11
Когда отец позвал меня к себе, я вовсе не был удивлён. Он давно хотел, как следует словесно навалять мне и вот теперь ему представился отличный шанс сделать это. Выплеснуть на меня всю свою злость и бешенство, которое, как я догадывался, копилось у него уже давно.
Картер жестом пригласил меня в свой кабинет и плотно закрыл за нами дверь, перед этим дав приказ своей помощнице никого сюда не пускать.
Я огляделся. За последние годы здесь мало что изменилось, практические ничего. Тот же большой дубовый стол, ультратонкий современный компьютер, кожаные тёмно — зелёные кресла и диван, стоящий у стены. Добавился лишь новый овальный стол для переговоров с партнёрами. Рядом возвышался мини бар из красного дерева. Отец любил роскошь. Да и, наверное, он и жизни то другой не знал, кроме этой, где он командует, а все мы, как послушные рабы склоняем голову в ожидании очередного приказа. Виноват в этом мой дед и ранняя смерть его жены. Матери моего отца. Ему не хватало её мягкости.
Моя мать поддерживала меня всегда, как могла. И она волнуется о нас с братьями по сей день.
Моя мать — Линда Розмари Хелст всегда была заботливой и всегда шла на компромисс, зачастую скрывая мои проделки от Картера. Она мягкая, но сильная. Другая бы не смогла выжить в криминальном мире, в котором правит мой отец.
Я подошёл к бару. В горле пересохло. Нужно плеснуть себе немного виски. Выбор у отца огромный. Я подошел к бару, налил себе немного алкоголя и прямо так с бокалом в руке плюхнулся в кресло. Картер всё это время лишь молча следил за мной.
— Чего ты хотел, отец?
— О! Да ты помнишь, кто я! — наигранно восхитился Картер. — А я уж подумал, что тебе отшибло память, сынок!
Будь я бабой, то я, наверное, закатил бы глаза, но сейчас из меня вырвался лишь тяжёлый выдох. Его сарказм никогда не удивлял, но с годами он становится как — то всё надоедливее.
— Ты позвал меня, чтобы в очередной раз поругаться?
Я впёрся в него своим тяжелым взглядом. С полминуты мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза. Отец не выдержал первым и отвел взгляд. Меня прошиб шок. Это было в первый раз. Но и тут я в первые за долгое время присмотрелся к нему. Он сдал за эти годы. Морщины стали глубже, глаза уже не пылали тем бешеным дьявольским огнём, как прежде. Седина уже тронула его темные волосы. Картер был идеально выбрит и сейчас они были похожи с Ортоном как никогда. Физическая форма Картера всё ещё была отличной, но двигался он уже гораздо медленнее, чем раньше. Отец постарел. Это осознание в глубине души поразило меня. Для меня отец всегда был всесильным и всевластным, бойцом, не терпящим слабости. А сейчас я увидел его, с другой стороны. В глазах читался страх, тщательно скрываемый за занавесой злости. Кому достанется империя, если старший сын поломал к ебеням свою жизнь?
Не знаю, чтобы делал я на его месте.
Он всегда был достаточно жесток к нам, когда мы с братьями были подростками. До пятнадцати лет я боялся его. Одного взгляда хватало, чтобы закрыть рот мне и моим младшим братьям. За все эти годы я так и не смог понять, за что мать его полюбила и вышла за него замуж. Ведь это бы не договорной брак.
— Нет, Хантер, сядь….
С минуту я ещё смотрел на него, но потом переместился за овальный стол, оперевшись корпусом на столешницу.
— Чего ты хотел? Если спросишь про Коула, то его сосунок звонил мне сегодня, они откуда — то знают про другие пути для дури, но…
Отец махнул рукой, заставляя замолчать.
— В компании есть предатель и он ближе, чем ты думаешь, Хантер. Кто — то сливает всю информацию. Сейчас это первостепенная проблема. Владеющий информацией — владеет миром. И наш мир никак не должен оголять свои тайны перед другими. А что до мальчишки Коула, то я согласен — его надо устранить.
— Пошли головорезов, в чем проблема? Они разберутся, порежут пару людей Шона. Он станет смирнее. Напугай пацана, он мигом закроет рот.
Отец смотрел куда — то в сторону, но не на меня.
— Нужно устранить Кая. И я не собираюсь его просто пугать. Пока Кай маячит перед нами, закрывая доки для наших кораблей — он проблема. Напугать мало — Коул быстро поможет сыну, а вот если вмешать кого — то ещё. Похитить и пусть посидит и подумает где — нибудь в подвале в Тоскане. Может и поймёт сколько у него лишних частей тела.
— Что⁈ я поперхнулся алкоголем — Ты серьёзно? Кай единственный сын Коула. Если что — то случится с ним, Шон начнёт настоящую войну. Коул в отличие от тебя не наделал своей жене пару запасных наследников.
— Замолчи, Хантер… — я видел, как устал отец — Я предупредил тебя. Не говори ничего своим братьям. Изредка, но всё же врагов нужно карать и жестко. Потеря пары людей ничего не значит для Коула. Одно меня беспокоит — его отношения с Лутчем. Коул не должен получить поддержку Нью — Йорка.
Мы оба замолчали. Я залпом осушил стакан. Его приказы обсуждению не подлежат. Слово отца — всегда последнее в споре, и я не могу пойти против, хотя бы сейчас.
— Ты должен понять, сын, что человека определяет не жестокость, а то, как далеко он готов пойти. Оставишь побитую собаку, она вернётся через год со стаей, став настоящим оборотнем.
— Это всё? Тогда я пойду
Поднявшись на ноги, я повернулся к двери.
— Торопишься к Эмили? — в голосе слышится неприкрытый ничем металл — Зачем ты забрал её? Или думал я не знал?
Вот эту тему я ему трогать не дам. Это моё дело.
— Я так решил, отец. Ей было лучше остаться этой ночью у меня.
Рассказ об неудачном изнасиловании он от меня не услышит.
— Да плевать на девчонку, тебе она зачем? — Картер скривился — Знаю, что она всё ещё в твоём доме.
— Ей некуда было идти. Я что должен выкинуть на улицу девчонку, которую вы с матерью сбили на мокрой дороге⁈ Ей, итак, досталось от нашей семьи!
Я уже напирал, отстаивая своё решение. Но меня бесило то, с какой брезгливостью отец говорит об этой девушке. Как будто я притащил в дом мокрую больную собаку.
— А у нас тут что блядь благотворительность⁈ — взревел отец и одним быстрым движением поднялся с кресла — Поимел шлюшку и выброси в чем проблема, сын⁈ Привязываешься к этим тупым сукам!
— Не смей так говорить про неё! Она не шлюха!
Злость распирала легкие, и кровь бурлила и стучала в висках.
— Про которую из них? Про малышку Лили или твою покойную жену?
— Не смей! Не смей лезть в мою жизнь! Не имеешь права!
Я вцепился пятернёй в край стола. Дерево затрещало под моими руками
— Не смей говорить о Софи! Она была мне женой и носила твоего внука.…
— Да мне плевать на неё! — проорал мне в лицо Картер.
Стекла задрожали от его голоса, а за дверью в приёмной затихли голоса. Стены начали сдавливать меня в плотное кольцо. Его слова вызвали во мне бурю гнева. И этот гнев затопил разум, я в одно мгновение схватил отца за лацкан пиджака и припёр к стене придавливая со всей силы. Гнев застилал мне глаза.
— Не смей так говорить про неё! Я любил её!
Отец даже не попытался вырваться. Быть может понял, что переборщил? Я отпустил его, несмотря на дикое желание ударить за все грязные слова, и направился к выходу.
— Прости сын — отец не хотел отпускать меня. — Я понимаю, что ты любил Софи. И ваш ребёнок… Но эта? Что ты нашел в этой….
— Заткнись, отец! — резко развернувшись я вновь подошел к нему вплотную — Я приютил её у себя не на долго, потом она уедет! И всё!
— Уедет? С твоим приплодом в животе?
— Что? — я задохнулся от негодования.
Но в голове почему — то настойчиво вспыхнул образ беременной Эмили. В моих мыслях она стояла у открытого окна в моей спальне и гладила руками живот и…звала меня… Волосы развевались на ветру, глаза сияли от счастья, а под платьем, в её животе был мой ребенок….
Скрипнув зубами, я мотнул головой, прогоняя навязчивое видение в моих мыслях. Но понимая, что по груди разливается тепло, ещё на секунду позволил образу беременной девушки задержаться в моём сознании.
Голос отца вырвал меня из сладких грёз.
— Ты собрался её трахать и заиметь себе наследника в обход моим словам?
Что за бред он мелет? Неужели всё так плохо, что он хочет быстрее подогнать мне одну из дочек своих друзей, и чтобы я как бездушный станок начал трахать её и строгать детей? Он видно с ума сошел!
— Мне не нужны эти пустоголовые куклы, на которых ты хочешь женить меня! — меня приводило в бешенство даже представление о такой вот «нужной девочке» — Посмотри на Ортона! Он счастлив, по — твоему?
— Да мне плевать на ваше счастье! Вы должны плодить мне внуков и развивать компанию, а потом принять её из моих рук, неблагодарные щенки! Сейчас наш синдикат нуждается в вас, как никогда. А что творите вы? Ортону плевать на всё, кроме девочек в его постели, которых он меняет как перчатки. Он совершенно не хочет ничего делать, никакой инициативы, у него нет твоего напора и целеустремленности
— Ты не прав — я попытался осадить отца, но не получилось.
— Рид и Бьёрн знают только удовольствие и никакой ответственности для них не существует! Спускают деньги на своих тусовках. — горечь сквозила в словах отца — А я уже не молод и устал. Я надеялся только на тебя, но и ты подвёл меня.
И вот опять. Я всех подвёл. Он возлагал на меня всегда слишком много ожиданий, не давая вздохнуть. Контролировал и говорил о том, что на моих плечах будущее нашего дома и нашей империи. А я уже устал тащить такое в одиночку и понимал, что мне всё это не нужно. Сейчас я даже не знал, зачем мне жить дальше. Но Картер никогда не принимает слабости.
— Знаешь отец, я ухожу, достаточно наслушался от тебя! Делай, как хочешь! Я не бросал тебя, я остался в компании и вкалываю не меньше тебя. Можешь хоть матом меня крыть, но не смей больше трогать Эмили. Она ни в чем не виновата, и я не собираюсь спать с ней. Но даже это тебя не должно волновать!
Хлопнув дверью, я пулей вылетел из кабинета, минуя приёмную и холл. В котором скопился народ. Наверняка они стали свидетелями нашего до боли задушевного разговора отца с сыном. Сейчас мне было наплевать на это. Я еду домой. Мне нужно переодеться и нажраться где — нибудь, снять какую — нибудь давалку и хорошенько отодрать её.