Заработанные деньги Даша прятала на своем участке. Сначала тайник был устроен на чердаке, куда редко забирались старшие. Но, подумав, она решила перепрятать свои накопления. Полоумная Светка могла поджечь дом по глупости, старшие – нарочно. По ночам ей снилось, что конверт с купюрами вспыхивает и осыпается черным пеплом.
Чтобы оправдывать свои отлучки, матери она соврала, что устроилась официанткой в кафе на другом конце города. Платили наличными. Людмила забирала у дочери три четверти от зарплаты. Четвертую часть великодушно оставляла на карманные расходы.
Тайник Даша в конце концов устроила в саду. Одна из опор ограды была сложена из старого крошащегося кирпича. Кирпич в основании она вынула и проковыряла за ним ножом небольшое углубление. Его хватило, чтобы сунуть туда свернутые трубочкой купюры.
По привычке не класть все яйца в одну корзину Даша отделила небольшую часть «зарплаты» и спрятала в чулане. Это было самое неудачное место: время от времени старшие совершали налет и обыскивали полки. Зато деньги всегда хранились под рукой.
К концу третьего месяца ей стало казаться, что это она поймала птицу удачи, а вовсе не Баридзеев. Работенка – не бей лежачего! А пачка за кирпичом между тем становилась все толще.
А потом настал день, когда Миша, как обычно, посадил ее в машину, но вместо того чтобы встретиться с кем-то, как прежде, приехал на окраину города, к шиномонтажной мастерской, и вытащил оттуда с помощью своих жлобов перепуганного восточного человека лет пятидесяти. Другого, кинувшегося ему на помощь, отходил монтировкой помощник Баридзеева по кличке Лосиный, пока работники монтажа испуганно жались у ворот. Жертву запихали в салон второго автомобиля, и машины с визгом рванули с места.
Все последующее Даша постаралась забыть. Она твердила себе, что Баридзеев не убил и не покалечил свою жертву. Но время от времени в голове начинало пульсировать воспоминание о том, как Лосиный подталкивал землисто-серого человека к свежевыкопанной яме.
После, когда она сказала, что не будет участвовать ни в чем подобном, Миша расхохотался ей в лицо:
– Девочка моя, ты уже во всем поучаствовала! Кстати, спасибо тебе за это. Ты молодец, все получилось!
За ту неделю Миша заплатил ей столько же, сколько за предыдущий месяц. И внятно растолковал: если что-то сложится не так, Даша пойдет как соучастница всех его дел. Даша мало сталкивалась с полицией за свою жизнь, но все, что она слышала, не позволяло усомниться в его правоте.
– Убьешь человека – я уйду, – сказала она.
Баридзеев с готовностью закивал, но Даша уже достаточно хорошо узнала его, чтобы видеть: он соглашается лишь для вида. Мысленно Миша шел к вершинам. Если для этого нужно будет перешагнуть через несколько трупов – что ж, его враги виноваты сами.
Соглашаясь на сделку, она хотела только подзаработать. У нее не было ни малейшей уверенности, что Баридзееву и в самом деле начнет везти.
Но все получилось. Он захватил чужой бизнес, потом еще один. Выпутался без труда из уголовного дела. Поразительным образом обстоятельства складывались в его пользу. Даша чувствовала себя так, словно выращивала тамагочи, а зверушка вдруг щелкнула клыкастой пастью, выбралась из брелока и принялась жрать людей.
От того, чтобы запереть ее в подвале, Мишу удерживал лишь страх, что в таком случае Дашина «сила» перестанет действовать. К тому же он так и не понял, управляет ею Даша или нет. Вдруг девка обозлится и сделает его неудачником!
Теперь он то заискивал, то принимался угрожать. Но больше, чем угроз Баридзеева, Даша боялась его новых врагов. Миша был словно обезумевший пес, кидающийся на всех вокруг. Всего за полгода из толстого обаятельного проныры он превратился в хищного типа с нехорошим весельем в глубине черных глаз. Выпив, начинал жестоко издеваться над собственными подельниками. Особенно доставалось самому жалкому из них, Приме – тощему доходяге, тихому наркоману, которого Баридзеев, как подозревала Даша, держит при себе, чтобы свалить на него при случае мокруху.
«Пристрелят его, как бешеную собаку».
– Надо линять, – сказала она Пашке после того, как Баридзеев подмял рынок на Орджоникидзе. – Рынка ему не простят.
– А куда, куда линять-то? – заволновался мелкий.
– Не решила пока…
Она не стала делиться с братом тем, что давно поняла сама: Миша ее не отпустит. Если ее не шлепнут за компанию с Баридзеевым его враги, он сам пустит ей пулю в лоб. Не позволит, чтобы его птичка удачи пела в чужих клетках, чтобы его фарт достался другим людям.
Иногда на него что-то находило, и он принимался гонять как безумный по трассе, посадив Дашу рядом, на пассажирское сиденье.
«Верить никому нельзя, – бормотал Миша, бросая «Гелендваген» на обгон по встречной полосе. – Предадут за тридцать сребреников… Это я не про тебя, Дашенька. Я тебе одной верю, знаю, что не обманешь. А вокруг нас честных людей нет, их всех повывели еще в двадцатом веке… Естественный отбор, понимаешь? Одна мразота осталась, генетический мусор…»
Даша внутренне сжималась в комок, стараясь не подать виду, как ей жутко. Баридзеев, распаляясь, начинал нести что-то совсем неразборчивое. Капли слюны летели на руль. Когда он, наконец, высаживал ее – подальше от дома, из конспирации, – у нее подкашивались ноги. Даша отсиживалась на остановке, потом тряслась в автобусе, и ее тошнило.
К тому моменту, когда появились Сотников и Вера, Даша готова была хвататься за любую соломинку.
– Меня свел с ними Прима, – сказала она. Частные сыщики слушали очень внимательно, Сергей записывал в блокнот. – Встретил как-то на улице и сказал, что одни люди очень хотят со мной познакомиться. Вроде как у них есть что мне предложить.
Прима никогда не заговаривал с ней раньше. Своей братве Баридзеев никак не объяснял присутствие Даши, но те и сами быстро сообразили, что, если Миша не спит с девкой, значит, ее присутствие зачем-то ему нужно.
– В общем, не для великих умов была задача, – усмехнулась Даша. – Баридзеев пресекал все разговоры обо мне. Никто из них мне прямых вопросов не задавал. Я как будто существовала и не существовала одновременно. Как этот несчастный кот в коробке… как там его…
– Кот Шредингера, – сказал Макар. – И ты согласилась встретиться?
– Я и с чертом бы согласилась, если бы он избавил меня от Миши.
На встречу пришли двое: мужчина и женщина. Прима так трясся, что Даша выбрала самое безопасное место, где ни Баридзеев, ни его люди не могли появиться ни при каких условиях.
Она привела их в интернат.
Охранник ее помнил. Даша соврала, что к ней приехали издалека дядя с теткой, они в плохих отношениях с матерью, так что дома поговорить не выйдет… Ну, сами понимаете, Сергей Иванович!
И Сергей Иванович, добрая душа, вошел в положение. Они втроем заняли – смешно сказать! – веранду на заднем дворе. Вокруг веранды оседали сугробы под мартовским солнцем.
И там, под крышей, расписанной цветами и зайчиками, Вера и Сотников изложили ей свое предложение.
– Они собирались ограбить одну тетку в ее собственном доме, – сказала Даша. – Дело сложное. Готовиться надо было всерьез. Сотников сказал, что слышал о моей… везучести. Ему Прима рассказал, я точно знаю. А он поверил. Ему очень нужна была удача в этом деле. Они мне предложили пятую часть. А взять рассчитывали… – Она назвала сумму, и Бабкин с Илюшиным переглянулись. – Условие было такое: я еду с ними, готовлюсь несколько месяцев. Делаю что они велят. Вера сказала, что мне отведена важная роль. Объяснила, что мне предстоит. Они вообще ничего не скрывали, как будто и не сомневались, что я соглашусь.
По правде говоря, Даша не раздумывала ни секунды. После года, проведенного с Баридзеевым, ограбление казалось ей детской шалостью.
Сотников хотел увезти ее немедленно. Даша хотела немедленно исчезнуть.
– Мне надо вещи собрать, – сказала она. – Я вам позвоню через час.
Но когда она подошла к дому, шестое чувство заставило ее остановиться. Даша отступила за соседский палисадник. Надо взять хотя бы деньги из тайника!.. Но она медлила.
Ей почудилось на участке какое-то движение. Даша прокралась чужими огородами по тропинкам, утоптанным в сыром снегу, забралась на развилку старой яблони и чуть не вскрикнула: на их крыльце сидел Лосиный.
Позже она узнала, что произошло. Зверски обострившееся Мишино чутье подсказало ему, что что-то идет не так. Он насел на Приму, и тот во всем сознался.
Баридзеев отправил своего помощника к Белоусовым, чтобы тот перехватил Дашу. Никого из ее семьи не было дома. Даша успела позвонить Паше и велела задержаться в школе, а затем набрала телефон местного отдела полиции. Писклявым детским голоском, как бы задыхаясь от слез, она сказала, что на крыльце их дома сидит незнакомый мужчина и мастурбирует, ей очень страшно, пожалуйста, помогите, дома нет никого из взрослых… Многодетную семью в районе знали, и дежурная машина показалась на дороге через пять минут.
Даша не стала дожидаться, чем закончится разговор с «извращенцем». Она позвонила Сотникову, выскочила навстречу его «Вольво» и выкинула телефон в сугроб под изумленным взглядом соседской старушки. Все равно номер Пашки она помнила наизусть.
– Расскажи про планы Сотникова, – попросил Сергей. – И какой он вообще?
– Скрытный и злобный, – подумав, сказала Даша. – Больше я ничего о нем не знаю, кроме того, что он такой же сдвинутый, как Баридзеев. Только старше. И его крепко потрепало… Он собрал нас четверых, потому что хотел один раз захапать много денег и зажить нормально. Замысел у него был вроде как очень простой, но потом выплыли такие детали… В общем, не так-то это было легко. Я даже не уверена, что он сам все это придумал. Но он ее ужасно ненавидел…
– Так, подожди! – остановил Макар ее сбивчивый рассказ. – Кого ненавидел?
– Свою жену, – удивленно сказала Даша. – Я вам разве не говорила?
– Он собирался ограбить свою жену? – переспросил Сергей.
– Ага. Бывшую. Они давно в разводе. Он о ней даже говорить спокойно не мог. Она ему жизнь разрушила. Во-первых, отняла его бизнес, а во-вторых, в колонию засадила. Он говорил, что вышел только полтора года назад. Отсидел, кажется, четыре или пять лет, не уверена…