– И судье, потому что дело было совершенно очевидное. Записи с камер, показания свидетелей, потом драка с полицейскими, которые его задерживали…
– Он мог соврать, что кто-то другой был за рулем!
– Когда Егор сбил Харитона, он остановился, вышел из машины и вернулся назад, – спокойно сказала Ника. – Постоял, покачиваясь, посмотрел на то, что от него осталось. Вернулся за руль и уехал. Нет, Даша, соврать Егор никак не мог. Не было у него такой возможности.
– И что ты сделала? – помолчав, спросила девушка.
Ника слабо усмехнулась. Что она сделала…
Она поехала к Зинаиде Яковлевне. Тете Зине.
Но сначала оформила развод. Продала все, что у нее имелось, заняла еще и отдала ушлым юристам, чтобы те развели их как можно быстрее.
А на следующий день после официальной регистрации развода отправилась к матери мужа. И старушка, бескорыстно любившая красивую добрую невестку, сделала все так, как сказала Ника. Егор когда-то записал на мать бизнес и несколько квартир. Все это Зинаида Яковлевна переоформила на жену своего сына, добродушно кивая в ответ на вопросы нотариуса и подтвердив, что она находится в трезвом уме и здравой памяти.
– Мой-то что опять натворил? – спросила она под конец, когда Ника поднялась с ней в квартиру, чтобы попрощаться. Газет она не читала, по телевизору смотрела только передачи о животных, а в свободное время изучала жития святых.
– Человека сбил, – помолчав, сказала Ника. – Насмерть.
– Ох, господи… – Старушка перекрестилась. – Ребенка?
Ника покачала головой.
– Взрослого. Мужчину. В возрасте уже.
Она хотела добавить: «Это был мой единственный друг», но удержалась.
– Что, пьяный был Егор? – кротко спросила Зинаида Яковлевна. Ника кивнула. – Ох, отмаливать, значит, и этот грех… Ну, ступай, девочка моя. На тебе лица нет. Тебе бы поспать, отдохнуть. А я помолюсь за вас обоих.
В эту секунду Ника едва не передумала. Старушка не задала ей ни одного вопроса о том, зачем потребовалось переписывать собственность на имя невестки. Не спросила, что будет Ника делать с квартирой и мебельным производством. Она чистосердечно верила, что Нике лучше известно, как правильно поступить, и собиралась лишь молиться за нее и своего непутевого сына.
Ника смотрела сверху на ее белые паутинки волос, и ее трясло.
– А что, этому человеку, которого Егор сбил, он помог или нет? – вдруг спросила Зинаида Яковлевна.
Ника дернулась, как от пощечины. Ей потребовалось время, чтобы справиться с лицом. Вспомнилось, как Егор, шатаясь, подходил к телу. Как кричал в трубку, что какой-то мудак вылез на дорогу. Требовал вытащить его, потому что ему никак нельзя в камере, он же Егор Сотников, это чушь какая-то, за такое людей в камеры не сажают.
– Ему уже нельзя было помочь, – сказала она Зинаиде Яковлевне.
Поцеловала старушку в пергаментную щеку и ушла.
Сотников прилюдно пообещал убить свою жену. Можно было дать ход уголовному делу, но Ника ограничилась тем, что наняла охрану и первые полгода нигде не появлялась одна. Даже сидящего в тюрьме, Егора не стоило недооценивать.
Через некоторое время Ника закрыла фабрику. «Мебель-строй» перестала существовать. Но не прошло и пары месяцев, как появилась новая фирма, оформленная на ее имя. Она сняла уже оборудованный цех в Подмосковье, перевезла туда почти всех сотрудников. Рабочие, мастера, сборщики, поставщики, клиенты, – все переметнулись к Нике. Любой, кто зашел бы в ее новый цех, сказал бы, что это то же самое предприятие. Однако по документам подкопаться было невозможно.
Даже если бы Егор подал в суд, ему бы ничего не досталось.
Вероника Овчинникова стала единоличной собственницей всего, чем когда-то владел ее муж.
Глава 6
В первые же сутки Даша так легко освоилась в доме, словно родилась здесь. Ника одобрительно замечала, что девушка постоянно чем-то занята: или помогает с уборкой Зафире, или готовит, или возится в саду, расчищая старые заросли. Как Ника и ожидала, Даша оказалась сноровиста и расторопна.
Фирма прислала двух охранников. Один – мордоворот с поросячьим румянцем. Второй – жилистый, ушлый, с хитрецой в глазах. Он сразу обшарил масленым взглядом ее фигуру сверху донизу. Она едва не выставила наглеца сразу же, но ушлый, почувствовав, что не приглянулся, немедленно сдал назад, голову наклонил покаянно, словно бы даже присел, будто шавка, признающая главенство волчицы. Ника хмуро посмотрела на него, но не стала требовать у охранной фирмы замену. Пусть отдежурят смену, а там видно будет.
Все дела она сгрузила на Юлю, помощницу. За прошедшие четыре года Юля выросла во всех смыслах, даже вверх вытянулась, словно пытаясь догнать свою начальницу в росте. Ника ей абсолютно доверяла. Как и остальным, кто прошел с ней весь этот путь, от грязного цеха на троих сборщиков до мебельного производства на триста восемьдесят человек.
– У меня трехдневный отпуск! – объявила Ника Даше. – Что будем делать?
Она ожидала, что девушка потащит ее по магазинам. Нагребет на ее деньги дорогого шмотья. Возмущения у Ники это не вызывало. Она достаточно видела детей из нищих семей, чтобы понимать их логику: хватай все что дают, потом разберешься.
Но Даша в очередной раз удивила ее. В первый день попросилась в Архангельское. Они долго бродили по парку, осматривали дворец, фотографировались с мраморными улыбающимися львами.
Утром второго дня Даша заговорила о прогулке на теплоходе. Ника выполнила и это.
От третьего дня она ожидала более практичного подхода.
– Поедем в большой аквариум? – застенчиво попросила Даша за завтраком. – Я давно хотела, но билет дорогой.
– На ВДНХ?
– В «Крокус». Там живут рыбы с синими глазами. Я на сайте видела.
И Ника, посмеиваясь про себя, повезла девушку в океанариум, где они блуждали три с лишним часа, затерявшись в пространстве стекла и воды. Нике неожиданно понравилось то, что они увидели. Глубина оказалась совсем рядом, и это зачаровывало. Синеглазые рыбы выплывали из темноты. Небольшие акулы, похожие на веретена, скользили среди водорослей. Над затонувшей амфорой висели стайки цветных рыбешек, как рассыпанные стеклышки калейдоскопа.
Посетителей, кроме них, почти не было. Они медленно перемещались от одного аквариума к другому, читая таблички.
Даша шла и вспоминала, как они с Пашкой выбирались в Икею, когда удавалось наскрести бабла.
О-о-о, какой это был праздник! Лучше Нового года, потому что в Новый год все нажираются как свиньи, а мать носится вокруг стола с холодцом как с писаной торбой. Причем холодец покупной, а она зачем-то врет, что сама его делала.
Нет, Новый год – так себе праздник. Хотя и красиво, когда везде огоньки и елки.
А вот Икея – это праздник только для них двоих.
Можно сколько хочешь бродить по бесконечным комнатам и выбирать для себя место. Пашка будет валяться на кровати. Даша сядет на диван, вытащит из кармашка какой-нибудь журнальчик.
Даже в самых маленьких комнатках столько места! Не нужно жаться друг к другу, как в кладовке. И везде до того чисто и аккуратно, что прямо не верится, что такие дома бывают на самом деле.
В Икее пахнет безопасностью. Новой мебелью. Глаженым бельем. В кафе тоже вкусно пахнет, но на фрикадельки и прочие глупости денег у них нет, так что проходим мимо, не задерживаемся.
– Как ты думаешь, твой муж нас найдет? – неожиданно спросила Даша.
Она прилипла носом к стеклу, рассматривая медленно парящего ската. Скат был похож на пятнистую бабочку, насаженную на длинную иглу.
– Во-первых, он мне давно не муж. Во-вторых, ему не нужно нас искать. Он и так знает, где я живу.
– Ты не ответила. Доберется он до нас или нет?
Ника покачала головой:
– Ты спутала ему все планы. Его ищут за убийство, а Егор из тех людей, которые в первую очередь заботятся о своей шкуре. Все остальное проходит у него по десятому разряду. Он будет спасать себя. Честно говоря, я думаю, он уже далеко от Москвы.
– Но ведь он пообещал нам много денег… Ну, то есть своим помощникам.
– Как-нибудь разберется. А скорее всего, просто кинет их. Ему не впервой.
Они вернулись домой к четырем. По дороге Ника время от времени поглядывала в зеркало заднего вида, запоминая машины. Глупо недооценивать Егора. А еще глупее – не доверять чутью ее временной напарницы. Егор не один, с ним еще трое, из которых один – профессиональный убийца.
«Хотя и редкостно тупой», – добавила она про себя. Был бы не тупой, рядом с ней не сидела бы Даша Белоусова, не подпевала бы певице Адель под включенное радио.
Ника удивилась бы, узнав, что Даша вообще не думает о Егоре. Она размышляла, как бы перетащить в дивный коттедж к Овчинниковой своего брата. «А что, собственно, такого? Места – дофига. Целое племя можно поселить. А Пашка чистоплотный, от него ни грязи, ни вони. Это не Олег с Вадимом». Она засмеялась про себя, вообразив старших братьев-придурков в чистейших белокаменных палатах. Это у нее со школы осело в голове: палаты белокаменные. Так-то у Ники все желтоватое и коричневатое, как бумага в старых книгах. И еще лакированные черные ширмы с нарисованными золотыми цветами стоят повсюду.
Обосноваться бы тут! Пашку можно приспособить к уборке. Да хоть продукты носить из магазина! Хотя Ника вроде бы все заказывает…
Как бы так похитрее к этому подойти…
К рыбам Даша не испытывала особого интереса. Караси и караси. Ну, разные, но все равно холодные и безмозглые. Ничего особенного. Правда, океанариум ей и в самом деле пришелся по душе, но изначально своей просьбой она надеялась разжалобить Нику, сыграть роль трогательной девочки из тех, что просят: привези мне, батюшка, цветочек аленький или рыбку серебряную, но непременно с голубыми глазами…
Потащи она Нику по магазинам, разве той было бы с ней так здорово, как сегодня? Нет-нет, это рано. Ника – тетка умная. Умная и осторожная. Вот что смешно: пока она Даше доверяет, потому что рассказала ей многое про свою жизнь с Сотниковым. Чем больше человек выкладывает, тем больше он тебе верит. Это Даша давно заметила. А с ней люди почему-то всегда охотно делились самым потаенным, словно в ямку