И им не стоит здесь находиться, когда это произойдет.
Они вдвоем поспешили вдоль задней части здания, затем покинули дорожку и направились к лесу, чтобы максимально удалиться от «Домика». Поворачивая за угол, Чарли оглянулась на Мардж.
Та сидела рядом с бассейном, наблюдая за огнем, который, по всей вероятности, поглотит ее, когда домик рухнет.
И это произойдет с минуты на минуту.
Но женщина не казалась испуганной. На самом деле, залитая оранжевым сиянием пламени, она выглядела даже умиротворенной. Возможно, она думала о Мэдди. Может быть, Мардж даже видела ее. В фильме в своем воображении.
Чарли понадеялась, что так оно и было.
Робби схватил ее за рукав пальто и потащил за собой. Так все и не отпускал, пока Мардж не исчезла из виду.
Три часа ночи
Экстерьер. «Домик» — ночь
Как же все это громко!
Так думала Чарли, пока они выходили из леса и направлялись к машине Робби.
Рев огня. Рев водопада. Эти довольно похожие звуки оглушали, как два зверя в пылу схватки. Это даже выглядело так, словно они дерутся. Чарли видела горевший «Домик» справа от себя, пенившуюся поверхность водопада слева, а между ними — место, где бурливый ручей отражал пламя.
И все же, несмотря на сводивший с ума шум, Чарли думала о Джоше.
Он где-то здесь.
— Нам нужно забрать Джоша.
— Кого? — удивился Робби.
— Парня, с которым я ехала. Он здесь.
— Где?
Чарли не знала. Ни того, где он сейчас, ни даже того, жив ли вообще еще он.
Мардж могла солгать об этом.
— В него стреляли, — сказала Чарли.
— В меня тоже, — заметил Робби, указывая подбородком на раненое плечо. — И у нас мало времени.
Чарли посмотрела на охваченное огнем здание. Высокие, похожие на пальцы языки пламени прорывались сквозь крышу и тянулись к небу, рождая искры, которые кружились в воздухе и падали вокруг, как пульсирующее оранжевое конфетти.
«Вольво» был припаркован прямо за «Кадиллаком» Мардж. Хотя портик, под которым стояли машины, оставался нетронутым огнем, это вряд ли спасет их, когда «Домик» рухнет. Чарли знает, что Робби прав.
Им нужно уезжать. Прямо сейчас.
Подойдя к машине, Робби прислонился к капоту.
— Ты в порядке? — спросила Чарли, хотя было вполне очевидно, что это не так.
— Я в порядке, — ответил он, протянув ей ключи. — Но тебе придется сесть за руль.
Чарли предполагала это, хотя она и сама находилась не в лучшем состоянии. От дыма у нее кружилась голова, грудь была сдавлена, пламя и водопад оглушающе грохотали, и ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок.
Тем не менее она послушно отвела Робби на пассажирское сиденье, прежде чем обогнуть «Вольво» спереди и сесть за руль. Только оказавшись на месте водителя, Чарли вдруг поняла — она не садилась за руль со дня гибели родителей.
Интерьер. «Вольво» — ночь
Четыре года.
Именно столько времени прошло с тех пор, как Чарли в последний раз сидела в автомобиле в качестве водителя.
Четыре долгих года она не поворачивала руль и не нажимала на педаль тормоза.
Это вот-вот закончится, прямо сейчас.
Должно закончиться.
Чарли неожиданно закашлялась. Резкая колющая боль в груди заставила ее согнуться пополам. Через минуту девушке стало лучше. Выкашляв последнюю струю дыма и оказавшись в машине, где было тихо и спокойно, она пришла в себя. У нее больше не кружилась голова, хотя слабость никуда не делась.
Она сможет.
Тут нечего бояться.
Вождение автомобиля — это все равно что езда на велосипеде. Так говорил ей отец. Она нередко вспоминала эти его слова и чувствовала, как они ей помогают.
Чарли включила зажигание и вздрогнула от приглушенного рева ожившего двигателя. В это же время нарастал гул в «Домике». Сидевший рядом Робби поторопит ее:
— Чарли, нам нужно убираться поскорее.
Коснувшись ногой педали газа, она нажала на нее слишком сильно. «Вольво» рванул вперед и врезался в задний бампер «Кадиллака».
Машина дернулась.
Чарли резко нажала на тормоз, включила реверс и осторожно сдала назад. Потом снова начала движение вперед. На этот раз она нажала на педаль газа с большей осторожностью. Машина покатилась медленно, что позволило Чарли миновать «Кадиллак» и выбраться из-под портика.
— Нам нужно отъехать подальше, — сказал Робби.
— Я пытаюсь.
Чарли обогнула «Домик» по круговой подъездной дорожке и направилась к извилистой грунтовке, которая вела к подножию водопада. Чарли понятия не имела, куда ехать дальше.
— Я не знаю, где мы.
Она снова нажала на тормоза, поставила машину на нейтралку и в поисках карты потянулась к бардачку. Его дверца резко распахнулась. Вывалившаяся изнутри маленькая коробочка почти приземлилась на колени Робби.
Он неловко попытался поймать ее, но ему помешала рана. В результате Чарли схватила коробочку и держала перед собой.
Это была шкатулка для драгоценностей.
Черная.
С откидной крышкой.
Достаточно большая для одного обручального кольца.
В груди Чарли стал разливаться жар. В глубине души она подозревала, что Робби может попытаться сделать ей предложение, прежде чем она уедет. Когда этого не произошло, она испытала скорее облегчение, нежели разочарование. Поглощенная чувством вины, подавленная и потерянная в своем собственном мире, она была не готова к обязательствам.
Но теперь, после долгой, ужасной ночи, Чарли задумалась, не ошибалась ли она.
— Робби, я…
— Подожди! — прокричал он.
Но взволнованная Чарли помимо своей воли уже открывала коробочку. Когда крышка поднялась, петля издала легкий скрип, и изнутри начали вываливаться предметы, похожие на игральные кости. Так показалось Чарли, когда она протянула руку, чтобы поймать их.
Игральные кости.
Три поразительно маленьких предмета цвета слоновой кости.
Она услышала, как они стукнулись друг об друга, когда упали ей на ладонь, и только тогда поняла, что это на самом деле.
Зубы.
Зуб Анджелы Данливи.
Зуб Тейлор Моррисон.
Зуб Мэдди.
— Робби, откуда у тебя это?
Она знала ответ.
Робби забрал их после убийства Анджелы.
И Тейлор.
И Мэдди.
Глядя на Робби и все еще сжимая в руке зуб мертвой подруги, Чарли чувствовала, как что-то прямо заходится у нее в груди.
Ее сердце.
На его месте теперь была пустота, внутри которой все еще отдается эхом звук последнего сердцебиения. Потом и оно исчезает, и она перестает что-либо чувствовать.
Чарли даже думала, не означает ли это, что она умирает. И разве это не было бы облегчением? Конечно, это лучше, чем терпеть подобный кошмар.
И все же она была жива. Сердцебиение еще так и не нормализовалось, но голова кружилась и острая боль в животе ощущалась так, словно ее внутренности пытались прогрызть себе путь наружу.
И неожиданно возникла тошнота, ее невозможно было сдержать. Желчь очень быстро поднялась и вышла наружу, Чарли вывернуло прямо на руль.
Она вытерла рот тыльной стороной ладони и произнесла:
— Почему?
Чарли проговорила это тихо, почти пробормотала. Так мягко, что даже не знала, слышал ли ее Робби. Поэтому она повторила вопрос, на этот раз крича, и слово буквально ударилось о стекло, эхом разнеслось по всей машине.
— Почему?!
Робби молчал. Он просто смотрел в открытый бардачок, разглядывая что-то внутри, то, чего Чарли до сего момента не замечала.
Пара плоскогубцев.
Засохшая кровь окрашивала их кончики.
Увиденное вызвало в памяти картинку: ночь за пределами бара. Робби приближается к Мэдди, которая улыбается, потому что узнаёт его дружелюбное лицо. Он подходит ближе, его голова опущена, рука горстью обхватывает зажигалку. Наблюдать это так ужасно, что Чарли в попытке избавиться от миража пришлось закрыть глаза и потрясти головой.
— Не могу поверить, что не узнала тебя, — ошарашенно произнесла она. Ее все еще тошнило, и она все еще ждала, когда нормализуется сердцебиение. — Ты знал, что я там была? Что я тебя видела?
— Узнал позже, — признался Робби, как будто желая облегчить ей жизнь. — Но к тому времени уже было известно, что ты меня не узнала. Что в твоей голове происходило что-то еще.
Не в силах больше смотреть на вырванные зубы, Чарли бросила их обратно в коробочку и захлопнула крышку. Коробочка выскользнула из рук, и Чарли прокричала в голос:
— Почему Мэдди?!
— Потому что она была слишком наглой, — ответил Робби, буквально выплюнув последнее слово, как будто это проклятие. — Всегда шумная. Всегда требующая внимания.
— Поэтому ты убил и остальных? — продолжила Чарли. — Потому что они были слишком шумными? Слишком наглыми?
— Нет. Потому что они считали себя особенными. Они считали, что заслуживают внимания, и постоянно его выпрашивали. Но они не особенные, Чарли. Я целый год ждал, когда ты это поймешь. Большинство людей глупы, бесполезны и жалки. Те, кто заблуждаются, когда думают, что не заслуживают полученного наказания.
Чарли в ужасе отшатнулась к водительской двери.
— Ты болен.
— Нет, — сказал Робби. — На самом деле, это я особенный. Как и ты. Помнишь тот день, когда мы встретились? В библиотеке?
Конечно, Чарли помнила. Но то была ее личная романтическая комедия, а значит, действительность, скорее всего, отличалась от того, что она помнила. Теперь она смотрела на Робби, пытаясь найти в нем мужчину, с которым столкнулась тогда.
И не могла.
Теперь он был для нее совершенно чужым человеком.
— Я думал, что убью тебя той ночью, — добавил Робби. — Посижу с тобой в библиотеке, потом в закусочной, потом провожу тебя домой. Все это время я продолжал думать о том, каково это — убить тебя.
Столь деловито произнесенное признание походило на удар в солнечное сплетение. В течение нескольких секунд Чарли едва могла дышать.
— Почему же ты этого не сделал? — спросила она.