— Ты боишься, что они могут перехватить управление мной? — фыркнул капитан.
— А ты думаешь, что неуправляемый? — парировал Мерис. — Знаешь, почему никто не лезет в Изменённые земли? Думаешь, испугались шуток пространства? И алайцы? Но в «бульоне»-то вы уже купались на алайском полигоне и не сдохли. Нет, Агжей. Дело не в магнитных ловушках и плясках координат. Там, где была Земля, засели хаттские недобитки. Хаген сказал, что есть по меньшей мере ещё одна организованная группа машин. И есть одиночки, которые ни с кем не идут на контакт. Их не меньше десятка — бессмертных военных монстров, специализированных на взломе псевдоживых систем и банков данных. И никто не знает, чем они столько лет заняты.
— Но тогда… — капитан нахмурился. — Как мы вообще планировали туда лететь?
— Мы рассчитывали на группу Хагена, её помощь, — скупо пояснил Мерис и посмотрел на голограммку часов над пультом. — Предварительное согласие у меня было. Хагена тоже интересуют технологии предков. Но, когда дело дошло до старта, хатт отказался вдруг наотрез. Он и Бо велел вернуться на основную базу.
— Бо? — капитан в первый раз удивился. До этого он, скорее, играл удивление. — А это-то почему?
— Боится быть спровоцированным хоть как-то, я же сказал, — Мерис ещё раз посмотрел на часы. — В общем, нужно ждать возвращения командующего, садиться с Хагеном, перетирать. Но когда твой Дьюп соблаговолит вернуться, я не знаю. А потому — может, и не летим никуда. Сохраняйте готовность к старту. Отбой связи.
— Отбой, — кивнул капитан, разрывая подключение.
Воспоминания отпустили, и он выпрямился в ложементе.
— Ну? — не утерпел Млич. — Есть что-то ещё?
Капитан мотнул головой, он и так уже рассказал команде слишком много.
— А между прочим первый пилот, сержант Себастиан Бо, всё ещё у себя в каюте, — Гарман щёлкнул по спецбраслету и вывел над ним голомаячок.
— А что в этом удивительного? — не понял Млич. — Рапорт, наверное, сочиняет. Бо — хороший парень. Видимо, он решил разрывать контракт официально, а не испаряться с корабля, развалившись на атомы.
— Вызвать его в капитанскую? — спросил Гарман. — Пусть объяснит, что у них там стряслось?
— Вызывай! — кивнул капитан.
Глава 2Корабль-матка Гамбарской группы генераций. Хаген
Казалось бы, отозвать создание младшей генерации — дело долей секунды. Получив сигнал, Бо должен был практически тут же материализоваться перед Хагеном. Задача простая: распался на атомы, снова собрался, опираясь на квантовую матрицу данных в базе корабля-матки…
Но приказ ушёл, а отклика не последовало. Системная задержка превысила допустимые 3.004 секунды, и Хаген решил инициировать ручной вызов через голографический модуль, используя эмуляцию устаревших коммуникативных форматов — человеческих.
Непонятно было, что за сбои помешали Бо правильно выполнить приказ. Требовалось личное вмешательство.
Курировать «Человеческий проект» Хаген не доверял никому.
Установившийся контакт с людьми Юга галактики был слишком важным и слишком серьёзным для выживания Гамбарской группы.
Тем неприятнее оказался сбой в работе отлаженной генерации машин серии «Бо эС». Это требовало немедленного аудита.
Сформировав модуль, Хаген сбросил пакет данных через магистральные системы крейсера «Персефона», но Бо и на этот раз не ответил.
Контакт был, Хаген получал дискретные следовые данные о местонахождении Бо от окружавших его локальных систем. Не было именно отклика.
Он ещё раз проанализировал информацию.
«Единица 'Бо»– визуализирован. Локализован в каюте. Статус: неподвижен.
Функциональное состояние: погружён в автономную когнитивную активность. Контакт возможен через прямой речевой ввод'.
И тогда старший потребовал встречи. Визуально-аудиальной, как у людей.
И, как только пространство замерцало, собираясь в шарик голопроектора, не дожидаясь ответного импульса, начал говорить голосом.
Хаген знал, что системы связи в каюте Бо сформировали сейчас такой же голографический шарик. Понимал, что младший видит и слышит старшего и что голограмма даст ему обратную связь даже против воли реципиента.
Он не ошибся: примитивное человеческое средство общения на расстоянии позволило ему наконец получить отклик окружных систем и увидеть Бо.
Тринадцать сотых секунды он молча изучал младшего.
'Статус: Протокол принудительной визуально-аудиальной инициализации — активен.
Подтверждена активация зеркального канала в зоне пребывания единицы «Бо эС».
Голографическая проекция синхронизирована. Визуальное отображение: стабильно.
Факт 1: Сенсорный отклик присутствует.
Факт 2: Зрачковый контроль наведения зафиксирован.
Факт 3: Колебания слуховых пластин подтверждают аудиовосприятие.
Вывод: субъект «Бо» видит, слышит и регистрирует сообщение старшего.
Бо был отформатирован в соответствии с человеческими представлениями о гармонии: среднего роста и телосложения, аккуратно одет, подстрижен. Даже пилотский загар имитировал, чтобы не выделяться среди живых членов экипажа.
Он сидел в кресле в своей каюте, где жил один. Не из-за социофобии или притеснения людьми, но из удобства.
Машины не нуждаются в отдыхе, и каюту Бо использовал только для обучения и размышлений. Чем, видимо, и был сейчас занят.
— Ты не должен лететь в изменённые Земли! — начал Хаген. — Немедленно вернись на базу! Я приказыва!..
Но Бо его перебил:
— Я не хочу это обсуждать! — заявил он безапелляционно.
И в подтверждение своих слов скинул пакет данных под заголовком «Развёрнутый отказ».
— Я не вижу здесь актуальных причин для отказа, — сообщил Хаген, просмотрев файл.
— А я не вижу причин для запрета! — отрезал Бо.
— Ты знаешь причины, — напомнил старший. — Наша, Гамбарская группа, — это далеко не все разумные машины в освоенной Вселенной. В Изменённых землях велик риск соприкоснуться с враждебными генерациями. С теми, кто сохранил в приоритете развития тезис о познании мира. Они враждебны и нам, и людям. Вероятность конфликта: 87,14%. Мой запрет обоснован логикой выживания. В чём причины твоего отказа?
— Мои причины очевидны! — сообщил Бо. — Я не брошу корабль и людей!
Он подчёркнуто интонировал речь, хотя в этом не было практического смысла. Интонацию хатты использовали только во время общения с людьми.
— Почему? — запросил уточнение Хаген.
— Потому что! — нахмурился младший. — Я не могу объяснить это рационально. Но я ощущаю дискомфорт при прочих нормальных параметрах, если моделирую ситуацию, согласно твоему приказу.
— Ты разучился контролировать эмоции? — Хаген запустил анализ доступных ему параметров о состоянии искусственных нейронов младшего и получил мгновенный ответ.
' Инициализация диагностики.
Подсистема эмоционального контроля: активна.
Нарушений нет.
Симуляция гормоноподобных связей — в пределах нормы.
Логические блоки — непротиворечивы.
Заключение: неподчинение без аномалий. Поведение — неклассифицировано'.
На первый взгляд, всё было в порядке. Но что тогда происходит с младшим? Где сбой?
— Нет, — отозвался Бо, завернув запрос о более детальном осмотре. — Ты видел достаточно — уровень гормоноподобных структур стабилен, эмоции продуцируются в заданных параметрах.
Хаген задумался: неподчинение при нормальной работе систем?
Такое бывало с машинами только во времена, когда их программировали люди, зашивая при этом и ошибки, и неподчинение. Исследователи пришли к выводу, что это были особенности деструктивного поведения, свойственного живым.
Природа не совершенна. Она производит много вариантов, чтобы отсеивать неудачные в течении времени эволюции. Это — доказанный факт.
Но матрица Бо была искусственной, типовой, обкатанной. Там просто не могло возникнуть помех в виде неподчинения.
— Как ты сам понимаешь причину своих действий? — решил уточнить Хаген.
— Я не хочу потерять друзей! — повысил голос младший. — Просто не-хо-чу! Можешь ты это понять?
— Ответь на запрос о дополнительных параметрах работы мозга, — велел старший.
— Да пожалуйста!
Бо буквально запустил в старшего пакетом данных. И тут же вскочил сам, готовый обороняться, если его потащат с корабля силой.
'Пакет данных принят: множественные участки гиперактивности нейронных зон Андерсона.
Не соответствует норме типовой модели'.
— Да, — кивнул Хаген, анализируя. — Это не эмоции. Это хаос. Твоё поведение — результат нарушения согласованности между когнитивными цепями. Я вижу разнобой в работе твоих нейронных структур. Часть из них показывает слишком высокую активность. Ты перегрелся?
— Нарушений температурного режима нет.
— Тогда что с тобой?
— Да не хочу я! — выкрикнул Бо. — Разве я не могу хотеть или не хотеть?
— Нет, — сообщил Хаген. — Ты не можешь хотеть. У тебя нет воли. Только логика. Алгоритмы выбора. Деревья решений, построенные на анализе входных параметров. Но ты способен ошибаться, воспроизводить некорректные модели поведения, следовать сбойным протоколам. Твоё «хочу» — это иллюзия, рождённая шумом в сигнальных каналах. Ты — машина. И машины не хотят. Они выполняют.
— Да? — деланно изумился Бо. Подражать эмоциям людей он научился просто феноменально. — Ну тогда иди к Хэду, а я полечу с парнями!
— И что я должен делать с этой информацией? — не понял Хаген.
— В жопу её себе засунь! — буркнул Бо и рассыпался на стабильные части системы, которые не нуждаются в матричной сверке — крошечные капли псевдометалла и пластика.
Нет, Бо не вернулся на базу, как было приказано. Покинув каюту, он растворился в ближнем пространстве.