К тому же масса оказалась «тоньше и нежнее московской, а сверх того… обходится несравненно дешевле…не дороже 30 руб. фунт», в Москве же фунт массы стоил 75 руб. Об этих успехах А.Н. Голицын доложил императору 9 февраля 1836 года. Николай I дал соизволение на награждение ветерана.
Через 3 года финляндский почт-директор А.Е. Вульферт обратился с просьбой разрешить ему использовать у себя данный способ перлюстрации и командировал в Петербург для обмена опытом почт-инспектора подполковника Тамеландера. Государь 5 августа 1839 года дал на это согласие.
В 1838 году состоялся обмен опытом с венским ЧК. Австрийцам были переданы сведения о составе массы для снятия оттисков с печатей, а русская служба получила подробное описание процесса перлюстрации в Вене. Однако работа с секретным составом была опасна для здоровья, поскольку он содержал ртуть.
С ноября 1835 года по ноябрь 1841 года главноуправляющим Почтовым департаментом был Е.Л. Кривошапкин. После окончательного разделения должностей главноуправляющим Почтовым департаментом был назначен барон И.О. Велио (1868-80), а петербургским почт-директором — В.Ф. Шор (1868-85), на которого и было возложено «заведывание всей почтовой цензурой и секретной почтовой частью».
Но еще при жизни последнего всеми вопросами повседневной деятельности ЧК занимался управлявший Санкт-Петербургской секретной экспедицией старший цензор Санкт-Петербургской цензуры иностранных газет и журналов К.К. Вейсман.
В 1840 году «главный надзор за перлюстрацией» стал осуществлять П.А. Штер, который «довел до совершенства массу, употребляемую для делания печатей при вскрытии писем, и приготовил несколько чиновников, которые с пользою употребляются в разных местах империи», в частности в Одессе и Рени.
Он же в порядке обмена опытом в 1838 году составил вышеуказанную «массу» для перлюстрационной службы в Вене. Нередко для перлюстрации ему доставляли от вице-канцлера К.В. Нессельроде пакеты к иностранным министрам.
30 ноября 1841 года Николай I ознакомился с докладом А.Н. Голицына, управлявшего Почтовым департаментом уже 23 года. Само появление этого документа, судя по содержанию, было вызвано какими-то проектами переустройства почтового дела и перлюстрации. В соответствии с идеологическими потребностями времени здесь содержался настоящий панегирик секретной службе почтовых чиновников:
«Перлюстрация имеет… целью доводить до сведения Вашего Императорского Величества о злоупотреблениях, совершаемых в разных частях государственного управления, как подчиненными, так и начальственными лицами, о полезном или вредном влиянии распоряжений министров; о хороших или дурных качествах чиновников, находящихся в составе разных ведомств…тайна перлюстрации есть исключительная принадлежность Царствующего.
Она освещает Императору предметы там, где формы законов потемняют, а страсти и пристрастия совершенно затмевают истину. Ни во что не вмешиваясь, она все открывает. Никем не видимая, на все смотрит; чрез нее Государь узнает сокровенные чувства подданных и нужды их; слышит и вопль невинного и замыслы злодея».
Как в любой важной чиновничьей бумаге, здесь был еще и скрытый подтекст. Восхваление перлюстрации сочеталось с убежденностью — чтобы быть успешной, перлюстрация «должна действовать свободно, безбоязненно, следовательно, быть отделена от других министерств».
1 февраля 1842 года Николаю I было доложено о трудах почтмейстера в городе Рени Филатова, который успешно занимался перлюстрацией, выучив болгарский язык. Некоторые из присланных им выписок были представлены императору. В частности, перлюстрация в Рени в начале того же года открыла «заговор с целью восстания болгар против турецкого правительства».
Революции 1848 года в Европе и опасения проникновения «заразы» в Россию, особенно в западные ее губернии, способствовали не только новому витку повышенного внимания к перлюстрации, но и укреплению роли генерал-губернаторов в ее проведении.
«Застрельщиком» выступил киевский военный губернатор, подольский и волынский генерал-губернатор Д.Г. Бибиков. 17 марта 1848 года он обратился к шефу жандармов А.Ф. Орлову с предложением учредить строжайшее наблюдение «на счет заграничной корреспонденции и доставлении ему присылаемых из-за границы подозрительных писем».
28 марта 1848 года Николай I повелел предписать почтмейстерам Вильно, Гродно, Житомира, Киева, Одессы и Радзивилова всю зарубежную корреспонденцию в зависимости от адресата отправлять соответственно генерал-губернаторам Д.Г. Бибикову (Киевская, Волынская и Подольская губернии), Ф.Я. Мирковичу (Виленская, Гродненская, Митавская губернии) или А.М. Голицыну (Витебская, Могилевская, Смоленская губернии).
23 апреля это распоряжение было распространено на новороссийского генерал-губернатора П.И. Федорова, ибо, по мнению В.Ф. Адлерберга, ему «полезно было бы иметь своевременные сведения о подозрительных письмах». Затем такую же информацию получал командующий русскими войсками в Дунайских княжествах генерал-лейтенант А.Н. Лидере.
2 мая государь дал согласие на восстановление перлюстрации в Радзивилове, поскольку через здешнюю почтовую контору проходила корреспонденция из Галиции. Главный город Галиции Лемберг (Львов) был одним из важнейших центров польского национального движения.
Осенью 1848 года назначенный «для управления и занятия секретной частью» в Бухарестскую почтовую контору К.П. Майет сообщил, что почти вся корреспонденция между Дунайскими княжествами и Константинополем ведется на валахском и молдавском языках, которых он не знает.
Между тем «корреспонденция эта, по теперешним обстоятельствам, заслуживает особенного внимания». 12 ноября 1848 года император одобрил назначение в Бухарест переводчика.
16 апреля 1850 года граф В.Ф. Адлерберг доложил Николаю I сводные данные «О действиях Секретной экспедиции и Цензуры иностранных газет и журналов в течение 1848–1849 гг.». За 2 года в Санкт-Петербургском почтамте было вскрыто и прочитано 42 080 писем и дипломатических депеш. С учетом того, что в год через Почтамт в это время проходило около 200 тысяч официальных отправлений и простых писем, перлюстрировалось около 10 % корреспонденции.
В итоге В.Ф. Адлербергу и канцлеру К.В. Нессельроде было представлено 1250 выписок. Это означает, что выписки делались из 3 % писем. Многие из них «признаны были достойными представления на Высочайшее воззрение». Особо подчеркивалось, что «вследствие смятений и переворота во Франции, волнений в Германии» был установлен «бдительнейший надзор за получаемой в России иностранною, и в особенности из Галиции и Познани, а также из Царства Польского корреспонденцией; с распространением сего же надзора и по корреспонденции в княжествах Молдавии и Валахии».
Тут же приводились самые значимые достижения: обнаружение переписки ушедших из Венгрии в Турцию в 1849 году польских легионеров; выявление сношений профессора Московского университета К.К. Гофмана с корреспондентами в Германии «по предмету составления им проекта Германской имперской конституции», в результате чего Гофман был выслан из России.
Далее был пассаж, подчеркивающий, что служба ЧК стоит на страже порядка и стабильности: «Перлюстрация тщательно следит и открывает сношения заграничных раскольников с находящимися в России единоверцами их; ведет собственное наблюдение за перепискою студентов [Киевского] университета Св. Владимира; славянофилов и разных других лиц, которые находятся на замечании правительства, в том числе и жительствующего в Воронеже графа Потоцкого».
2.5. Перлюстрация и «охранка»
После восстания декабристов и восшествия на престол императора Николая I императорская канцелярия была разделена на функционально обособленные отделения. В числе прочих 3 июля 1826 года было создано и Третье (охранное) отделение (сокр. — «охранка») Собственной Его Императорского Величества канцелярии на базе Особой канцелярии МВД.
Обеспокоенный распространением тайных обществ, подготовивших восстание на Сенатской площади, 25 июня 1826 года император подписал указ об учреждении новой должности шефа жандармов. 28 апреля 1827 года было издано Положение о Корпусе жандармов, который организовывал жандармов в Отдельный корпус специального назначения в составе Русской Императорской армии.
25 июня 1826 года граф А.Х. Бенкендорф был назначен шефом жандармов, а 3 июля 1826 года — главным начальником III отделения. Таким образом, высшая полиция и жандармская часть соединялись под начальством одного лица. Одной из его обязанностью стало сообщение государю перлюстрированной корреспонденции (выписок, подлинников писем) и розыска по ней.
Именно к нему обращались генерал-губернаторы с просьбами предоставить им право на перлюстрацию. Но в подобных случаях Александр Христофорович до доклада императору согласовывал свою позицию с главноуправляющим Почтовым департаментом.
Весной 1826 года граф А.Х. Бенкендорф представил Николаю I проект «Об устройстве высшей полиции». В нем был и абзац, посвященный перлюстрации:
«Вскрытие корреспонденции составляет одно из средств тайной полиции и при том самое лучшее, так как оно действует постоянно и обнимает все пункты империи. Для этого нужно иметь лишь в некоторых городах почтмейстеров, известных своею честностью и усердием. Такими пунктами являются Петербург, Москва, Киев, Вильна, Рига, Харьков, Одесса, Казань, Тобольск».
При этом Бенкендорф видел задачу перлюстрации не только в прямом выявлении злоумышленников и нарушителей законности, но и в определении градуса общественных настроений. Он писал: «Общественное мнение для власти то же, что топографическая карта для начальствующего армией».
Это, кстати, совпадало и с мыслями ряда общественных деятелей. Известный поэт, друг А.С. Пушкина П.А. Вяземский по этому поводу отмечал, что всегда писал откровенно «в надежде, что правительство наше, лишенное независимых органов общественного мнения, узнает через перехваченные письма, что есть, однако же, мнение в России, что посреди глубокого молчания господствующего на равнине нашего общежития есть голос бескорыстный, укорительный, представитель мнения общего».