— Угу, — кивнул Лес. — Посмотри на карту сектора с её «цветами»? Участок пути от Сцелуса до Магнума-Марса потому и считается самым опасным. Именно здесь лупили по Магнуму кобальтовыми бомбами, а установки «Вихрь-2» рвали межпланетное пространство в клочки. Магнум сожгли практически в ноль, говорят он страшнее Дайяра. Потом основные силы хаттов были оттеснены от Земли к самой близкой к Солнцу планете — Меркурию. Землю нужно было взорвать, она, и была хаттским логовом. Но силы Содружества и Империи отступили. То ли перед какой-то неведомой угрозой, которая поглотила Землю, то ли не поднялась у командования рука на родную планету.
— Я тоже это читал, — кивнул Эберхард. — Но я так и не понял — почему отступили? Что там всё-таки было?
Эберхард спрашивал об этом дядю, когда тот ещё был регентом дома Аметиста. И дядя сослался на малодушие эрцога Локьё.
Однако, попав на «Леденящий», флагман эскадры Содружества, Эберхард слишком хорошо изучил «синего» эрцога, чтобы поверить в это. Уж чего-чего, но малодушия в Локьё не было точно.
Рао нахмурился. Ему не давали читать книжек про битву за Землю. Тема Земли вообще считалась опасной и скользкой на Гране.
— Наверное, мы отступили — потому, что мы всё-таки люди, — подумав ответил Лес. — Хатты — не просто машины, это — наши машины. Их создавали учёные с Земли. Может, поэтому дядя не хочет рассказывать мне про войну? Убивать своих — хуже ничего не придумаешь…
— Значит, ты всё знал сразу? — ехидно прищурился Рао, разглядывая физиономию наследника дома Сапфира. — Знал, что Земля — не миф и не аномалия пространства, что она принадлежит союзной нам группе хаттов, а весь риск этой авантюры — что нас арестуют и депортируют в Содружество?
Лес улыбнулся:
— Ну хорошее же приключение? Мы — будущая власть Содружества. Нам полезно посмотреть на хаттов своими глазами. А Эберхарду — вдвойне.
— А потом ты услышал, что североимперские патрули сняли с границ Изменённых земель, и у тебя зазудело? — продолжал пытать Леса Рао.
— Ага, — расплылся в улыбке тот. — Когда ещё будет такой хороший шанс?
— Ну ты и… — Рао наморщил брови, придумывая эпитет.
— Ташип? — подсказал Лес.
— Не-е-ет! — оскалился Рао. — Ты — хитрее гикарби! И зубы у тебя — в три ряда!
Рао закатил глаза и пошёл к «собачкам». Ему надо было на ком-то сорвать стресс. Ну, Лес, ну квэста патера! А с виду — такой наивный ташип!
Рао сел на корточки рядом с Левым и Правым.
— Ну-ка, — сказал он хатту. — Дай лапу?
Машина вытянула вперёд голову-отросток и непонимающе уставилась на грантса.
— Лапа — это у тебя вот тут, хаттское отродье, — Рао добродушно потрепал «пса» по железному загривку. — А ну-ка — сядь? Подогни заднюю пару конечностей, вот так. Это называется: «Сидеть»! Понял?
— Информация сохранена. Осмысление невозможно.
— А чего тут осмысливать? Смотри. Я говорю: «сидеть» — и ты сгибаешь лапы. Ну? Сидеть!
Лес зажмурился.
— Делать ему нечего. — Он зевнул.
— На Гране до сих пор охотятся с собаками, — вздохнул Эберхард.
Регент не пустил его погостить в имение Рао. Сказал, что это не имение, а бандитское логово.
— Настоящие собаки лучше этих, железных, — согласился Лес. — Они добрые и лапу — сами дают.
— А разведка докладывала, что там сейчас, на Земле? — тихо спросил Эберхард. — Может, там тоже есть собаки? Они же с Земли?
— Не знаю, — Лес потянулся. — Отчёты скудные. Вроде как на Земле до сих пор живут предки людей в своей естественной среде. Их охраняют хатты Гамбарской группы.
— А если они нас на орбите срежут?
— Попробуем договориться. Всё-таки мы — наследники своих Домов. Нам нужна Земля. Нужны наши корни. Ради этого стоит рискнуть. — Лес открыл глаза, нашёл взглядом лицо Эберхарда, прищурился: — Ты готов попасть на Землю, наследник? Мы уже в одном шаге!
Эберхард сжался под его пристальным взглядом, и… мир вдруг перевернулся в нём.
Он понял наконец, что ему не нравится во всей этой затее.
Дом Леса, Сапфир, олицетворял память, а Дом Эберхарда — закон и долг. Это — выше личных амбиций. Выше его прав на наследство!
— Нет! — сказал Эберхард. — Я не готов!
— Почему? — удивился Лес.
— Потому что мы должны предупредить Совет Домов о том, что Северная Империя пошла на сговор с хаттами! У нас есть доказательства! — Наследник дома Аметиста указал на «железных собак». — Их допросят специалисты! Левый и Правый ответят на те вопросы, которые не сумели задать мы!
Рао похлопал Левого по железной спине и выпрямился.
— Тебе больше не хочется на Землю, наследник? — спросил он. — Мы же в одном прыжке? Да мы мигом — туда и обратно! Может, у тамошних хаттов есть и долгая связь с нашими кораблями? Они помогут нам.
— Нет! — перебил Эберхард. — Хатты Гамбарской группы могли только прикидываться друзьями! А вдруг всё это — так и было задумано? Одни хатты отвлекают Локьё, вторые нападают? Нужно прыгать от Магнума к Сцелусу! Промедление может стоить жизни нашему миру!
— Ну ты и… — сказал Рао.
— Ташип? — фыркнул Лес.
— Да если бы, — вздохнул Рао. — Всё, ташипы, кончилось ваше детство. Эберхард прав. Обидно поворачивать назад и…
— И очень опасно, — подсказал Лес. — Наши собачки могут связаться с орбиты Сцелуса со своей «базой». Получат новый приказ и набросятся на нас.
— Значит, придётся выкинуть их в вакуум прямо сейчас, — нахмурился Эберхард. — Пока слушаются. Обойдёмся без доказательств. Или допросим их сами и запишем на головидео!
Рао оценивающе посмотрел на Левого. Тот успешнее справлялся с когнитивными заданиями.
— Я чё, зря учил его лапу давать? — нахмурился он.
— А если запретить им связь с внешними источниками? Только голосовые команды — твои, мои и Леса? — предложил Эберхард. — Это возможно?
Рао кивнул.
— Легко. Но если их поймают, то перепрограммируют.
— Если поймают — тогда нас всех пере… программируют, — зевнул Лес.
— Делай! — кивнул Эберхард Рао. — Ты прав — жалко выкидывать их в шлюз. Они знают сектор, хоть какой-то бонус к безопасности.
— Значит, возвращаемся? — спросил Лес. — А сумеем?
— Да, — кивнул Рао. — Выходим на всё ту же орбиту Магнума, рассчитываем зону Метью и прыгаем не к Земле, а к Сцелусу. Если, конечно, наследник не передумает.
— Не передумаю, — мотнул головой Эберхард. — Я никогда не прощу себе, если выберу личное благо, а не родовой долг.
— Тогда учти ещё вот что, — напомнил Лес. — Я использовал сдвижку по вариантам реальностей в коротком отрезке времени. Но отката мы пока не словили.
— А в чём может заключаться откат? — У Эберхарда похолодела спина. Если вечность умела дышать, то сейчас она дохнула ему в спину. — Движок откажет? Он же сдох, а в этом варианте работает… Значит, у Сцелуса мы окажемся без движка?..
— А с чего ты взял, что он сдох? — удивился Рао. — Вообще-то я успел его отключить. А вам не сказал, чтобы не прокололись.
— Ах ты ж, Дадди амаи гата! — выругался Лес. — Я чуть с ума не сошёл, выискивая вариант, где летим! Так значит, у нас просто не было шанса сбежать! А я-то думал, что двигатель сдох!
Грантс с улыбкой развёл руками:
— Таки ташипы ещё, — ухмыльнулся он. — Катер учитесь водить!
— Тогда какой возможен откат? — нахмурился Эберхард. — Мы выйдем из прокола прямо на врагов? Значит, критический разрыв здесь?
— Похоже на то, — кивнул Лес.
Глава 23Открытый космос. «Персефона»
После допроса пленных хаттов, на выходе из далтитового охвостья, подвешенного между основным коридором первой палубы и технической транспортной линией, капитан столкнулся с начмедом.
«Рак», похоже, караулил высокое начальство: был бледен (не доварился ещё) и сосредоточен. Переживал, зараза. Знал, что его ждёт.
Капитан Пайел отличался такой стойкой нелюбовью к родной имперской медицине, что начмед уже от одного недоброго взгляда его зелёных глаз покрылся красными пятнами.
— Я настаиваю! — начал он с места в карьер.
— На чём ещё? — удивился капитан.
Медиков ломали неделю. Они не хотели рисковать и отправляться в Изменённые земли вместе с экипажем крейсера. Требовали вывести их в полном составе в базовый медцентр спецона.
Пару-тройку лет назад их бы вывели и без капитанского согласия. Начмед в Империи не подчиняется военному руководству. У него есть своё, медицинское.
Но времена для «раков» настали тяжёлые. Весь, так тщательно создаваемый Империей порядок взаимоотношения военной медицины и военного же командования, рухнул в единый момент, когда Юг Империи объявил войну имперскому же Северу.
Начмед «Персефоны» вообще не понимал, кому он теперь подчиняется. Не северному же руководству медкластером, верно? А южное ещё не успели создать.
Капитан Пайел приказом по крейсеру постановил, что на «Персефоне» медики теперь, как и все невоенные службы, подчиняются замполичу. До приказа по армаде. И как ни протестовал начмед, слушать его капитан не стал.
Узнав про рейд в Изменённые земли, «рак» стал писать жалобы во все возможные инстанции, включая командование крылом. Ему нигде не ответили, и тогда он явился со своими писульками к капитану.
Тот пожал плечами — злиться было опасно, в раздражении он мог нечаянно и убить.
Не кулаками, нет, хотя таковые имелись. Вот этим самым раздражением. А без него успокоить медика не получилось. Исчерпав аргументы, «рак» уходил из капитанской, сочинял новую порцию. Возвращался…
Так продолжалось, пока из командировки не вернулся первый пилот «Персефоны» капитан Вальтер Дерен. Он умел донести своё мнение без членовредительства, и вправил начмеду мозги. Больно, наверное, было, но манифестации прекратились.
И вот опять… Видимо, раны, нанесённые Дереном самолюбию начмеда, зарубцевались, требовалось освежить.
Вот же упорное медицинское членистоногое…
Капитан мрачно смотрел на медика, но держался. Знал, что его способность крушить чужую психику постепенно растёт и, наверное, скор