— Лишь частично, — смущенно ответил Эллерт. — Итак, Вы работаете на Родана?
— Собственно говоря, Вы могли бы называть меня на ты, я стала старше всего на одиннадцать лет, — сказал она снисходительно. — Тем не менее, послушайте меня внимательно, Эрнст: я врожденная мутантка. Телекинез и телепатия — это мои основные области. Во всех частях света рождаются мутанты. Может быть, мы являемся наследниками Homo sapiens.
— Страшная перспектива.
— Почему? Потому что старой эпохе приходит конец? Не Homo saрiens, а Homo superior станет наследником галактической Империи.
Эллерт все больше приходил в смущение. Эта юная девочка, интеллект которой превосходил его собственный, говорила о вещах, о которых в лагере Родана можно было упоминать только шепотом. Тем не менее, он почти забыл, что находится через пять лет в будущем, по всей вероятности — на уровне реальности.
— Вы ответите мне на один вопрос, мисс Тафри?
— Охотно, на какой?
— Почему Вы тогда убили своего отца?
Она помедлила, но потом ее мысли стали ясными и четкими:
— Вообще-то говоря, я действовала в состоянии аффекта. Насколько я могу припомнить, я прочла его мысли. Моя мать умерла при моем рождении, поэтому вся его любовь принадлежала мне. В тот день он пришел домой, я поспешила ему навстречу и — наткнулась на заслон, который смогла преодолеть лишь с трудом. А потом я встретилась с интервентом. Это было настолько ужасно и отвратительно, что я не могла пошевельнуться. Мой отец — а тот, кто пришел домой, был уже не мой отец — взял меня на руки и поздоровался со мной. Потом сел. Я узнала его мысли, они были заняты уничтожением планеты. Он хотел на следующий же день поджечь хранящиеся под землей запасы атомных бомб, чтобы наш континент взлетел на воздух. Кто бы мне тогда поверил, мне, несовершеннолетнему ребенку? Я действовала почти машинально. Оружие, которое он всегда носил при себе, оказалось в моей руке, удерживаемое моей телекинетической силой. А потом произошло то самое.
Ее охватило воспоминание, и она сгорбилась, всхлипывая.
Эллерт ответил не сразу. Его сожаление выразилось в сочувственных словах, мягко ласкавших слух девочки. Она подняла голову и посмотрела вверх в синее небо, словно ощущая там невидимый дух Эллерта.
— Эрнст, возвращайтесь обратно и сообщите Родану обо всем, что Вы узнали. Я могу сказать Вам одно: вторжение деформаторов личности потерпит поражение. Земля победит. Но Вы, Эрнст…
Ее мысли погасли.
— Что с Вами, мисс Тафри?
— Я не могу Вам сказать этого. Забудьте это, пожалуйста!
— Почему Вы не можете мне этого сказать?
— Не имею права, Эрнст. Не мучайте меня. Если бы Вы догадывались, что произойдет, Вы могли бы попытаться избежать этого. А так не должно быть. Идите предначертанным Вам путем. Перри Родан достигнет своей цели. А мы, Эрнст, уже никогда больше не встретимся.
— А через пять лет — теперь? Что тогда? Где буду я?
— Через пять лет? Дорогой Эрнст, через пять лет Вы будете переживать рассвет человеческой истории, если взглянуть на это с точки зрения, которая превосходит силу нашего воображения. А теперь оставьте меня одну.
Эллерт чувствовал, как Бетти Тафри уходит от него. Он уже не мог пробиться к ней. После нескольких минут колебания он оставил ее и возвратился в настоящее.
Он точно знал, что ему следует делать.
10
— Значит, ты убежден, — сказал Булли Родану, — что наземную базу интервентов следует искать где-то в Тибете?
Перри кивнул. Рядом с ним сидел Крэст. В руке Родан держал последние сообщения «ДКК», из которых следовало, что Адамс начал создавать заводские комплексы во всех частях света. Создание космического флота Земли началось. В этой связи все национальные границы были окончательно стерты.
— Я ЗНАЮ это, Булли. ДЛ-ы хотели, чтобы Ли попал на эту базу. Что он должен был там сделать, мы не знаем. Когда ДЛ-ы почувствовали мысленный контакт с Эллертом, они изменили свои планы. Тем не менее, они не отказались от использования Ли. Ли поехал в космический порт Невада и встретился там с профессором Леманном. Я убежден, что им обоим поручено нанести ощутимый удар по космическим исследованиям.
— Не знаю, Родан, как мы можем это предотвратить, — вступил в разговор Крэст. Он, кажется, все еще сомневался в том, что кто-нибудь может противостоять деформаторам личности. — Они поработили целые звездные империи, и никто не смог этого предотвратить.
— Мы сможем! — решительно возразил Родан. — Корпус мутантов — это оружие, на которое ДЛ-ы не рассчитывают. Без наших мутантов мы были бы бессильны против ДЛ-ов.
Крэст взглянул на Родана. В его глазах под высоким лбом горел огонь, который Перри уже однажды видел в них — тогда, когда он говорил с арконидом о будущем Земли и галактической Империи. Это было восхищение, радость и уверенность, но еще и некоторая озабоченность. За ним стояли безграничные знания древнего народа, пережившего возникновения и смерть целой Солнечной системы.
— Вопрос о том, управляет ли нашей Вселенной случай или судьба, очень занимал меня в последнее время, — добавил он спокойно. — Я почти готов дать судьбе больше шансов. Насколько сильным и всемогущим должен быть тот, кто держит в своей руке эти нити.
Булли вмешался в разговор, переменив тему. Он заговорил о том, что волновало их больше всего. — Так что происходит в Неваде?
— Мы устроим ДЛ-ам ловушку, — ответил Родан. — Если они попадутся в нее — а при такой ситуации им не остается ничего другого — мы скоро узнаем, сможем ли мы отразить вторжение или же мы проиграли сражение. Все зависит от того, верна ли теория Эллерта.
— Вы думаете, что наши телепортанты могут осуществить преследование бестелесных ДЛ-ов, когда они покидают свою жертву в состоянии, близком к панике? — спросил арконид.
Родан кивнул Крэсту в ответ.
— Только таким образом можно обнаружить их базу. Если это случится, остальное будет для нас несложным. Может быть, нам даже удастся захватить настоящих ДЛ-ов в их естественной форме. В этом отношении Эллерт подал мне грандиозную идею. Но все зависит от того, как пройдет эксперимент в Неваде.
— Было бы любезно с твоей стороны, — проворчал Булли, — если бы ты, наконец, раскрыл нам, что должно произойти в Неваде.
— Об этом можно рассказать в нескольких словах, мой друг». — Родан начал излагать свой план.
В качестве официального уполномоченного Мерканта Ли имел доступ во все сооружения района испытаний. Меньше всего против этого возражал Леманн, который знал, что Ли — так же, как и он — ДЛ. Интервенты предполагали вызвать цепную реакцию и уничтожить весь исследовательский центр. После этого оба ДЛ-а могли покинуть ставшие ненужными тела Леманна и Ли, чтобы найти себе новые жертвы.
Эллерт утверждал, что можно было бы преследовать только необдуманно и панически убегающего ДЛ-а, то есть сознание, у которого не будет времени перестроиться на побег. Излишняя поспешность, утверждал Эллерт, не оставила бы ему времени на создание ментального защитного экрана, чтобы спутать следы, ведущие в другое измерение. Это было хотя и странно, но очевидно.
По этой причине запланированная Леманном и ЛИ катастрофа должна была последовать молниеносно и позднее взята под контроль. Это означало, что Леманна и Ли нужно было поставить в такое положение, которое их сознание посчитало бы за смертельную опасность.
Когда Леманн вместе с Ли и Джоном Маршаллом вошли в реакторную установку, он не вызывал никаких подозрений. Ассистенты вежливо приветствовали их и снова вернулись к своей работе. Он едва ли заметил двух-трех новых сотрудников, особенно нового электрика Эллерта, который возился с какими-то маловажными рычагами недалеко от огромных распределительных устройств. Анне Слоан, главнейшее лицо плана, стояла настолько позади установки, что вряд ли бросалась в глаза.
Тяжелая свинцовая дверь, единственный вход в реакторный центр, глухо захлопнулась за вошедшими. Леманн знал, что открыть ее может нажатие изнутри. Когда включали ядерные реакторы, оставалось достаточно времени, чтобы оказаться в безопасности. Только при закрытой двери их комнаты оба ДЛ-а хотели вернуться в свои настоящие тела.
Леманн вместе с Ли и Маршаллом вошли в свинцовую камеру. Он показал на металлический блок размером не больше кирпича, светящийся за кварцевой пластиной.
— Это новый элемент, господа. Наверху камеры Вы видите выходную антенну излучения, которая внизу опять отводится. Она проходит через элемент и вызывает преобразование структуры. Мы пока еще не можем полностью использовать освобождающуюся энергию. Она преобразуется в нагрев. Температуры можно считывать здесь. Свинцовая камера имеет жароустойчивую обшивку, свободно выдерживающую тысячи градусов. Конечно, процесс можно усиливать только постепенно, чтобы исключить возможность катастрофы. Но Вы оба не специалисты и не можете понять, какой прогресс скрыт в этой неприметной металлической штуке. Ее энергии достаточно, чтобы запустить во Вселенную космический корабль со скоростью света.
Леманн подошел к распределительному щиту. Он бросил на Эллерта испытующий взгляд. Одетый в белый халат, тот вел себя так, словно был знаком с профессором уже давно, но слишком хорошо знал, что у такого известного человека вряд ли было время обращать внимание на скромных служащих. Подобные мысли могли волновать и ДЛ-а, овладевшего телом Леманна.
— Все в порядке? — спросил ученый.
— Проверено, все в полном порядке, — подтвердил Эллерт, знавший назначение только одной единственной рукоятки. Она регулировала подачу энергии, которая в свою очередь определяла силу излучения.
— Хорошо, тогда включите минимум.
Эллерт повернул рукоятку переключения в нужную позицию. Максимальная мощность привела бы к катастрофе, так как в этом случае преобразование произошло бы настолько быстро, что если бы процесс начался, то свинцовая камера сразу же расплавилась бы. За кварцевой пластиной ничего не изменилось. Температура начала повышаться. Леманн удовлетворенно кивнул.