На небольшом прямоугольном основании стоял неошкуренный пенёк. В торец его, пересечённый множеством разрубов, был воткнут длинный двуручный топор с полукруглым лезвием, а рядом застыла фигурка монаха в светло-коричневой рясе. Обычная сценка из средневековой жизни — священник, пришедший отпустить грехи осужденному на смерть. Председатель коллегии "Шикана" был широко известен в городе своей религиозностью. Вот только веяло от статуэтки совсем не скорбью или христианским смирением: на лицо монаха, вылепленное с величайшим искусством, падал отблеск света от настольной лампы, и были видны его глаза — маленькие, весёлые, лукаво прищуренные.
Шеф курил. Он нарочито заботился о своём здоровье, часто голодал, пил зелёный чай, но в кругу приближённых изредка позволял себе расслабиться. Между толстыми пальцами дымилась длинная чёрная сигарета в мундштуке эбенового дерева. Тёмно-синий дым, поднимавшийся в воздух с её кончика, кружился медленным ленивым вихрем над головой Агона — так же, как крутилась полупрозрачная воронка над головой Юрия…
Кстати, она-то откуда взялась? Проклятие такой силы — ЧП, привлекающее внимание не только Ночного Дозора, но даже Инквизиции. Юрий не просто погибнет, он заберёт с собой ещё кого-то. Агон не мог не защитить своего ближайшего помощника — а ведь Юра, пусть он всего лишь человек, "особа, приближённая к императору". И Агон не мог не предполагать, что, заметив воронку, мы начнём расследование и, даже если не найдём преступника-мага, узнаем о существовании "фильтра".
Или — он хочет, чтобы мы о нём знали? После находки в карьере Стойленского ГОКа обстановка в городе стала, мягко говоря, нервной — а невыдержанность Твердислава, шефа Ночного Дозора давно уже стала легендарной среди Иных-оскольчан. Агон мог таким вот ненавязчивым образом проинформировать нас о том, что располагает силами, достаточными для отпора.
Формально "фильтр" не был нарушением Великого Договора. Он не превращал людей в Тёмных Иных, как мифическая книга "Фуаран". Он просто собирал вместе тех, кто уже от рождения мог войти в Сумрак, и будил зёрна Тьмы, уже упавшие в их души. И никто никогда не запрещал собирать рассеянную Силу.
Больше того, юристы-люди из "Шиканы" действительно были профессионалами, лучшими в нашем городе. Они помогали людям. Юрий не раз видел, как после консультации распрямлялись те, кого придавила к земле нежданно свалившаяся проблема, и в их глазах появлялась надежда.
Правда, за эту помощь приходилось расплачиваться. Юрий, практически не куривший в Воронеже, забивает в лёгкие ударные дозы никотина. Кто-то из его коллег глушит себя алкоголем, и по крайней мере один из стажёров балуется "травкой". Иные, которых в штате тоже было предостаточно, успешно высасывали из них Тьму, но ведь известно давно: заберешь горе — оно вернётся вновь, заберёшь радость — она исчезнет навсегда.
Дополнительными донорами служили только молодые, ещё не приобретшие спасительной брони профессионального цинизма. Адвокаты старшего поколения, "вольные хищники в джунглях закона", давно уже не забивали себе голову такой ерундой, как переживания клиентов…
Раздался визг тормозов, и в паре шагов от меня затормозил "уазик" с синими номерами и мигалкой на крыше. Из распахнувшейся задней правой дверцы выпрыгнул невысокий черноволосый парень. Он на секунду сунулся внутрь салона, пожал руку милиционеру-водителю, хлопнул его по плечу, и только после этого повернулся ко мне:
— Привет, Следопыт!
— Привет, Кириллыч, — растеряно отозвался я, провожая взглядом отъезжающую машину. — Ты поумнее ничего придумать не мог, чем с ментами кататься?
— Зря ты, Санёк! — категорично и с наигранной обидой отозвался Кирилл. — На фига мне силы тратить на магию, если можно доехать по знакомству?
— По знакомству?! Блин, это с каких же пор у тебя завелись знакомые в милиции?
— Так всегда были, — пожал плечами мой напарник. — Это Вовка, мы с ним на одной площадке живём. Он всё равно в первый отдел ехал, так что и меня подвёз.
Я ухмыльнулся. Кирюхина лень совершенно естественным образом переходила в жуткую деловитость, если требовалось обеспечить себе возможность ничего не делать. Действительно, магией от машины и не пахло: Кирилл ухитрился убедить соседа, что круг на четверть города — самая короткая дорога к "первухе". Иной, которому лень заниматься магией — что ж, в нашем дурдоме на триста тысяч пациентов бывает и такое!
— Зря машину отпустил, — сказал я, закуривая седьмую по счёту сигарету. — Как нам сейчас в офис возвращаться?
— Да нет, Следопыт, — возразил Кирилл. — Вовка и так опаздывал. Что ж ему теперь, из-за нашей работы лишаться своей?
Я почувствовал короткий острый укол стыда. Для Светлого Иного забыть про людей — непростительно.
— Ты пока рассказывай! — продолжал Кирилл, деликатно не заметив моей оплошности. — Что ты там откопал?
Я вздохнул и, глядя в круглую физиономию своего напарника с острым носиком и густыми вразлёт бровями, ответил:
— Дневной Дозор, а может, Агон лично, начал массовую инициацию Тёмных Иных. Кроме того, он тянет Силу из людей.
Кирилл присвистнул:
— Это всё? Да он только этим и занимался последние лет триста!
— Ещё, — игнорируя реплику, продолжал я, — здесь живёт… субъект, не являющийся ни человеком, ни Иным. Он знает всё. И над ним воронка. Полтора метра, нестандартная.
Сонные глазки Кирилла моментально превратились в два поблескивающих алмазных буравчика. Вместо очень молодого разгильдяя передо мной стоял дозорный. Розыскник и боец.
— Юрий Серых? — не сколько спрашивая, сколько утверждая, поинтересовался он.
— Да.
— Помню такого. На нём уже была воронка, снимали… Опять с ведьмой поцапался?
— Стоп, что там с ведьмой? Рассказывай с самого начала, я же не в курсе!
Кирилл вздохнул и, сунув руки в карманы брюк, ответил:
— Да, честно говоря, я сам тоже… не особо. Стоял в оцеплении, когда началась вся эта… Ну, в общем, когда стряслась. Ты с Андреем поговори, он шёл в передовой группе… Знаю только, что какая-то ведьма нарушила Договор, оказала сопротивление и погибла при задержании. ЧП, все на ушах… ну, про это ты знаешь. Расследовала тройственная комиссия из области — Кристина от наших, Вирул от Тёмных, да ещё и наблюдатель от Инквизиции. Пытались нас обвинить в превышении полномочий — ведьма же убита, не вампир или оборотень какой-нибудь полоумный… Какая, блин, разница? Нарушаешь Договор — марш на Трибунал, будь ты хоть сам Завулон… А мы ещё чего-то чикаемся…
Кирилл тоскливо поморщился.
— Кстати, а что сейчас в городе творится? — поинтересовался я.
— Да без изменений. По-прежнему хреново. Над городом — колпак, Сумрак блокирован… Да, из-за этой блокады час назад произошло ЧП в Каплино. Какой-то дурной маг из Тёмных пытался прорваться в город. Даже на щиты не глянул, идиот! Инквизиторы ему сигналили-сигналили, пытались остановить — как об стенку. С разгону влетел на своей тачке под колпак… Видно, почувствовал неладное, пытался уйти в Сумрак, да ещё сразу на второй уровень… Что вышло, объяснять?
Я покачал головой. Решением Инквизиции в Старом Осколе вплоть до завершения кризиса была наложена блокада на Сумрак — со второго по четвёртый уровень. Любой Иной мог смело входить на первый слой, но при попытке уйти глубже нарушитель вываливался в реальность. Если же он упорствовал, то его могло кинуть сразу на пятый уровень, откуда возвращались только Высшие.
Тёмный на трассе мгновенно растворился в Сумраке.
— У него семья была, блин, дети! — буркнул Кирилл. — Как им теперь объяснять, куда папашка делся?
— Инквизиция его убила, пусть теперь и разбирается, — пожал я плечами. — За свои трупы мы отвечаем сами… У той ведьмы тоже ведь была семья?
— Родители… Тебе ещё нужен свидетель?
— Пока нет. Что надо, я снял, а самого заблокировал наглухо, чтоб никто в память не влез.
— Тогда пошли!
Кирилл вытащил наконец руки из карманов и лёгким пассом остановил нёсшийся в сторону дорожного кольца джип — Силу он решил больше не экономить.
Через десять минут мы были уже в отделе. Что бы там ни показал анализ вероятностей, добрались мы без приключений — то ли Тёмные смирились с утечкой информации, то ли просто не успели среагировать.
Очень люблю наш кабинет, пусть даже и сидим мы друг у друга на головах. Слава богу, все розыскники собираются здесь только раз в неделю, после планёрки, да и то ненадолго. Столы приходится делить пополам, но в этом есть даже своя прелесть — никогда не знаешь, что оставил в ящике твой напарник. Помню, сколько было шума, когда Кирюха, патологически невезучий в личной жизни, пытался решить свои проблемы с помощью приворотного зелья, да ещё умудрился, остолоп, забыть его в моём столе! Дело тогда дошло до Твердислава… Я думал, шеф сгноит Кирилла в патрулях, но всё кончилось только полуторачасовой приватной беседой на тему: "Сравнительная характеристика методов Светлых и Тёмных Иных и последствия их использования в личных целях". По-моему, после неё вся несчастная любовь из головы этого юного ловеласа вылетела с гиперзвуковой скоростью… Или когда Серёга, подхватив в бассейне грибок, принялся экспериментировать с магическими экстрактами, вместо того, чтобы просто пойти к дерматологу. Грибок-то он вылечил, но зато половина отдела вынуждена была ходить на работу в пляжных сланцах — по закону подобия ноги зудели у всех, но держались в рамках приличия только Олег с Ингой.
Офис как офис — пять столов, три компьютера, завязанных на локальную сетку, мощный лазерный принтер. Над столами висели плакаты: наша маленькая традиция — каждый новый сотрудник обязан чем-то украсить рабочее место. Например, за спиной Инги, погруженной сейчас в медитацию и даже не отреагировавшей на моё приветствие, маячил календарь с каким-то среднерусским пейзажем. Справа от неё красовалась фотография роскошного "харлея" — это постарался Кирилл, наш байкер-пешеход, обожавший мотоциклы, но так и не собравшийся купить собственный. Плакат с фантастически красивым готическим собором привёз Серёга из Германии — там у него жила какая-то дальняя родня. Сам я долго колебался между своим детским кумиром Брюсом Ли и плакатом с росписью Константина Арбенина из "Зимовья Зверей". Не выбрав ничего, я, начхав на недовольную гримасу Инги, прилепил обычный календарь с полуголой красоткой на пляже.