— Вальтер… — начал он, хмурясь.
— Господин капитан, — раздался из соседнего ложемента голос дежурного, молоденького парнишки с Прата по фамилии де Вера. — Это я виноват. Я же его узнал. Медика нашего, Эмери. Когда вы говорили сегодня с капитаном «Ирины», его вели по ангару в наручниках. Вы улетели, а я Дерену написал, что спасать надо. Если страньшнее что-то выходит, то лучше писать ему. Мне это сержант Леон сказал, господин капитан, старший дежурный.
Дерен поморщился. Де Вера был родом из окраинных миров, а на Прате прошёл через военный приют. Порой такие словечки вворачивал, что даже техники ржать начинали.
Капитан посмотрел дежурному в лицо. Голос у парня не дрожал, и смуглая физиономия была, скорее, восторженной, чем испуганной. А ведь служил он на «Персефоне» всего года два или три.
На Прате — 18 лет — вполне себе совершеннолетие. Ровесник Рэмки, и тоже упёртый ташип. Поколение, что ли, это военное — такое бесстрашное?
Но нервы у мальчишки крепкие, да. Кто-то его подсмотрел, а без образования — только в дежурку или на нижнюю палубу. Раз из приютских — то репутация кристальная — ни родных, ни лишних знакомых. Надо бы после учиться его послать, когда война… Когда-то же она наконец кончится?
— Ясно всё с вами, — выдохнул кэп.
Он был сам виноват — сорвался на «Ирину», никого из заместителей не предупредил.
Не сумев связаться с начальством, Келли и Дерен приняли похожее решение: дать начмеду сбежать и выцарапать у Драгое своего прошлого медика. Только у них, в отличие от капитана, всё получилось.
Дерен развёл руками.
Всё, чего пилот не знал про эту историю, он прекрасно дочитал сейчас по капитанскому лицу. Понял, что кэп тоже летал на «Ирину» за Эмери.
— А по закону было никак? — спросил капитан и изобразил раздражение.
— Драгое — не тот человек, чтобы отдать начмеда, — Дерен тоже подобрался, и в капитанской повисла тяжесть, как при разгоне.
— А если Эмери связан с хаттами? — Капитана такой вот ментальный «пресс» не напрягал, скорее даже успокаивал.
Он видел, что Дерен готов отстаивать своё решение. Чутьё у него на людей хорошее. Значит, и он считает, что Эмери им в рейде сгодится лучше, чем саботажник и релакант.
— Эмери прослужил у нас почти шесть лет, господин капитан, — Дерен мгновенно поднял с браслета личное дело начмеда, видимо, держал его под рукой. — Не верю, что он мог иметь какое-то отношение к хаттской истории. Если разрешите, приму все необходимые меры.
— Ну допустим, — кивнул кэп. — А с Драгое мне что теперь делать? Он обещал подумать над моей просьбой. А в итоге — остался без пленника. Думает теперь, что это я его так хитро подставил и внимание отвлекал.
— Так это, — сказал Келли с облегчением в голосе. — Извиниться бы надо… — Он изобразил руками бутылку.
— А если он не пьёт?
— Да ну! Кто на рейде не пьёт, у того руки волосатые, — влез Млич.
Он снова подключился, когда про него забыли. И, видя, что кэп остыл и смертоубийства не будет, решил вклиниться в разговор.
— Хотя бы ты исчезни, а? — вздохнул капитан. — Ладно, будем считать, что не смогли до меня достучаться, и сами организовали спасательную операцию. Я принял к сведению, как быстро у меня начсостав решения принимает, и в следующий раз обоих проинструктирую. Но. Коньяк-то вы где взяли, гады?
— Так в вашем же баре, — пожал плечами Дерен.
— Где?
Капитан взмахнул руками, но тут же вцепился в подлокотники. Ему стоило большого труда не вскочить и не схватиться за голову.
Ну конечно же, вон же она — тайная гостевая каюта за капитанской! Там полный бар!
Дежурный жеста не понял. Он вскочил, кинулся к холодильнику и тут же вернулся со стаканом, в котором переливалась янтарная жидкость, засыпанная кубиками льда.
— Компотик? — мрачно спросил капитан.
— Холодненький! — обрадовался дежурный.
Капитан с шипением вогнал в лёгкие побольше воздуха. Инициатива всё-таки должна быть наказуема! Дался им уже этот компот!
Дежурный ещё улыбался. Он не знал, что иногда под горячую руку начальства можно попасть просто так, без особых причин.
Но от разноса его спас вызов из навигаторской.
— Господин капитан, — это был дежурный навигатор. — Срочно. Магнитные возмущения на Маяке.
— Сколько?
— Не меньше, чем два или три крейсера.
— Время?
— Стандартные сорок секунд.
Капитан поднял голову и уставился на главного навигатора.
— Млич, ты там? Что значит: два или три? Вы что, магнитный момент не можете просчитать?
— Не можем, — сдержанно парировал навигатор. — Ерунда выходит. Ускорение не бьётся с магнитным моментом.
— Опять какие-нибудь хатты? — нахмурился капитан.
— Возможно, — сдержанно кивнул Млич, и, чтобы не лезли с вопросами, кинул на капитанский экран навигационный просчёт возможных визитёров.
По экрану поползли кривые, цифры и треки.
Никогда ещё сорок секунд не тянулись так долго. А потом из зоны Метью вышел первый крейсер и понёсся, сбрасывая скорость и закладывая дугу.
— Это экзоты, — констатировал очевидное Дерен. — «Лазар» и… — он посмотрел на голограмму магнитных датчиков. — «Мирный».
— Ах ты ж, зараза! — выдохнул Млич, когда следом действительно проломил пространство новейший эспилер Содружества «Мирный». — Вот как ты угадываешь?
— Предвидение, — скромно улыбнулся Дерен.
— Так это… Один он, считай, такой тяжёлый у них, — подсказал Келли, подпортив триумф. — Не «Леденящий» же выйдет при магнитке 134? Не сам же Локьё свою жопу поднял?
Следом за кораблями Содружества, материализовались два белых шара — корабли Гамбарской группы хаттов. Вот их «вес» и давал обычно помехи магнитки.
Капитан пересчитал суда, скопившиеся у двух маленьких «зефирин», и покачал головой: столпотворение какое-то бабилонское.
— Похоже у нас на Юге опять того… — озвучил общее молчание в капитанской Келли. — Сломалось чё-то.
— Господин капитан, — вклинился дежурный навигатор. — 120/4, стандартный запрос. Шлюпка стучится в шлюз, двоечка.
— Ну это — командующий прилетел, — подсказал Дерен.
— Да ну? — удивился Млич. — На шлюпке?
Капитан кивнул. Он тоже понял, кто постучался в шлюз.
Ввинтиться на двойке — самой маленькой шлюпке — в оцепленный спецоном сектор под прикрытием прыжка тяжёлых кораблей мог только один человек — командующий Объединённым Югом Колин Макловски по прозвищу Дьюп.
Только теперь, шкурой ощутив информационную проницаемость армады Объединённого Юга, капитан до конца понял, почему Дьюп в самые опасные и напряжённые моменты летал один. Без оповещения, без охраны.
Именно так он и был наименее уязвим. Многочисленные шпионы, наверное, локти кусали. Но иначе бы Юг никогда не отделился от Севера. Ведь все командные системы Империи были общими, прозрачными.
Четыре года прошло, как пролетело*, а до сих пор выявляются дыры в механизмах управления, вон как с медиками.
Впрочем, для кого — четыре, а для кого — всего два. Капитан невесело усмехнулся.
Поначалу, придя в сознание, он ощущал себя совершенно здоровым. Но постепенно накапливались сбои: провалы в памяти, дела, о которых он должен был знать, но не знал. И это начинало напрягать.
Дьюп поднялся в капитанскую так же стремительно, как объявился в секторе.
Взлетел в лифте прямо из ангара, как был, в компрессионном костюме. Никакого багажа. Только в руках — что-то вроде стальной трубки, куда поместилось бы литра полтора компота.
Они обнялись с капитаном — здоровенный широкоплечий командующий был, наверное, единственным человеком, рядом с которым двухметровый капитан Пайел казался мальчишкой.
— Полётное задание здесь, — сообщил командующий, протягивая трубку. — Командуешь ты. С тобой пойдут два корабля Хагена, как и договаривались изначально. Они номерные, но для этой операции им условно присвоены имена: «Кольцо Соломона» и «Росстань». И два эспилера Содружества — «Лазар» и «Мирный». Этих держи в середине и особо никуда не пускай. Локьё мне поклялся, что капитаны будут выполнять все твои команды не хуже хаттов. Но выучка у них иная, и слаженность придётся нарабатывать по ходу операции.
— А нельзя их как-нибудь завернуть? Что я там с ними делать буду?
— Нельзя. Это личная просьба эрцога Локьё. На обоих крейсерах есть истники, они обеспечат вам защиту там, где её не смогут дать светочастотные пушки. Но в открытом бою эти корабли лучше поберечь.
Капитан кивнул. Он никогда не командовал крылом, и навыков, руководить в бою несколькими кораблями у него не было. Но выбирать не приходилось: если командующий что-то решил — спорить с ним бесполезно.
И ладно бы ещё, что Дьюп каким-то манером уломал Хагена выделить обещанные белые шарики. Но Локьё? Он даже говорить не хотел на тему полёта в Изменённые земли. С чего он вдруг передумал?
Дьюп тем временем раскрутил свою железную «трубу» и достал из неё карты и пластиковые листы с полётным заданием. Он не рискнул передавать всё это даже по выделенке.
Одна из карт оказалась старинной, бумажной, заламинированной для прочности.
Капитан с трепетом развернул её, угадывая знакомые созвездия. Это была система звезды Кога — Солнца. И третья от него планета называлась Земля.
— Ты же там был? — спросил он командующего, поглаживая пальцем круглую голубую Землю. — Что там, на Земле?
— Ничего хорошего, — мотнул головой Дьюп. — Остатки людей, какая-то флора и фауна. Это не планета, а заповедник. Но лучше на него не смотреть.
— Почему?
— Земляне — не люди, Анджей. Выродились. На людей они похожи, конечно. Я не учёный, чтобы сказать, кто они на самом деле. Захочешь — посмотришь сам. Но задача прежняя — нужно отыскать оружие, разрушающее пространство. Иначе военный министр Севера Империи не угомонится. Ничего, кроме силы, на имперскую элиту не действует. Не с алайцами договорится, так с хаттами.
— А ты знаешь, что сговор с хаттами планировался ещё до того, как мы поставили Северу ультиматум? — спросил капитан.