Увидев Глеба, Юлия даже попыталась улыбнуться, но на фоне белоснежной подушки ее лицо выглядело не намного румяней. Глеб помнил, как потрясла Юлию гибель брата, поэтому он тоже не стал рассказывать ей о тяжелом состоянии Марши, а напротив, успокаивал девушку, уверяя, что Марша отделалась шишкой на затылке и царапиной, ее вот-вот выпишут из больницы, где и держат только на всякий случай, чтобы исключить последствия возможного небольшого сотрясения мозга. Это сообщение Юлию чуть успокоило, и она рассказала, что тогда произошло.
Юлия, шлепая тапкой и топая пяткой, вбежала в первую комнату Маршиных апартаментов с грозным криком: «Марфутка, глупая колдунья и рыжая трусиха, выходи!» Ответом была гробовая тишина и такая же темнота! Юлия у Марфы бывала часто, знала, где выключатель, но свет не зажегся. Видно, лампочка перегорела. Юлия решила, что нашкодившая Марфа просто от нее прячется, прошла в другую комнату, где тоже было темно, наткнулась на что-то мягкое, упала на это мягкое, ощупала эту мягкость, поняла, что под ней женщина, и подумала, что Марфа то ли придуривается, чтобы избежать расплаты и спасти свои рыжие лохмы, то ли доколдовалась до того, что сама себя превратила в зомби. Потом рука мстительницы попала во что-то мокрое и липкое. Юлия встала, в темноте нашла выключатель, включила — свет зажегся, и Юлия увидела, что Марфа лежит на полу, а вся ее голова в крови. Потом она уже плохо соображала, что делает, выскочила из комнаты, побежала к себе и по дороге попала в объятия Глеба. Воспрявшая после успокоительных речей докторов, отца с мачехой, а теперь и Глеба Юлия даже выдвинула свою версию происшедшего: Марфа на досуге занялась вудистским колдовством, потому и приглашала Глеба к себе в гости. Хотела повыхваляться перед ним своими магическими способностями. Но вудистские заклинания обычно сопровождаются различными телодвижениями: скачками, бегом вприпрыжку по кругу вокруг тотема… И Юлия все допытывалась, не нашли ли на месте происшествия этот тотем — живого петуха, кролика или хотя бы лягушку? Если нашли — значит, Марфа точно колдовала, пусть не отпирается. А если не нашли, то вместо живого тотема глупая колдунья использовала вазу — скакала и бегала в темноте вокруг эрзац-тотема, зацепилась ногой за стол или стул, грохнулась на пол, разбив при этом вазу, набила себе шишку, расцарапала голову, почувствовав, что идет кровь, с перепугу потеряла сознание, а может, и не теряла, только притворялась, чтобы напугать Юлию и спасти свою рыжую шевелюру от сестрина возмездия. Курсаков, которому Глеб передал этот разговор, сказал, что почти все из того, что сообщила Юлия, подтвердилось. Действительно, в первой комнате приватных Маршиных покоев лампочка не горела. Только не перегорела, а была слегка откручена. На выключателе обнаружены отпечатки Юлиных пальцев, а вот на вывернутой лампочке их нет. Во второй комнате на выключателе тоже есть ее отпечатки, но уже кровавые. Выходит, Юлия включала свет, уже испачкавшись в Маршиной крови. Основываясь на этих доказательствах, Курсаков полагал, что с Юлии можно снять подозрения в нанесении тяжкого вреда здоровью сестры. Ну а ее предположение о несчастном случае, приключившемся с Маршей во время колдовского обряда, нельзя рассматривать всерьез. Экспертиза установила, что пострадавшую именно ударили этой вазой по голове.
— Еще бы Курсаков не снял с Юлии все подозрения, — с усмешкой прокомментировал Новиков действия следователя, разговаривая с Глебом с глазу на глаз. — Никандров не заплатит ему ни копейки, если только заподозрит, что он смеет наезжать на любимое дитятко. Да вдобавок добьется отстранения его от следствия плюс обеспечит всевозможные неприятности по службе. Потому и я киваю и соглашаюсь со всеми бредовыми версиями Курсакова, да и с твоими тоже. А на самом деле — ежу понятно: это маньячка Юлия грохнула сестру вазой по голове. Я тебя предупреждал: не связывайся с Юлькой! Она же ненормальная! Уверен, приревновала тебя к сестре — и устранила соперницу!
— Не было никаких оснований меня ревновать! Я с Маршей за все время нашего знакомства едва перекинулся несколькими словами, да и те на оккультную тему! Вот и все наше общение.
— Да ты что? Какие основания нужны чеканутой?! Скажи спасибо, что она и тебя тоже не шандарахнула по голове еще какой-нибудь вазой! У нее их предостаточно! Так что вы, доблестные ищейки-следопыты, ищите себе киллера, но только подальше от Юлечкиных апартаментов. А найдете — будьте уверены, что арестовали невиновного. А я стану вас поддерживать и со всеми вашими версиями соглашаться, потому что и держусь-то на своем месте только благодаря заступничеству Нелли Григорьевны. А если назову истинную убийцу Никиты, похитительницу Дэна и погубительницу Марши — и Нелли мне не поможет!
— Сам ты чеканутый! — обозлился Глеб. — Привязался к ни в чем не повинной девушке и ничего вокруг больше видеть не хочешь! Поверь моему опыту, Юлия никого не похищала и не убивала! Она неспособна на преступление! Ты знаешь, как Юля переживала несчастье с Маршей?! И переживает до сих пор, хотя ее и уверили, что с сестрой все благополучно.
— Переживает, что не добила ее до конца! Но скоро успокоится: Марша в коме и вряд ли выживет. И кстати, не только я уверен, что это Юлечкиных рук дело. Скажу тебе под большим секретом, что Нелли тоже в этом почти убеждена. Конечно, она мне прямо это не сказала, но я догадался по ее поведению. Мачеха элементарно, чисто по-женски, боится падчерицу! Больше тебе скажу: Никандров тоже дочку подозревает, только сам себе в этом не хочет признаться. Каково отцу одну дочь видеть умирающей, а другую — ее убийцей?! Поэтому глаза и зажмуривает! А меня не уволил, хотя и давно следовало бы… Столько несчастий с детьми произошло, а начальник охраны за все отвечает! Но если всех угрохала сводная сестра, тогда моей вины нет. И хозяева это понимают…
— Подозрительный ты наш и догадливый! — криво усмехнулся Глеб. — Что же ты не догадался обеспечить каждому члену никандровской семьи круглосуточную охрану?! Вот что следовало бы сделать сразу после убийства Никиты! И тогда было ясно, что идет охота и на детей Никандрова, и на него самого. Не зря же Андрей Николаевич все время прячется в Швейцарии! И я уже проявил инициативу — приставил к Юлии охранника, велел не отходить от нее ни на шаг! Распорядись, чтобы Изяслава так же охраняли в особняке, а Маршу в больнице!
— Вот тут я с тобой соглашусь! — воскликнул Новиков. — Прикажу, чтобы с Юльки глаз не спускали и в особняке, и на улице. Маньячка нигде не должна оставаться одна, а всегда и везде находиться под надзором!
— Сам ты маниакальный субъект! — Глеб плюнул, махнул рукой и ушел.
В конце этого сумасшедшего дня следственная группа собралась у Курсакова, чтобы подвести очередные итоги расследования, которые не радовали. То есть подозревали всех и каждого из находившихся в тот злополучный вечер на территории поместья. И тех, кто не находился, подозревали тоже. Но реальных улик не было ни против кого. Новиков с иронической ухмылкой соглашался с любой версией… Мог ударить Маршу кто-то из обслуги? — Мог! Возможно, что покушался кто-нибудь из охранников? — Возможно! Киллер прилетел на воздушном шаре? — Отчего бы ему не прилететь?! Духанский больше хранил молчание, и все сверлили взглядом Глеба. Ну и остальные — кто во что горазд…
Вдруг отворилась дверь, и в комнату вошла Юлия, еще немного бледная, но уже подрумянившаяся и по-прежнему прекрасная, а за ней, как тень, следовал охранник.
— Почему он за мной все время ходит?! — тыкая пальцем в без вины виноватую тень, возмущенно воскликнула девушка. — У себя дома-то я могу ходить без охраны!? Когда поеду к Марфе в больницу, тогда охранника и возьму, так и быть — никого не хочу нервировать. И почему Марфа до сих пор лечит свою шишку на лбу? Или на затылке? И что вы всё обсуждаете, обсуждаете, а убийц Никиты никак не можете отыскать?!
— Да, пока арестовать преступника не удалось, но мы идем по следу, и убийца вашего брата обязательно предстанет перед судом, — заверил девушку Курсаков.
— А присутствие господина Панова на вашем совещании обязательно? Мне необходимо прояснить у него один важный вопрос.
— Ну как же нам без господина Панова обойтись? — не утерпел и встрял со своими ослотами Духанский. И кто его только тянул за язык? — Господин Панов и в огнестрелах прекрасно разбирается, а уж в шишках, особенно на женских головах, он вообще непревзойденный специалист!
Вот ведь мерзкий тип! Не решился прямо сказать, что подозревает Глеба, так надумал шуточкой намекнуть. Юлия, уловив сарказм, сверкнула на остряка глазами, а Курсаков ткнул Духанского ногой под столом и любезно ответил хозяйской доченьке:
— Кончно-конечно, господин виконт… гм, господин капитан может быть совершенно свободен, мы совещание уже закончили.
Все стали расходиться. Глеб с Юлией и охранник только направились в Юлины апартаменты, как вдруг сзади раздался крик… Ах-ах, что случилось?! Это Духанский сверзился с лестницы и пересчитал пятой точкой мраморные ступени! Еще легко отделался: синяками, шишкой на затылке и растяжением связок на другой ноге. А ведь мог ноги и переломать или вовсе свернуть себе шею…
«Нет, Юлия — добрая, незлобивая девушка, — подумал Глеб, — разве такая гуманистка смогла бы кого-нибудь, тем более собственную сестру, огреть вазой по голове. Да никогда в жизни! Этот Новиков совсем помешался из-за своей неразделенной любви к Нелли. Она одна для него ангел небесный, а все остальные — черти болотные!»
В апартаментах Юлии все еще дежурили оба врача. Они не одобрили Юлино манкирование постельным режимом, настаивали, что больной следует бережней относиться к своему здоровью… Но Юлия возразила им, что уже чувствует себя гораздо лучше, и всеми правдами и неправдами выпроводила эскулапов из своего приватного помещения. Уходя, врачи все же деликатно напомнили Глебу, что болезненной девушке сейчас противопоказаны сильные нервные переживания, даже связанные с… гм, приятными, но волнующими эмоциями. Глеб намек понял, да он и сам не собирался сегодня вновь предаваться с Юлией сильным приятным эмоциям… Девушка ведь оставалась в неведении об истинном состоянии здоровья сестры. А Марша до сих пор находилась в коме, и врачи не исключали скорого летального исхода. Юлия рано или поздно обо всем узнает, и если возлюбленный, который, в отличие от нее, в курсе всего происходящего, уговорит ее заняться любовью в такой трагический момент, в будущем она ему этого не простит! Но когда врачи ушли и влюбленные остались наедине, соблазн был так велик, что остановить их смог только звонок Викентьева, срочно вызывавшего Глеба в Москву.