– Какой у нас план? – оскалившись, вопросил он.
– План?! Компас и руль высоты! – прошипела Лола, в то время как Ме-Ра встревоженно смотрела на множество обезьян, потоком устремлявшихся вверх по царскому дереву. – Какой еще план? Будем действовать по наитию. Для начала надо отыскать наших друзей и подать им знак, что мы тут и готовимся их спасти. Достаточно?
ТерТаВа с сомнением посмотрел на свисавшие с цепи клетки и быстро пригнулся, когда над деревом, где они сидели, мелькнула тень. Влажный воздух наполнился рокотом. Пять грифонов плавно выскользнули из-за деревьев и направили свой полет к платформе. Они сделали круг над троном, а потом один за другим опустились на ветви над ним. Птичьи когти и львиные лапы обхватили темную кору, крылья сложились, словно пальцы, сжатые в кулак, орлиные взгляды заскользили по толпе, собравшейся под ними на тронной площади.
На картинках они казались намного меньше! Ничего другого Мухоножке в этот момент и в голову не пришло. Дурацкая мысль: ведь он сто раз читал, что грифоны – единственные сказочные существа, не уступающие по размеру драконам.
Лола, как всегда, отреагировала совсем иначе.
– Клянусь всеми штормами на свете! – восхищенно пробормотала она. – Они правда великолепны, эти чудища!
– Великолепны?! – прошипел ТерТаВа. – Помешанное на золоте кошачье отродье! Змеехвостые бандиты! Ты только посмотри, как они пялятся на нас сверху вниз. Роарг, Иера, Хаска, Фьерра, Греир… Раньше их было больше, намного больше. Но старики не переносят дождей и влажной жары. А с потомством у них плохо. Самок осталось только три, и на всех претендует Краа. В результате две из трех в прошлом году сбежали. Краа, конечно, утверждает, что их подговорил Шрии, но тот и сам не знает, где они.
Еще один грифон пробил лиственный потолок.
– Чра! – Гиббон оскалился, наблюдая, как огромная птица садится на ветку выше других. – Правая рука Краа, злодей, почти не уступающий своему хозяину. Когда у Чра плохое настроение, он любит сожрать одного из лори, которые вечно трудятся, украшая гнездо Краа все новыми картинами. Видите, как он таращится на клетку, где сидит Шрии? Чра ненавидит его с той минуты, как Шрии появился на свет из чрева своей матери.
– Из чрева? – Лола проверила, заряжен ли сигнальный пистолет. – Разве грифоны не вылупляются из яиц?
– За такой вопрос они откусили бы тебе голову, крыса! – прошептал ТерТаВа. – Предварительно оборвав по одной все лапы. Нет, грифоны рождают детенышей, как львы. Рее была сестрой Краа, и Чра был в нее влюблен, но Рее не скрывала, что знать его не хочет. Говорят, отцом Шрии был не гриф, а сам Гаруда! И будто бы он поэтому такой пестрый. Но я думаю, что его отец был птицей-пеланги. Они иногда залетают к нам с Суматры.
Птица-пеланги. Как хотелось сейчас Мухоножке снова оказаться в библиотеке Мимамейдра и узнавать мир по книгам, не залезая ни в самолет крысы, ни на плечо гиббона.
– Пригнитесь! – шепотом предупредил ТерТаВа. – Видите тех черных макак? Это охрана. Они без колебаний скормят вас скорпионам-шакалам, если заметят!
Скорпионам-шак… Не успел гомункулус додумать пугающее название до конца, как ТерТаВа одним длинным прыжком перескочил на дерево грифонов. Он перемещался настолько бесшумно, что Мухоножка не мог не восхититься, хотя у него самого от этого прыжка желудок, казалось, выскочил на кончик языка. Может быть, на гиббонов не действует сила тяжести? Другого объяснения он не находил.
Кажется, гиббона и в самом деле никто не заметил. Мухоножка вжался поглубже в густую шерсть ТерТаВа и огляделся по сторонам. Гнезда грифонов нетрудно было отличить от обезьяньих: они намного превосходили их размерами.
Вокруг двух из гнезд вились стайки крошечных птичек, ремонтировавших глиняные стены. Все гнезда были украшены фигурными изображениями, но ни одно не могло сравниться в великолепии с главным сооружением. Замок Краа мог посрамить многие человеческие дворцы. Рельефы, вившиеся вдоль его стен, изображали грифонов на охоте, в схватках с людьми и сказочными чудовищами и… торжествующих над трупом дракона.
– Это все вырезали лори? – недоверчиво прошептал Мухоножка.
ТерТаВа перепрыгнул на ветку поближе к платформе с троном.
– Да. Самые одаренные из них сидят там, за троном. Они могут изобразить любое существо на свете, как живое. Некоторые служат грифонам уже несколько поколений.
На красивой резной скамье за троном сидели, потупившись, шесть лори.
– Мы зовем их «рукодельницами», – тихо рассказывал ТерТаВа. – Не верьте этим скромно опущенным головкам. Все они очень много мнят о себе и своем художестве. Но лучшая из них, Купо, пошла за Шрии, потому что ей надоело прославлять своим искусством жестокость Краа.
– А кто та обезьяна-носач рядом с троном? – поинтересовался Мухоножка.
У носача на рыжеватую шкуру была накинута мантия из попугаичьих перьев; в длинных пальцах он сжимал жезл, как церемониймейстер при дворе средневекового владыки.
– Накал! – пояснил ТерТаВа. – Чтоб ему скорпионы-шакалы оторвали ловкие руки! Чтоб дженглоты выпили его кровь – она поядовитее будет, чем у них! Это личный слуга Краа и его лучший шпион. Кто поссорится с Накалом, долго не проживет.
Накал обвел толпу надменным взглядом. Его резной жезл был из костей. Мухоножка внимательнее пригляделся к платформе, на которой стоял трон. Сначала он подумал, что материалом для нее послужила слоновая кость. Но нет, она тоже была сделана из обычных костей. «Рукодельницы» сложили их в искусный орнамент.
Накал ударил жезлом по платформе.
Мгновенно наступила тишина. Смолкли даже попугаи, целыми стаями сидевшие в ветвях. «Интересно, как им нравится мантия Накала», – подумал Мухоножка. Там было и несколько красных лори, но, на взгляд гомункулуса, все они казались одинаковыми, и он не мог бы сказать, есть ли среди них Ме-Ра.
ТерТаВа спускался все ниже и в конце концов очутился на платформе. Лола, разумеется, без стеснения оглядывала окружавшую их толпу; в конце концов и Мухоножка поддался искушению приподнять голову из шерсти гиббона. К сожалению, две черные макаки загораживали от него клетки. Единственное, что он мог видеть, причем даже слишком отчетливо, были сидевшие высоко над ними грифоны. Ядовитые змеи их хвостов обвивались вокруг веток.
– Погляди, с каким презрением они на нас смотрят! – прошептал ТерТаВа. – Для них все другие создания значат так же мало, как жуки и бабочки, которых сотнями убивают их обезьяны, чтобы украсить их крыльями рельефы на гнездах хозяев. Один Шрии не такой. На него была вся наша надежда. Он рисковал жизнью ради нас, а теперь из-за нас он погибнет!
ТерТаВа долго не сводил скорбного взгляда с огромной клетки, скрывавшей пленного Шрии. Но вот он наконец двинулся дальше, протискиваясь сквозь сутолоку мохнатых тел. Теперь Мухоножка мог рассмотреть остальные корзины. В одной из них он заметил силуэт мальчика. Имя Бена уже готово было сорваться у него с языка. Но это был не Бен. Мальчик прижал лицо к прутьям, и стало видно, что он младше и родом из этих мест. А где же хозяин? Неужели грифоны уже сожрали его и остальных?
Нет. В одной из корзин сквозь прутья мелькнули очки! Лола тоже их увидела. Барнабас! Какое облегчение! На мгновение Мухоножка забыл о клетках и грифонах. Зеленые пальцы, вцепившиеся в прутья рядом с Барнабасом, явно принадлежали Хотбродду.
Да, хозяин тоже там!
Бен крикнул что-то другому мальчику, но Мухоножка не мог разобрать слов. Тишина, к которой призвал носач ударом жезла, продлилась недолго. Приверженцы Краа рычали, гоготали, верещали и гудели в кроне огромного дерева, подобно гигантскому осиному гнезду. Большинство составляли обезьяны. Макаки, гиббоны, лори, лангуры, мартышки и носачи. Их были сотни! Там и сям среди публики попадались также гигантские летяги, куницы и змеи, ползавшие по платформе или обившиеся вокруг веток над ней.
Носач снова стукнул жезлом по платформе, на этот раз трижды, с нарастающей силой. Голоса в огромной кроне пугливо смолкли.
Внезапно наступила такая тишина, что все услышали скрежет страшных когтей Краа, выступившего из ворот своего дворца. Царское гнездо окружали, словно позолоченные шипы на венце, взлетные площадки. Одна из них отбрасывала тень на тронную платформу. Когти хищной птицы делали походку Краа немного неуклюжей, но туловище льва и хвост-змея производили неизгладимое впечатление. Змея извивалась позади Краа, словно выписывая угрозы в густом воздухе джунглей.
Грифон застыл на краю площадки, глядя вниз на своих подданных. Огромный клюв приоткрылся, словно впивая подымавшийся к нему страх; желтые глаза светились такой жестокостью, что Мухоножка на мгновение спрятал лицо в мягкой шерсти ТерТаВа.
Краа расправил крылья. Шорох пронесся над толпой, как надвигающаяся буря. Какой же он огромный! На мгновение его тень превратила день в ночь. Краа спланировал вниз. Толпа отступила раньше, чем его когти коснулись платформы; ТерТаВа так поспешно опустился на колени вместе со всеми, что Мухоножка едва не свалился с его плеча.
– Кра-а-а-а-а!
Сотни голосов кричали, бормотали, рычали и каркали имя своего пернатого повелителя. Мухоножка почувствовал, как задрожал ТерТаВа от этих звуков. Со всех сторон раздавалось и еще одно слово: «туанка». Повелитель…
Пока Краа шагал к трону, из его перьев высунулись шесть странных созданий – они пугали Мухоножку еще на картинках в книгах, где он их видел рядом с грифонами. Скорпионы-шакалы. Только этого не хватало! Он так надеялся, что это просто плод средневековой фантазии, как люди с лицами на груди или двухголовые верблюды. Скорпионы-шакалы соскочили на платформу и окружили трон, угрожающе задрав жалящие хвосты. Мухоножка с горьким удовлетворением отметил, что даже у Лолы задрожали усы от этого зрелища. Будь проклят этот пегас вместе со своими жеребятами! Будь проклят тот день, когда Гиневер и Вита нашли их!
Краа вскочил на трон, отчего вся платформа заходила ходуном, и Накал снова стукнул жезлом об пол.