Обучение он тоже почти закончил, но друзей не забыл.
Теперь юные аристократы — из тех, набранных пять лет назад эрцогом Локьё, чтобы составить наследнику компанию — подросли, поступили в университеты и академии, и слетались на «Леденящий» только на самых длинных каникулах.
Однако «Братство щенков», как окрестил его Лес, не распалось.
Потусить на пару недель прилетали все до одного, а два самых именитых наследника — Лесард Локьё из дома Сапфира и Эберхард Имэ из дома Аметиста — прикипели друг к другу намертво. Делились сокровенным, доверяли во всём.
Но в этот приезд между ними проскочила какая-то паршивая кошка.
Впрочем, Лес подозревал, какая именно. Это он успешно миновал порог первого взросления и был допущен до процедуры вхождения в Дом, Эберхард — нет.
Лес не стал ничего рассказывать Рао о конфирмации именно потому, что не хотел бередить раны друга. Пришлось отшучиваться, говорить, что всё это ерунда, формальность, наследие полузабытых земных Ритуалов.
Эберхард слушал-слушал и не выдержал.
— Тебе легко ругать ритуалы, — горько сказал он. — Тебя допустили до конфирмации, а меня…
— Ну а чего ты хотел от тех, кто ненавидит твоего дядю? — спросил Лес.
Он не стал оправдываться, говорить, что не виноват в решении Совета Домов. Не стал упрекать приятеля в том, что тот дулся на него все эти дни. Уж чего-чего — а злопамятности в наследнике Дома Сапфира никогда и не ночевало.
Эберхард и так всё понимал. Он опустил голову и уткнулся глазами в пол.
Лес оценивающе посмотрел на Рао — крепко ли спит? И сказал тихо:
— Аний говорил, что там был ещё и формальный повод для недопуска.
Эрцога Локьё племянник запросто называл Анием или просто дядей. Не любил он никого навеличивать, включая самого себя.
Эберхарду бы и в голову не пришло сокращать собственное имя до маленького слога или звать опекуна пусть даже по второму, «домашнему» имени — Реге.
Но Лесарду нравилось старинное имя дяди, нравилось короткое и простое — Лес. Оно связывало его со скитаниями по Галактике, с жизнью в трущобах, с болью и грязью, которые не забылись именно потому, что он не хотел забывать.
Лес напрочь забыл кто он и откуда, не помнил родителей, детство. И потому берёг даже самую малую толику сохранившейся памяти.
— Я знаю про эту формальность, — кивнул Эберхард. — По древней традиции наследник дома Аметиста обязан сначала пройти интрадукцию**.
— Блин, ну и назвали же, — усмехнулся Лес. — Скажи проще — ему нужно отправиться в родовое путешествие по местам, где родились предки. Ну и почему ты никуда не летишь, а?
— Потому что это невозможно, — со вздохом пояснил Эберхард. — Линнервальд не отпустит. Он говорит, что путешествие к Ивэри для такого, как я, — ничего не даст в плане репутации. Настоящая родина Дома — в Изменённых землях, а туда путь закрыт.
— Но идея-то хороша! — улыбнулся Лес. — Если ты хотя бы одной ногой ступишь на Землю, твои нездоровые родственники наплюют и на дядю-предателя, и на вопросы его ядовитой крови. Наследник с Земли — это пересилит всё.
— Да брось, — поморщился Эберхард. — Последние сто лет в Доме о Земле даже разговоров никаких не ведут. Анжелина Энека посылали на Ивэри, потому что это — самая ближняя доступная точка на пути к прародине.
— Вот-вот, — покивал Лес. — Слабо ему было, геномодификанту. Искусственная кишка — тонка. Будь он таким упёртым, как ты, — обязательно добрался бы до Земли!
— Ты думаешь, что я смог бы?.. — растерялся Эберхард. — Там же сам Хэд не знает, что творится с реальностью!
— Это нам так говорят, чтобы не лезли, — фыркнул Лес. — Никто не знает, что там на самом деле. Может, врут, и опасности нет вообще. Я бы на твоём месте проверил.
— Да кто меня пустит⁈ — почти выкрикнул Эберхард.
Он легко вспыхивал и плохо потом остывал. А вот Леса надо было выбивать из состояния равновесия толстым бревном, как ворота древней крепости.
— Твой опекун — совсем не самодур, — сказал он, внимательно разглядывая покрасневшее лицо Эберхарда. — Ты хоть пытался уговорить его? Или вообще его об этом не спрашивал?
Эберхард потух. Вздохнул, опустил голову.
Он понимал, что Лесард Локьё, наследник дома Сапфира, пеняет наследнику дома Аметиста по линии Имэ совершенно по-дружески. Без желания обидеть.
Они были так дружны, что Эберхард принимал от Леса даже подзатыльники, не то, что горькие слова.
— Линнервальд и без меня знает, что по обычаям Дома наследник должен лететь в паломничество по местам, откуда происходит наш род, — вздохнул он. — Ты же сам сказал: без путешествия — вступление в первый возраст — ерунда. Цирк с конями. Без нужного ритуала меня не признают в доме Аметиста. Меня и так слишком многие ненавидят. А теперь, когда меня не допустили до конфирмации, я — никто! Я не наследник! Я…
Эберхард замолчал, давя судорогу в горле. Не хватало ещё разреветься.
— Да тише ты, — Лес покосился на сладко спящего Рао. — Ну, не пускают. Это не значит, что ты сам не можешь ничего предпринять.
— Ты о чём? — Эберхард непонимающе нахмурился.
— Идём, покажу кое-что — усмехнулся Лес.
А потом решительно встал и кивнул Эберхарду на дверь.
Лесард Энрихе Локьё.
Наследник дома Сапфира (экз. — Сиби).
Внучатый племянник эрцога дома Сапфира Эзерберта Ания Локьё. Прямой потомок его брата Янгольда.
Точный возраст неизвестен. Биологически близок к 23–25 годам.
Родился предположительно на Гране.
Найден имперскими десантниками капитана Пайела в развалинах на Аннхелле. Был истощён и оглушён светочастотным ударом с орбиты.
Передан эрцогу Локьё. После генетического анализа тот признал неожиданно обретённого племянника.
* Конфирмация — в латинском обряде Католической церкви это иное название таинства миропомазания, в ряде протестантских церквей — обряд сознательного исповедания веры. В описываемые времена — первое таинство вхождения юного аристократа во власть.
** Интродукция(в биологии) — преднамеренное или случайное введение в экосистему чуждого вида растений или животных. В описываемые времена — сложный процесс воздействия коренных психополей родовой территории на ауру наследника.
Глава 4«Леденящий». Ангар
Лес и Эберхард прошли сонными белыми коридорами «Леденящего», спустились на пневматическом лифте в ангар.
Здесь было шумно и ночью — всхлипывали воздушные фильтры, урчал шлюз, матерились техники, принимающие грузовые шлюпки.
— Тут прослушка не берёт, слишком шумно, — сказал Лес, усаживаясь на бортик возле ряда среднего класса катеров, подвешенных в статическом поле. — Я сам проверял — чисто. Скажи, а ты думал, что можно просто взять вот такой вот катер и полететь?
— Ты что — серьёзно? — Эберхард обвёл глазами ангар. — Взять-то я могу, не вопрос. Но как попасть на катере в Изменённые земли? Это же не крейсер. Да его разорвёт на куски одними только гравитационными аномалиями! И вообще: для катера — это слишком далеко. А если сломается — что тогда делать? Да и полётную карту прописывать придётся вручную, вряд ли такие есть у него в памяти. Водить я, конечно, умею, но я не ас пилотирования, чтобы летать «от пустого экрана». Может, смогу… Но… — он опустил глаза. — Страшно ведь одному.
— А кто сказал, что надо лететь одному? — улыбнулся Лес.
Эберхард потрясённо уставился на него сверху вниз:
— А тебе-то зачем? — спросил он растерянно. — У тебя-то ведь всё нормально!
— Но мы же друзья. — Лес склонил голову вбок.
В ответ ему прозвучал такой тяжёлый вздох, что погрузчик над ними застопорился, анализируя непонятный звук.
— Я… очень благодарен тебе, — растерялся Эберхард, понимая, что просто не может не отговаривать друга от такого решения. — За всё. Безмерно. Но на катере — в Изменённые земли? Этот риск — сродни самоубийству. Я, наверное, мог бы попробовать, мне всё равно хоть в петлю, но не ты! У тебя есть свой Дом, своя миссия!
— Формально ты прав, — кивнул Лес, сдерживая улыбку. — Но идея-то ведь моя.
Он пригласил приятеля присесть рядом, и тот плюхнулся прямо на стальной пол в пупырышках резинопластика.
Лес наклонился к его уху.
— Ты знаешь, что «Персефона» со дня на день может уйти к Земле? — спросил он шёпотом.
Эберхард пожал плечами.
— Откуда бы мне такое знать?
— Это хорошо, что не знаешь, — кивнул Лес. — Шпионы — дело нашего Дома. Конфирмация — чушь, но вместе с ней у меня появился доступ к докладам разведки. Они взаправду летят туда, представляешь? В Изменённые земли. Именно туда, где наша прародина, Земля.
— Но… — начал Эберхард и замолчал.
Совпадение поразило его, тем обиднее была реальность.
— Как это может нам помочь? — начал размышлять он. — «Персефона» — имперское военное судно. Даже пользуясь твоими связями, мы можем его разве что посетить приватно. Кто нас возьмёт в такое сложное и небезопасное путешествие? Да и регент. Он никогда не согласится меня отпустить. И тебя — тоже никто не отпустит.
Лес фыркнул:
— Ты иногда бываешь таким ташипом, Эберхард. Конечно, если я попрошу о таком путешествии дядю, он просто рассердится. А тебя — вообще запрут. Но спрашивать-то — зачем? Нам нужно всего лишь прогуляться с тобой до системы звезды Кога. И подкараулить там «Персефону». В неком узком месте, где у капитана не будет другого варианта, чем взять нас на борт.
— Например? — не понял Эберхард.
— Например, на закрытой территории за орбитой Кога-2, где нет даже патрульных судов, чтобы отправить нас домой. Капитан «Персефоны» не сможет бросить гражданский катер в опасности. Он будет вынужден принять нас на борт.
— Он? Не сможет? — поразился вдруг Эберхард. — Да капитан Пайел — хуже, чем самые страшные порождения Тёмной Матери! Его боится весь освоенный Юг!
Он прерывисто задышал, вспоминая, как познакомился с «Персефоной» и её капитаном. Ничего весёлого в этой истории не было*.