Барнабас посмотрел на ту часть карты, куда они лететь не собирались, и вздохнул.
– Какая досада, – пробормотал он, – что Ме-Ра, судя по всему, живет на острове, где нет орангутанов! Это совершенно потрясающие обезьяны. И к сожалению, почти такие же исчезающие, как драконы и пегасы. Только прятаться от людей они умеют намного хуже!
Орангутаны, слоны, иглобрюхи, броненосцы, древесные лягушки и лемуры… Для Бена уже давно всякое животное стало сказочным существом, и он нередко мечтал о заклинании, которым мог бы защитить их всех. Но пока приходилось довольствоваться возвращением на родину проданного в рабство попугая-лори и спасением трех крылатых жеребят. Лучше, чем ничего.
Они пролетели еще над одним островом, где раскрывали свои смертоносные венчики поющие цветы, но уже издали было понятно, что он слишком маленький, чтобы подходить под описание Ме-Ра, и попугаиха снова издала разочарованный клекот. Вечерело, но Хотбродд заверил Барнабаса, что они успеют облететь еще два острова, прежде чем нужно будет искать место для посадки на ночь. Ме-Ра вспорхнула на спинку его пилотского кресла и непрерывно тараторила троллю в зеленое ухо, чем страшно его раздражала.
– Крыса, – окликнул он, не оборачиваясь, – давай ты сядешь за штурвал! – Тролль шуганул Ме-Ра на пустующее кресло второго пилота. – Карту Гильберта я могу читать не хуже тебя. А главное, я лучше знаю, где можно посадить мою машину. Ей, видишь ли, требуется побольше места, чем твоей птичке с пропеллером!
– Правда? – откликнулась Лола. – Да что ты говоришь! Спасибо за напоминание! – И она, хихикая, снова склонилась над картой Гильберта. – Вот увидишь, – зашептала она Барнабасу, – наш тролль откусит Ме-Ра голову раньше, чем мы найдем этот остров! Попугай – лоцман! Это была самая безумная из твоих безумных идей! Они забавные, не спорю, и много знают о восходящих и нисходящих воздушных потоках, но при этом такие заполошные! Просто чудо, что мы от этого порхания и щебета все еще не рухнули в море!
Словно в подтверждение ее слов, из кабины пилотов раздался такой пронзительный попугаичий свист, что даже Барнабас зажал руками уши. За свистом последовал поток отчаянного попугаичьего щебета и весьма грубое тролльское ругательство.
– Мухоножка, что там верещит эта чертова птица?! – прошипел Хотбродд, когда Бен с гомункулусом на плече вбежал в кабину.
– Она говорит, что видит свой остров! – Тонкий голосок Мухоножки был едва слышен за воплями Ме-Ра.
– Который?! – рыкнул Хотбродд. – Который, птица?! Чтоб тебе…
Ме-Ра вспорхнула троллю на макушку, продолжая безостановочно вопить.
Самолет угрожающе накренился – это Хотбродд попытался смахнуть с головы попугаиху, а она за это впилась ему клювом в загрубелый палец.
– Остров какой, спрашиваю? Да прекрати же ты верещать, бестолковая птица! – рычал тролль, одной рукой управляя самолетом, а другой крепко держа орущую попугаиху.
Ме-Ра выбилась из сил и смолкла, а потом прощебетала что-то – обиженно и в то же время очень взволнованно.
– Она говорит, это вон тот остров к востоку от нас, – торопливо перевел Мухоножка.
Хотбродд выпустил Ме-Ра обратно на насест, смахнул, снова чертыхнувшись, белый птичий помет с панели управления и взял курс на восток.
Ме-Ра стрекотала и хрипела, как сломанные часы, и вытягивала шею, словно хотела вылететь сквозь лобовое стекло. Бен протянул ей кусочек манго. Он успел заметить, что это ее успокаивает.
– А теперь что она говорит, Мухоножка? – спросил Барнабас.
Ме-Ра от возбуждения, похоже, совсем забыла английский.
– Что она совершенно уверена, – перевел Мухоножка клекот запыхавшейся птицы. – И что нам лучше всего приземлиться в бухте с южной стороны. Название у бухты, правда, не очень располагающее.
– В смысле? А как она называется? – уточнил Бен.
– Бухта Черепов.
Хотбродд помянул óдиновых воронов и что-то пробормотал о птичьих советах и о тех, кто им следует. Но, оказавшись над островом, он тем не менее направил самолет к южному берегу, как посоветовала Ме-Ра. Остров Булу оказался намного больше, чем ожидал Бен. За холмами, поросшими густым тропическим лесом, виднелись в красном закатном небе очертания высоких гор. Человеческих поселений, как и говорила Ме-Ра, не было видно.
Бен и Барнабас переглянулись.
– Теперь бы еще львиноптицы в самом деле оказались грифонами! – прошептал Бен.
«И хорошо бы они не сожрали нас, прежде чем мы успеем спросить о пере!» – подумали оба про себя.
18. Остров Булу
О да. Можно сколько угодно носиться по свету и посещать всякие города, но главное – отправиться потом туда, где у тебя будет возможность вспомнить ту кучу вещей, которые ты повидал. Ты нигде не побываешь по-настоящему, пока не вернешься домой.
Пологие волны, на которые Хотбродд посадил самолет, даже в сгустившихся сумерках отливали зеленью, как свежая трава.
Лола рассматривала лежавшую перед ними обширную бухту в бинокль – предмет, вызывавший бурную зависть у Мухоножки. Его изготовила младшая сестра Лолы, Вера Мэй Серохвост. Оптические приборы Веры Мэй могли составить конкуренцию лучшим инструментам человеческого производства, но по размеру отлично подходили к крысиной лапе (или к руке гомункулуса). Кажется, не было такого ремесла, в котором не проявил бы себя как специалист кто-нибудь из бесчисленной Лолиной родни. Барнабас даже развил теорию, что среди ее предков наверняка были такие сказочные существа, как голштинская певчая крыса, корабельная крыса-компас и крысоптица.
– Поводов для беспокойства не обнаружено, гумклупус! – доложила Лола. – В пределах видимости никого, кроме раков и черепах. Черепахи, правда, очень большие, – добавила она, протягивая Мухоножке бинокль.
То, что гомункулус там увидел, больше всего напомнило ему «Остров сокровищ» Роберта Льюиса Стивенсона – их с Беном любимую книгу. Правда, Мухоножка никогда не испытывал ни малейшего желания пережить описанные там приключения!
Песчаный берег с выдававшимися там и сям скалами переходил в тропический лес, казавшийся таким густым и неприступным, что, по мнению Мухоножки, там наверняка обреталось два-три племени дикарей-людоедов. Может, Ме-Ра просто забыла о них упомянуть, потому что не считала их за людей?
Бен при виде пустынного берега тоже, конечно, вспомнил «Остров сокровищ» и пиратский клад. Только, в отличие от Мухоножки, ему не терпелось ступить на нетронутый песок. Даже Хотбродд, который за время пути успел с тоски по Мимамейдру вырезать из дерева немало северных оленей и волков, издал восторженный рык при виде огромных деревьев, бросавших тень на песчаное взморье.
Хотбродд еще ставил свое воздушное судно на якорь между скалами, а Лола на крошечном винтовом самолетике (который благополучно прилетел из Норвегии в багажном отделении) уже отправилась на разведку. Перед отлетом крыса, разумеется, не преминула сообщить Мухоножке, что жители соседней Папуа – Новой Гвинеи – известные охотники за скальпами.
– Дражайший Мухоножка, – заговорил Барнабас, видя, как перепуганный гомункулус прячется за ногу Бена, – за наши скальпы мы, я полагаю, можем не опасаться. Ты ведь слышал, что сказала Ме-Ра: двуногие охотники, забредающие на этот остров, ловят исключительно птиц и обезьян. Но разумеется, нам следует соблюдать осторожность.
Солнце, опускаясь за горы, которые так восхитили Бена еще при подлете, окрасило прибрежный песок нежно-розовым перламутром. Остров превратился в черный силуэт на фоне закатного неба, а с деревьев зазвучал хор ночных голосов, подобного которому Бен в жизни не слышал. Он даже не мог разобраться, кто это кричит – птицы, жабы или млекопитающие. Мальчик думал, что Ме-Ра сразу полетит отыскивать свою стаю, но, помогая Хотбродду выгрузить провизию, увидел, что она сидит на берегу на одном из ящиков.
– Можешь лететь домой, Ме-Ра! – сказал он ей. – Ты была отличным проводником. Спасибо тебе огромное!
Но Ме-Ра с ужасом покачала головой и объяснила, что ни один попугай в здравом уме не летает по острову в темноте.
– На моем острове много хищников, растущий Визенгрунд! – прощебетала она. – Предупреждаю тебя: многие из них и тобой не откажутся полакомиться. Разве что дубокожему ничто не грозит. – Она покосилась на заскорузлую кожу тролля.
– Рад слышать, – буркнул Хотбродд. Похоже, он расценил слова Ме-Ра как комплимент.
– А как насчет крыс? – Лола посадила свой самолетик на камень, чтобы в пропеллер не попал песок. – Не сомневаюсь, что тут полно любителей крысятины. Но что до этой конкретной крысы, – она стянула с себя кожаный летный шлем, – советую им всем поберечься!
Бен не встречал еще существа, которое сравнилось бы с Лолой Серохвост в любви к риску. Каждую заплату на ее потрепанном комбинезоне оставило опасное приключение. У Лолы, в отличие от Ме-Ра, не было родины, а было множество мест, которые она любила, и один настоящий дом – ее самолетик.
– На этом острове все мы, боюсь, желанная добыча какого-нибудь хищника, – заметил Барнабас, выкапывая из влажного песка пустую ракушку. Он поднес красно-белый улиточий домик к уху, и лицо его озарилось счастливой улыбкой. – Смотри-ка! Это ракушка гамелан. В ней и в самом деле слышна песня русалки! – Он положил ракушку в шкатулку, которую всегда носил с собой на такой случай, и окинул взглядом берег. – Ну что, расположимся на ночлег прямо тут? Как вы думаете?
– Сначала я вам кое-что покажу, – откликнулась Лола. – Может быть, Ме-Ра сможет нам объяснить, что это значит.
Крыса и попугай полетели бок о бок впереди. Не так-то легко было угнаться за ними пешком, не передавив целые колонии рачков и крабов. Гигантская черепаха, встретившаяся им на пути, была такого размера, что Бен мог бы кататься на ней верхом, но, несмотря на это, она поспешно втянула под панцирь голову и лапы; люди, которых ей приходилось встречать, явно не оставили у нее приятных воспоминаний.