— Какие денежки?
— Мама рассказывала, что у отца один раз большую сумму наличных украли. Они, видимо, нечистые были, потому что отец не стал в полицию заявлять. Всего несколько человек знали об этих деньгах, в том числе Сердобольный. Отец так и не смог ничего доказать, но общаться со всеми, кто знал об этой сумме, перестал. Ему тогда даже часть бизнеса продать пришлось, чтобы привести дела в порядок. Едва удержался на плаву. Я, правда, обо всем с маминых слов знаю. Мы с ним как раз общаться перестали. А Сердобольный, значит, год подождал, и теперь пошел их отмывать.
— Понятно, — отвечаю, размышляя, как теперь буду доказывать Виктору Алексеевичу, что дело Сердобольного пропускать нельзя, даже несмотря на то, что Таня уже подписала. — Так я и думала. Пообещай мне, пожалуйста, еще раз никому ничего не рассказывать, пожалуйста. То, что я тебе открыла, банковская тайна. Меня могут уволить за это. Но и не поделиться я не могла, потому что ты — единственный, кто мог помочь мне продвинуться дальше.
— Обещаю, не волнуйся. Пусть отец сам разбирается со своими миллионами.
— Теперь мне приходится разбираться, — с усмешкой вздыхаю я.
— Мне очень жаль, что он и тебе портит жизнь.
— Ничего. Рада, что хотя бы с моими родителями у нас хороший контакт, — говорю я и осекаюсь, заметив, как напряглись мышцы на его руке. — Извини, не хотела тебя обижать.
Отрываю полиэтиленовый пакет и набираю в него пять зеленых яблок из ящика. Они пахнут свежестью, несмотря на то, что уже апрель. Интересно, откуда их привезли?
— Я не обиделся, — отвечает Лёша, складывая мой пакет с яблоками в тележку. — Родителей не выбирают. Принимаю то, что есть. Мне вполне достаточно нашей семьи.
— Нас и моих родителей? — спрашиваю, ласково поглаживая его ладонь.
— Нет, просто нас, — его рука ускользает из-под моей. — Честно говоря, был бы очень рад не проводить каждый субботний день с твоими родителями.
— С кем тогда? С твоими зомби? — обиженно отворачиваюсь от него.
— Нет, друг с другом. Мне кажется, одного раза в месяц или в два было бы вполне достаточно для родителей. Нам бы это сэкономило четыре часа каждую субботу!
— Ты хочешь, чтобы я тоже не общалась с родителями, как ты? Моих родителей ты тоже не любишь!
— Конечно люблю! Но не так часто!
После этого наш разговор совсем не клеится. Я сержусь на него из-за недостаточно уважительного, на мой взгляд, отношения к родителям, а он — из-за моей страсти к здоровому питанию. Я больше не хочу терпеть его сладости. Подумать только! Он собирается купить несколько плиток шоколада на неделю. Я не отказываю, но предлагаю заменить их рисовыми вафлями с тремя тонкими полосками коричневой глазури наверху. Уж если ему захочется вечером пожевать, пусть похрустит чем-нибудь не таким калорийным. И вкус шоколада сохраняется. Ежик-то на животе у него всё пухнет, и явно не от голода.
— От молочного шоколада никакой пользы! — пытаюсь убедить его. — Один сахар. Ты же психолог, ты должен это понимать!
— Я знаю, что от шоколада есть польза, даже очень большая. Он отвлекает меня от грустных мыслей одиночества по вечерам. Хорошее эмоциональное состояние — залог крепкого здоровья. Это я понимаю. Как психолог.
— Теперь буду приходить вовремя, — возражаю, выкладывая плитки, — Буду делегировать. Я обещаю. Шоколад тебе больше не понадобится!
— Ну хорошо. Тогда возьму еще колбаски на случай, если ты принесешь работу домой.
Неодобрительно вздыхаю.
— Возьмем тогда копченой, — предлагаю компромисс, думая, что ее мы сегодня вечером с родителями съедим. — Вспомни про правило 20 к 80. Копченая колбаска — это колбасная квинтэссенция! 80 процентов содержания на 20 процентов формы.
С удовлетворением складываю колбаску в тележку. Один пример для следующего занятия есть!
— Хм, — тянет безрадостно Алексей.
— Если хочешь шоколада, — успокаиваю его, — возьмем горького, 70-процентного. В нем как раз все полезное от шоколада собрано. По принципу Парето. Жаль, что нет 80-процентного. Было бы точно по формуле, и я бы об этом примере на семинаре тоже рассказала. Теперь все так будем покупать. Не фрукты, а сразу сок свежевыжатый. И из овощей сделаем суп-пюре — так больше полезного содержания будет. Сельдерея, петрушки, морковки, кабачков — все туда! 80 процентов овощей и 20 воды! Какая польза будет!
— И спирта еще купим вместо вина, — Алексей останавливается перед полками с алкоголем.
— Зачем спирта? — я останавливаюсь.
— Там не то, что 80 процентов, а все 96! Выпиваешь 50 грамм, а эффект — на пол-литра!
Хм… Замедляю ход.
— Ладно, бери, что хочешь, — говорю в замешательстве. — Только не надо спирта. Как его с родителями пить? Они не поймут, даже если объяснить про Парето.
После ужина с мамой и папой соглашаюсь с Алексеем, что можно встречаться с ними не так часто. Тем более, что они об этом сегодня сами об этом попросили. Оказывается, они думали, что это нам нужно так часто встречаться. Алексей все это каверзными вопросами из них вытянул, а потом сказал, что хотел бы избавить их от такой повинности и спросил, какое количество встреч было бы им в радость. Они так и сказали — раз в месяц, а лучше в два. Максимум!
Когда родители ушли, мы смотрели телевизор и так устали, что на секс совсем не осталось сил. Алексей опять вспомнил про Парето и двадцать процентов усилий, которые дают восемьдесят процентов результата.
— К черту прелюдию! — прокричал он.
— К черту! — согласилась я.
Он был в восторге. Я — не очень. Будь он неладен — этот закон Парето с его эффективностью. Может быть, он только мужчинам подходит?
Глава 7
Новые смартфон, компьютер и рабочее место. С сегодняшнего дня я — исполняющая обязанности начальника отдела по работе с VIP-клиентами Департамента комплаенс-контроля крупного иностранного банка! Через два месяца стану полноправным начальником, если ничего экстраординарного не случится. Очень на это надеюсь. Знакомлю всех с Николаем, который пришел вовремя — единственный из подчиненных моего отдела. Отчитываю Толика, Анжелу и Володю за опоздания и обещаю принять меры, если эта вредная привычка впредь не исчезнет. Сотрудники смотрят на меня волками, но я непреклонна. Нужно с самого начала установить правила! Мне всегда казалось, что Таня слишком мягко относилась к нарушениям дисциплины. По моему мнению, в отделе комплаенс-контроля это недопустимо. Какое отношение к дисциплине, такое будет и к работе. Нет, с сегодняшнего дня у нас все будет гораздо строже.
Распределяю новые дела. Володю прошу принести папку Сердобольного.
— Решила попридержать это дело, — объявляю я ему беспрекословным тоном, чтобы у него даже мысли не возникло мне возразить.
— Почему? — спрашивает он. — Татьяна же подписала!
Он, похоже, пока не прочувствовал разницу между мной-коллегой и мной-начальницей. Ничего, я ему еще представлю возможность.
— С сегодняшнего дня, — продолжаю ледяным тоном, — все подписываю я. Сообщи, пожалуйста, менеджеру, что мы пока не пропускаем это дело из-за изменившихся обстоятельств.
— Я же собрал дополнительные материалы! — продолжает нарушать субординацию Володя. — Менеджеры будут недовольны, если заставим их еще ждать. Клиент очень спешил.
— Володя, я не собираюсь обсуждать это с тобой дальше. Сообщи, пожалуйста, менеджеру, а дело передай нашему новому сотруднику Николаю. Он теперь будет им заниматься.
— Как он?
Володя продолжает стоять. С Татьяной он себе такие вольности не позволял. Выговор ему что ли объявить?
— Володя, пожалуйста, сделай то, о чем я попросила. И давай без обид. Есть вещи, которые я не могу тебе объяснить. Во всяком случае, пока.
— А ему можешь? — он показывает на Николая, который спокойно наблюдает за разыгрывающейся перед ним сценой.
Володя бросает на стол Николая папку с документами и идет к своему столу. Берет в руку трубку телефона, цедит сквозь зубы о нашем решении, объясняя, что появились новые обстоятельства. То-то же.
Осваиваю новый смартфон: записываю рабочие телефоны, устанавливаю рекомендованные Михаилом программы. После доисторического сотового телефона смартфон кажется очередным чудом света! Просто кладезь полезного! После списков «to-do», программы для подсчета времени работы и ничегонеделания, разных напоминалок, добираюсь до неведомого мне доселе секретного мира «злых птичек» и «фруктовых ниндзя». Оказывается, ничего в них такого страшного нет, как я раньше думала. Никакой мгновенно возникающей зависимости. Прекрасный способ расслабиться. Конечно, я следую совету Михаила и на это время нажимаю на кнопку «отдых». Он начальнику тоже положен. Это первое правило повышения эффективности: чередовать работу с полноценным отдыхом. Коплю силы на время, когда дела начнут сыпаться, как снег в непогоду, но пока на небе ни облачка. Солнышко выглянуло. Не понимаю, что тут Татьяна целый день делала? Правильно Лёша говорил, что хороший начальник ничего сам не делает, а только «калачи раздает».
В обед провожу экскурсию для Николая по местным ресторанам и кафе. В них он разбирается чуть хуже, чем в московской архитектуре. Обедаем вместе недалеко от Третьяковской. Николай еще раз удивляет меня. Оказывается, он рыбный вегетарианец. Говорит, что отсутствие мяса в меню делает его намного продуктивнее и спокойнее. Попробовал несколько лет назад, почувствовал легкость во всем теле, ясность ума и с тех пор ест только рыбные продукты и вегетарианскую пищу. Я отодвигаю на край тарелки сочный стейк. Думаю, пришло и мое время стать более продуктивной и уравновешенной.
— Кстати, что мне теперь делать с этим Сердобольным? — спрашивает он, поедая уху из лосося.
— Пока не знаю. Помнишь, я тебе гипотетическую ситуацию на собеседовании рассказывала с конфликтом интересов. Будто у друга …
— У подруги, — он поправляет меня с мягкой, ироничной улыбкой.
Да, я ведь ему в гипотетической форме о деле рассказывала. Будто это не со мной и моим молодым человеком случилось, а с ним и его девушкой.