чтобы понять, последовала ли за ней старуха. Похоже, нет. Иначе Чарли почувствовала бы ее присутствие.
Поэтому девушка просто бежала.
Вслепую.
Руки были вытянуты, кончики пальцев скользили вдоль стен, нащупывая дверь.
Коридор внезапно повернул на девяносто градусов, и Чарли, которая неслась прямо, налетела на вращающуюся дверь.
Не найдя другого выхода, она протиснулась через нее в какое-то помещение. И там увидела, как серый свет просачивался сквозь щели вокруг двери на противоположном конце. Чарли бросилась туда, сделала три длинных шага и в темноте наткнулась на что-то, стоявшее посреди комнаты. Точнее говоря, врезалась бедром. Боль пронзила весь ее бок.
Чарли остановилась, пытаясь отдышаться, и осмотрелась: предметы вокруг были едва различимы в бледном свете, исходившем от дверей в другом конце комнаты.
Она попала на кухню. Огромную, как в ресторане. Здесь располагались широкая плита, много духовок, холодильник, достаточно большой, чтобы вместить троих человек.
То, с чем она столкнулась в темноте, оказалось кухонным «островком». Ее ладони оставляли влажные отпечатки на поверхности из нержавеющей стали. Чарли наблюдала, как они исчезали, и вдруг услышала звук.
Рядом.
Шаги.
Целенаправленно двигались к двери, в которую только что вошла Чарли. Она знала, что это Мардж. Больше некому. Чарли следовало догадаться, что старуха будет искать ее. Как глупо было думать, что можно вот так легко сбежать! Чарли упала на пол и проскользнула под «островок». Затаив дыхание, слушала, как Мардж вошла в кухню, подошвы ее туфель скрипели по полу.
Вжжжик.
Она все ближе.
Вжжжик.
Еще ближе.
Вжжжик.
Тут в поле зрения появились ноги Мардж, обутые в белые кроссовки. Разумно, учитывая работу официанткой. Левый мысок забрызган кровью.
Чарли лежала неподвижно, хотя все ее существо умоляло бежать. Если она останется незамеченной, возможно, Мардж подумает, что комната пуста. Может быть, тогда она просто уйдет. Может быть, тогда Чарли удастся сбежать.
Но Мардж сделала еще один шаг.
Вжжжик.
Потом еще два.
Вжжжик, вжжжик.
И вот Мардж была уже совсем рядом с Чарли, забрызганная кровью кроссовка находилась в нескольких дюймах от ее носа. Лежа на животе, прижавшись щекой к полу, Чарли слышала, как громко колотилось в груди ее сердце. Ей казалось, что этот звук даже отражался от холодной плитки под ней. Она боялась, что Мардж это почувствовала, потому что кроссовки не двигались. Они продолжали стоять. Так пугающе близко.
Чарли не двигалась.
Она не дышала.
Она так и застыла, прилипнув к полу, пока кроссовки не возобновили движение.
Вжжжик.
Вжжжик.
Вжжжик.
А потом… тишина.
Выждав минуту, Чарли позволила себе выдохнуть.
Через две минуты — пошевелиться.
Через пять минут, отсчитав в уме каждую секунду, она выскользнула из-под кухонного «островка».
И встала на колени, намереваясь осмотреть остальную часть кухни.
Первое, что она заметила, — это пара кроссовок, одна из которых запачкана кровью.
Чарли подняла глаза. На хромированной стойке сидела улыбавшаяся Мардж, держа в руках плоскогубцы, с которых капала кровь.
— Попалась! — зловеще произнесла она.
Чарли закричала, попятилась и врезалась в другую стойку. Когда новая волна боли пронзила ее, она увидела, что «островок» пуст.
Никакой Мардж видно не было. Как, впрочем, и вообще хоть кого-нибудь.
— Нет, — пробормотала себе под нос Чарли. — Нет, нет, нет, нет. Не сейчас. Пожалуйста, не сейчас.
Но было уже слишком поздно.
Это уже началось и происходило.
В самый неподходящий момент в ее голове возник фильм.
Интерьер. Бальный зал — ночь
Чарли вырвалась из дверей на другой стороне кухни.
И оказалась в бальном зале.
Возможно.
Она видела зеркальные стены, позолоченную отделку, полированный пол под люстрой, увитой паутиной, и при этом осознавала, что все это, вероятно, являлось плодом ее воображения. Включая несколько французских дверей в дальнем конце, которые, похоже, вели наружу.
Однако Чарли побежала к ним, опасаясь, что они могут исчезнуть или превратиться во что-то другое.
Достигнув центра танцпола и оказавшись прямо под люстрой, Чарли внезапно поймала свое отражение в одном из зеркал.
Зеркало на противоположной стене тоже выхватило его.
Отражение отражения.
Которое в свою очередь отражалось в другом зеркале, напротив.
Чарли смотрела на десятки копий самой себя. Они делали то же, что она. Подражали ее движениям. Вертелись волчком под люстрой.
Она замерла.
Другие Чарли тоже.
Потому что в бальный зал вошла Мардж.
Чарли увидела ее в зеркалах. Много-много Мардж, и все они направляли изящные ретро-пистолеты прямо на нее.
Все Мардж спустили курки.
Одна из Чарли разлетелась на сотню осколков.
Раздался второй выстрел, и вот уже вторая Чарли поражена, паутина трещин покрыла ее лицо.
Затем разбилась еще одна.
И еще одна.
Чарли понеслась к французским дверям.
Быстро.
Задыхаясь.
Она толкнула двери и выскочила прочь.
Экстерьер. Аллея — ночь
Оказавшись на улице, она едва держалась на ногах, споткнулась и тяжело упала на холодный асфальт.
Прежде чем подняться на ноги, вгляделась через французские двери в глубину бального зала, который только что покинула.
Мардж внутри не было.
Зал был пуст.
Все зеркала целы.
Фильм. Как она и думала.
Но когда Чарли встала и отвернулась от бального зала, ее сердце замерло.
Снаружи все выглядело не так, как ожидалось.
Вместо того чтобы очутиться среди пышного леса, окружавшего домик, Чарли оказалась возле бара, в котором была в ночь убийства Мэдди. Все в точности как тогда, от запаха пива и рвоты снаружи до кавер-группы «Кьюр» внутри.
И там, прямо посреди переулка, стояла Мэдди, такая, какой Чарли видела ее в последний раз.
Стояла рядом с темной фигурой.
Купалась в косом белом свете.
Опустив голову, подкуривала сигарету.
На этот раз, однако, она бросала взгляд в сторону Чарли, смотрела над плечом темного мужчины прямо на подругу.
Затем заулыбалась.
Такая восхитительная улыбка!
Чарли знала, что с подобной внешностью Мэдди могла бы стать звездой. Ее необычная, ослепительная красота идеально подходила для большого экрана. Но вовсе не внешность, а личность Мэдди гарантировала бы ей успех. Она была назойливой и прямолинейной, очаровательной и спонтанной. Люди, которые восхищались этими чертами характера — такие, как Чарли, обожали бы ее.
Теперь этого не произойдет, и Чарли не могла не испытывать жалости к тем, кто упустил такую возможность. Бо́льшая часть мира так и не ощутила на себе чары Мэдэлин Форрестер.
А Чарли удалось.
Она испытала это, полюбила и теперь очень скучала.
— Прости, — сказала она, хотя знала, что Мэдди на самом деле там нет. Ее появление — просто очередной ментальный фильм. Неважно! Чарли все еще чувствовала себя обязанной высказать это вслух. Последние слова, которые она хотела бы произнести, пока подруга была жива. — Ты не была ужасным другом. Прости, что я так сказала. Я не это имела в виду. Ты была замечательным другом. Ты заставила меня почувствовать себя…
— Живой? — подсказала Мэдди.
— Да, — согласилась Чарли.
И не просто живой. В присутствии подруги она будто оказывалась в таком фильме, который намного превосходил во всех отношениях всё, чем жила Чарли до встречи с Мэдди.
— Я знаю, — кивнула Мэдди. — Всегда знала. До самого конца.
Мужчина рядом с ней оставался застывшим во времени, все еще неопознанным, стоявшим спиной, со склоненной головой и рукой, горстью обхватывавшей пламя зажигалки. Чарли знала, что даже если она подойдет к ним вплотную, как режиссер, входящий в кадр, она не сможет увидеть, как он выглядит. Он будет тенью, как бы близко она ни подошла.
Поэтому она смотрела на Мэдди, сверкавшую в свете прожекторов. Она была такой яркой, что темная фигура в фетровой шляпе исчезла. Тьма изгнана светом.
Мэдди теперь стояла одна, нелепо высокая на своих большущих каблуках и сжимала в руках сигарету «Вирджиния Слим».
— Ты скучаешь по мне? — спросила она.
Чарли уверенно кивнула, сдерживая слезы. Конечно!
— Тогда оставайся.
Чарли бы это понравилось. Будь такой шанс, она жила бы в этом фильме как можно дольше. Но она знала, что это невозможно.
— Ты ненастоящая, — качнула головой Чарли. — Ты просто фильм в моем сознании.
— Но разве он не лучше, чем реальная жизнь?
— Так и есть. Но мне нужно жить в реальном мире.
— Даже если это страшно? — удивилась Мэдди.
— Особенно если это страшно.
Прямо сейчас ей требовалось абсолютное понимание окружающей обстановки.
Того, где она и кто находится рядом.
Ситуация требовала определенности, и от этого зависела ее жизнь.