ворот к Академии, недалеко от места погребения колонистов, погибших во Фракии, теперь похоронили воинов из-под Танагры. Перед братской могилой встала мраморная плита, украшенная барельефом, — два всадника стремительно мчатся в бой. Так был отображен один из заключительных эпизодов сражения: после измены фессалийцев основной удар приняла малочисленная афинская конница, залившая поле битвы своей кровью. Под барельефом шла надпись, сочиненная поэтом Симонидом. Сохранились не только текст, но и часть самой плиты. Мы и теперь можем прочитать: «Привет вам смелые, славой военной овеянные афинские юноши, великолепные всадники! Вы отдали ваши молодые жизни, сражаясь против сильнейшего войска в Элладе, за отчизну, славную танцевальными хороводами»[31]. А немного дальше на том же кладбище покоился прах афинских союзников из Аргоса и Клеон.
Энофиты и Эгина
Еще только каменщики начали вытесывать камни для надгробия, а резчики и скульпторы принялись считать, сколько места на плитах займут имена павших героев, как в городе воцарилась великая радость. Наконец-то пришла хорошая весть: ровно через 62 дня после поражения под Танагрой афинский отряд под командованием Миронида разгромил войско беотийцев. Битва произошла под местечком Энофиты, совсем недалеко от несчастной Танагры. Победа не только стерла из памяти недавнее поражение, но ш имела весьма значительные последствия: вся Беотия, за исключением Фив, перешла под афинский контроль. Везде силой вводилось демократическое устройство и изгонялись олигархи. Беотийские города принуждали посылать войска по первому требованию из Афин. Укрепления Танагры были уничтожены, чтобы наказать город, видевший смерть стольких афинян.
Соседствовавшие с беотийцами с запада фокейцы вскоре после битвы совершенно добровольно признали афинскую гегемонию. Недавний поход спартанцев в Дориду сделал фокейцев их смертельными врагами и, следовательно, друзьями Афин. Совсем по-другому повели себя озольские локры, жившие еще западнее, в том месте, где находилась самая узкая часть Коринфского залива. Поскольку на их земле находился г. Навпакт, в котором поселили бывших повстанцев с Ифомы, локры склонялись к союзу со Спартой. Но теперь они также были вынуждены подчиниться сильнейшим и дали афинянам сто заложников.
В том же году сдались, наконец, брошенные всеми на произвол судьбы жители Эгины. Афины продиктовали жестокие условия капитуляции: островитяне должны разрушить стены своего города, выдать все военные корабли, вступить в Морской союз и ежегодно выплачивать в его казну огромную сумму — 30 талантов.
Никогда уже не восстановила Эгина былого своего величия. А ведь в течение двух веков она принадлежала к числу самых богатых государств Эллады, хотя и была всего лишь маленьким островком площадью около 80 квадратных километров, бедным плодородной землей и водой. Наверное, поэтому ее смелые и предприимчивые жители все свои силы отдавали мореходству и торговле, которые дали им больше, чем другим странам золотые прииски. Эгинцы прекрасно использовали выгодное положение своего острова — посреди Саронического залива, где пересекаются морские пути из Аттики, Мегариды, с Пелопоннеса. Смелые мореходы, они добирались до самых отдаленных уголков тогдашнего мира: побережья Черного моря, устья Нила, до богатой серебром, и оловом Испании. Островитяне были расчетливыми купцами и первыми во всей Элладе поняли, как облегчает торговлю монета. По примеру некоторых народов и городов Малой Азии здесь ее стали чеканить уже около 650 г. до и. э. Только через несколько десятков лет своими монетами обзавелись Афины, Коринф, Халкида и Сикион. Но и тогда тяжелые серебряные эгинские драхмы с изображением черепахи во многих местах брали охотнее, нежели афинских «сов» или коринфских «пегасов».
Когда афинские корабли стали все смелее проникать в глубь моря, зародилось торговое соперничество между двумя государствами, а уж за ним последовали и непримиримые политические противоречия. С побережья Аттики хорошо был виден поднимающийся со дна моря горб гористого островка, и каждый взгляд в сторону залива наполнял гневом и завистью афинские сердца: поток золота и серебра течет в сторону жалкого островка, а должен впадать в аттические порты! Многие афинские государственные мужи стремились к уничтожению Эгины, но эту голубую мечту нескольких поколений довелось осуществить только Периклу. Надо прямо сказать: ликвидацию островного конкурента, так же как противодействие Спарте, он поставил во главу угла своей внешней политики, ибо знал, что только такая политика встретит одобрение народа. А поэтому Перикл часто публично заявлял: «Мы должны вытащить эгинскую соринку из глаза нашего Пирея!»
Когда в 457 г. до н. э. уничтожались стены купеческого города, мало кто из афинян пожелал вспомнить, что 23 года назад, под Саламином, эгинцы отличились особым мужеством при атаке на персидскую эскадру.
Так, не без участия Перикла навеки погас блеск островного государства. В последующие десятилетия и столетия судьба не жаловала остров, ее удары иногда превращали Эгину в безлюдную дикую пустыню посреди лучезарного моря, того самого моря, хозяйкой которого она некогда была. И все же, какие бы ураганы не проносились над островом, они не смогли полностью уничтожить следы его золотого века. На восточном побережье на поросшем соснами холме и сейчас можно увидеть белые колонны дорической святыни, построенной в последние годы свободы острова. Это один из наиболее сохранившихся во всей Греции древних храмов. Когда-то в нем почитали Афайю — местную богиню плодородия и урожая. Барельефы на обоих треугольных фронтонах здания, изображающие битву мифических героев, относятся к лучшим образцам древнегреческой скульптуры. И если имя Эгины не звучит для нас пустым и мертвым звуком, если оно навсегда вписалось в книгу истории европейской культуры, то это произошло благодаря таким вот великолепным произведениям искусства.
С захватом Эгины афинские успехи не закончились. Весной 456 г. до н. э. флот под командованием Толмида направился к побережью Пелопоннеса. Были разорены принадлежавшие Спарте остров Кифери — святой остров богини любви Афродиты — и верфи в Гифии. Потом Толмид направился на запад, в Ионическое море. Ободренные появлением его эскадры тамошние острова Закинф и Кефаллония вступили в Морской союз. Далее афинский флотоводец вторгся в Коринфский залив, высадился около Сикиона и победил его жителей в сухопутной битве.
Афины находились на вершине своего могущества. Они господствовали над средней Грецией и почти над всем Эгейским морем. Спартанцы не смогли защитить даже Пелопоннес. Влияние Афин простиралось далеко на запад: в союз вошли два ионических острова, договор был заключен с г. Сегеста на Сицилии. Наконец-то были построены и Длинные стены. Кто же теперь осмелится поднять руку на город, владеющий морем, неприступный со стороны суши?
В те же самые годы, вероятно, в 458 г. до н. э., умер в изгнании Фемистокл. Его похоронили на рынке Магнесии в великолепном склепе, который в течении многих веков был предметом гордости города. Но вскоре стали ходить упорные слухи, что склеп пуст: друзья покойного выкрали его прах и тайно погребли в родной земле, в Аттике. И действительно, в Пирее, у самого моря, на скалистом мысу появилось удивительное надгробие в форме алтаря, а на нем — бюст человека с чертами лица, напоминавшими Фемистокла. Правда это или легенда — спорили уже в древности. Одно несомненно: люди правильно указали то место, где должен был покоиться прах строителя Пирея.
Старый миф рассказывает, как некогда владыка морей Посейдон поспорил с богиней Афиной о том, кому из них владеть Аттикой. Победила Афина, подарившая этой земле ее самое большое богатство — оливковое деревце. Потом на многие века сельское хозяйство стало главным источником существования аттических жителей. Только Фемистокл передал страну во власть Посейдона. Благодаря новому порту Афины обратились лицом к морю. Сначала порт дал им богатство, потом — народовластие. Отныне все афиняне были детьми Пирея.
Часть шестаяПоражение и мир
Просопитида
Весть о катастрофе в Египте пришла в Афины только летом 454 г. до н. э., хотя уже раньше ходили слухи, что дела там обстоят плохо.
Большая персидская армия двинулась в Египет вес — пой 456 г. Флот, состоявший из трехсот кораблей, главным образом финикийских, плыл вдоль побережья Сирии и Палестины, параллельно движению сухопутных войск. В битве, произошедшей в окрестностях Мемфиса, персы взяли верх. Афиняне и люди Инара оставили Мемфис и сосредоточились в центральной дельте, называвшейся Просопитида. Собственно говоря, это был остров, окруженный со всех сторон рукавами Нила и широкими каналами. В дельту, известную во всем Египте, свозили кости сдохших коров — священных животных богини Хатор. В ее храме на Просопитиде находилось огромное кладбище этих весьма почитаемых реликвий.
Здесь, на плодородной земле, в изобилии водились различные животные. Пока афинские корабли были хозяевами Нила, остров оставался неприступным. В течение полутора лет персы ничего не могли предпринять. Наконец, в июне 454 г. до н. э. они нашли прекрасный выход из положения: отвели воду из большого рукава Нила, в котором стояли афинские триеры. Все они увязли в песке, и командам пришлось их сжечь. Персы перешли на Просопитиду посуху. Фараон и его союзники укрылись в одном из городков. Поскольку помощи ждать было неоткуда, они вскоре сдались с условием, что Инару будет дарована жизнь, а греки свободно покинут Египет. Выбрали дорогу на запад, шли вдоль ливийского побережья в греческие города Киренаики. Это был мучительный путь через безводные и пустынные земли. Афиняне гибли от болезней, голода и жажды, их постоянно атаковали воинственные кочевые племена. Таяли остатки той великолепной армии, которая четыре года назад отправилась освобождать из-под персидского ярма древнюю страну фараонов. После многих месяцев скитаний в Афины вернулась горстка измученных оборванцев. Государственное кладбище за Дипилонскими воротами пополнилось новым надгробием и новой плитой с именами погибших героев.