— Привет, Марина.
— Привет! Надеялась, что ты позвонишь.
— Я тут неожиданно оказался-таки в Москве. Ну и, само собой, не мог не воспользоваться твоим приглашением.
— Ой, ну классно! Долго пробудешь?
— Пару дней — точно, а там посмотрим. Как насчёт встречи?
— Я сегодня на кафедре целый день, потом к сестре зайти обещала. А завтра — суббота, было бы в самый раз. Подойдёт тебе?
— Да, конечно.
— Ты территориально где? Какое метро?
— Шоссе Энтузиастов, — сказал Артём.
— А у меня — Первомайская, соседняя ветка.
— Где удобнее встретиться? И во сколько?
Она задумалась:
— Артём, слушай, а ты раньше в Москве бывал?
— Пять лет тут проучился.
— Ага… То есть стандартная туристическая программа тебе не так интересна?
— Да, Кремль с мавзолеем вычёркиваем. Туда я точно не рвусь. Предлагай, куда тебе хочется.
— Предложение, может, странное, но…
— Говори, Марина, не бойся.
— В общем, я очень зиму люблю. Но в этом году она у нас была отвратительная. Слякоть и грязь сплошная! А сейчас вдруг, в марте — сам видишь. Морозец, снег, просто сказка. И ужасно охота в парк…
— В Измайловский, имеешь в виду? Который рядом с тобой? Не вопрос.
— Ура! Тогда давай завтра в час, прямо на платформе метро. Интересно, мы друг друга узнаем?
— Вот и проверим, — сказал Артём, — пусть будет интрига. В крайнем случае созвонимся ещё раз, помашем ручками.
— Ладно, тогда до встречи!
Распрощавшись с Мариной, он хотел убрать телефон, но зацепился взглядом за какую-то неправильность на экране. Присмотрелся — и не поверил своим глазам. На рабочем столе появился новый значок, которого не было ещё пару минут назад. Между салатовым кружком мессенджера и чёрно-белой пиктограммой читалки мерцало серебряное перо.
Глава 17
Подземный поезд катился по синей ветке.
На этот раз обошлось без давки — суббота, день, толпа не ломится на работу. И чем дальше от центра, тем просторнее становилось в вагоне. После Семёновской, где многие вышли, даже освободилась пара сидячих мест.
Но Артём садиться не захотел. Стоял, прислонившись к стенке, в торце вагона; смотрел перед собой отрешённым взглядом, почти как настоящий москвич. Думал в основном о Марине, но мысли то и дело соскальзывали на ту коллекцию странностей, что пополнялась все последние дни.
Он вытащил из кармана смартфон, взглянул на экран.
Нет, новый значок с пером никуда не делся. Активировать его, правда, тоже не удалось. Хоть до посинения тыкай пальцем — реакция нулевая. И в списке приложений не появилось новых программ. Короче говоря, значок был, а толку от него не было.
Поезд выехал из тоннеля и минуту спустя подкатил к платформе. Артём вышел из вагона, вдохнул морозный воздух и огляделся.
Обындевелый парк прижимался к станции, а по другую сторону рельсов расположился блёклый микрорайон из кирпича и бетона. Виднелся торговый центр, облепленный рекламными баннерами. Вокруг него, как поросята вокруг свиньи, теснились табачные и водочные киоски. Несколько маршруток нетерпеливо коптили воздух в ожидании пассажиров.
Артём прошёлся взад-вперёд по перрону. Тот был полупуст; одиноких барышень не наблюдалось вовсе. Впрочем, до назначенной встречи оставалось ещё больше пяти минут.
Он сунул руки в карманы куртки и поднял воротник. Мороз за сутки усилился — хорошо хоть, не было ветра. Стылый антициклон выдавил с неба все облака; лишь несколько куцых пёрышек примёрзли к самому горизонту.
Подъехал поезд в сторону центра, вышли человек десять. Артёму заметил девчонку в дутой спортивной куртке и широких штанах — она двигалась энергично и резко, как Марина в игре. Хотел окликнуть её, но она равнодушно мазнула взглядом и зашагала прочь, к выходу с платформы. Он, глядя вслед, подумал — ну ладно, первый блин комом. Было бы неожиданно, если бы Марина пришла минута в минуту…
— Артём?
Он обернулся и удивлённо моргнул.
Встреть он её случайно — не узнал бы ни за что в жизни.
То есть, конечно, он и не ожидал абсолютного портретного сходства с игровым персонажем. И принял как должное, например, что сейчас она уже не сверкала фиолетовыми глазищами. Глаза у неё оказались вполне обычные, серые.
Но дело было не в этом.
В игре Марина была воровкой — наглой, шустрой и тощей. И одевалась так, чтобы иметь возможность бегать, прыгать и бить обидчикам морды.
А тут на него смотрела элегантная дама, наряд которой не допускал и мысли об акробатических подвигах. На ней была светлая короткая шуба и шапка из такого же меха; сапоги на внушительном каблуке; облегающая юбка средней длины. Округлые бёдра манили взгляд, а высокая грудь угадывалась даже под шубой.
И при этом Марина казалась слегка испуганной, щурилась близоруко. Как гимназистка перед экзаменом.
— Вау, — сказал Артём. — Это ты? Ну ничего себе.
— Не смущай меня. Ты так смотришь…
— Прости. И не сочти за банальность, но я сражён наповал.
— Спасибо. — Наконец она улыбнулась и, кажется, расслабилась. — Мне нравится комплимент и льстит твоё удивление. Ты думал, что я уродина?
— Не то чтобы уродина, но… Девушки обычно приукрашивают себе фигуру в игре, а ты почему-то — наоборот…
— Я там хотела стать не такой, как здесь. Ну, знаешь, не домашней тихоней, которую всё пугает, а спортивной пацанкой, авантюристкой, которая постоянно влипает в разные приключения. И внешность хотелось подходящую, и повадки. Нормально ведь получилось, как ты считаешь?
— Роль ты отыгрывала неплохо, согласен.
— В обычной игре, наверно, не вышло бы ничего, а вот в вашей — вполне. Иногда вообще забывала, что я всего лишь выпускница филфака…
Разговаривая, они спустились с перрона и углубились в парк. Вдоль дорожек тянулись невысокие сухие сугробы. Белые деревья стояли, не шевелясь. Солнце проблёскивало сквозь ветки, высекая льдистые искры.
— А ты, — сказала Марина, — более или менее похож на себя в игре. Внешне, я имею в виду. И такой же худой. Почему ты там, например, не нарастил себе мышцы? Пацаны это любят.
— Я ведь не просто геймер. И не могу радикально поменять внешность. Ну, то есть технически можно нарисовать совершенно другую морду и бодибилдерский торс. Но через пару часов искусственная личина размоется. Это как-то связано с тем, что я не теряю настоящую память. Мозговая активность влияет на внутриигровые кондиции. Малоизученная фигня, но что есть, то есть.
— Надо же… Интересный эффект, теперь буду знать. У тебя в виртуале, правда, лицо более суровое, мужественное… Ой, прости, не хотела тебя обидеть!
Артёму стало смешно:
— Переживу как-нибудь, не волнуйся… Расскажи лучше о себе. Значит, филфак закончила? А теперь что делаешь?
— Аспирантка. Удивляешься, наверно, откуда у меня деньги на кокон «платинум»? Просто родители небедные, ну и вот…
— Марина, окстись, я же не фининспектор. А с позавчерашнего дня — даже не наблюдатель из пернатого Ордена.
— Да, действительно… Кстати, чем теперь будешь заниматься?
— Работу искать.
— В Москве?
— Можно и в Москве, раз приехал.
— А кто ты по специальности?
— Почти твой коллега. Литинститут.
— Ой, правда? Класс! Но как тебя угораздило в этот Орден?
Он пожал плечами:
— Меня вчера об этом же спрашивал мой бывший однокурсник. Ругался много и долго… Короче, в Ордене я пять лет, а раньше был сценаристом. Разрабатывал лор, сюжеты…
— То есть это ты придумал игру?
— Скажем так — приложил к ней руку. Не в одиночку, само собой. Но потом начальство решило, что я полезнее в коконе.
— Хм… — Марина задумалась. — Может, ты ещё и поэтому сильный маг? Я ведь помню, как ты меня отправил в реал без всякого интерфейса… Если ты — один из сочинителей сказки, то это даёт тебе, по идее, дополнительные возможности. При условии, что мы всерьёз воспринимаем всю эту магию…
— Я сам не знаю, как к этому относиться, — сказал Артём. — В любом случае — сейчас от меня уже ничто не зависит. В игру не могу попасть. Меня туда, скорее всего, не пустят, даже если персонажа сменю.
— Да-да, извини… Тогда, знаешь, давай не будем больше про виртуал. Тем более что у меня к тебе есть вопрос, очень глубокомысленный.
— Не пугай меня.
— Строго между нами, коллегами, — сказала она, интимно понизив голос. — Признавайся — ты пишешь тайком роман?
Он заржал, она тоже засмеялась.
— Нет, — сказал Артём, — не пишу. Пробовал начать, но забросил. Лень помешала.
— Что же вы так, товарищ Снегирь? Лишаете мировую культуру своего бесценного вклада… Но вообще, Артём, мы вот пошутили — и ты опять стал какой-то грустный. Это из-за того, что без работы остался?
— Ну, как тебе сказать… Дело не в работе как таковой. Просто ощущение странноватое. Столько лет просидел в выдуманном мире, а теперь вдруг окунулся в реальность — и никак не могу поверить, что всё это по-настоящему… Как пацан, которому непонятны взрослые игры. Ещё и выборы эти…
— Пойдёшь голосовать, кстати, завтра?
— Прописан-то я не здесь, так что не судьба. Не допустят к заветной урне. Да не очень-то и хотелось, честно сказать… А ты? Определилась, за кого будешь?
Она снова смутилась:
— Я в политике не особо… За Громова, скорее всего…
— Ну да — красавец-мужчина, богатырь земли русской…
— Ой, ну вот чего ты подкалываешь? Не во внешности дело! Но он хотя бы решительный и не мямлит. Прямо говорит, что и как. Про корпорации, про страну… Не подумай, пожалуйста, что я какая-нибудь великодержавная шовинистка, но… На Кирьянова уже смотреть стыдно, тут я с Громовым соглашусь…
— Ладно, — сказал Артём. — Может, ты и права. Сама завтра разберёшься, где ставить галочку. А пока — отдыхаем.
— Да! Хорошо, что выбрались. Красиво тут, согласись?
Они остановились на пересечении двух дорожек. Артём заметил, что Марина подрагивает. Спросил:
— Замёрзла?
— Ага. Чуть-чуть переоценила свою морозоустойчивость.