Томительного, несомненно.
В палатах рыцарских и в зале
2740 Все веселились, пировали,
Забыв о тяжких прежних днях.
Меж тем в церквах, в монастырях
Во все колокола звонили,
2744 Хваленья Богу возносили
Монашки и монахи там.
По улицам и площадям
Водили хороводы, пели,
2748 А в замке шумное веселье
Сменило прежнее унынье,
Ведь не страшны враги им ныне.
Ангигеррон все гнал коня,
2752 А Кламаде через три дня
Был там, где прежде ночевал он,
И по следам, что оставлял он,
В Уэльс, в Динадарон, примчал.
2756 Король Артур там двор собрал,
В просторном зале находился.
Вот Кламаде к нему явился,
Один, сполна вооружен.
2760 Его признал Ангигеррон,
Что передал двору посланье,
Как только прибыл, в полном тщанье,
Не упуская ни детали.
2764 Его здесь, впрочем, задержали,
Чтобы совет судил его.
Узрев сеньора своего,
Что алой кровью был покрыт,
2768 Узнав его, он говорит:
«Сеньоры, чуду подивитесь!
В доспехах алых юный витязь
Прислал к вам рыцаря сего.
2772 Сейчас вы видите его.
Он побежден им, вероятно,
На нем я вижу крови пятна,
Они – свидетельство того,
2776 И узнаю я самого:
Проехал к вам немало миль
Сеньор мой, Кламаде де Иль.
Во всей империи едва ли
2780 Вы б мужа доблестней сыскали.
И лучший может быть в беде».
Двору представил Кламаде
Ангигеррон такою речью.
2784 Друг другу бросились навстречу.
Итак, их встреча совершилась.
Все в праздник Троицы случилось,
И королева за столом
2788 Сидела рядом с королем
В кругу баронов и графинь,
И королей, и герцогинь.
По окончанье месс из храма
2792 Вернулись рыцари и дамы.
Кей, сбросив плащ, прошел чрез зал,
В руке он тросточку держал,
Из-под берета, белокуры,
2796 Спускались пряди шевелюры.
Красивей рыцаря, чем он,
Не видел мир наш испокон,
Но красота его и слава
2800 Теряли блеск от злого нрава.
На нем туника – чистый шелк
Оттенков пестрых, также шел
Ему и пояс дорогой,
2804 Что сделан мастера рукой,
Притом с отделкою богатой:
Застежки, бляшки – все из злата.
То помню хорошо весьма —
2808 Гласит история сама[63].
Но встреч с ним каждый избегал,
Пока он шел чрез этот зал.
Ведь было людям не по нраву,
2812 Что он насмешек лил отраву,
За что был каждому несносен.
Будь весел он или серьезен,
Все выдавало злобу в нем,
2816 И очевидную притом.
Его издевки, злые шутки
Так были гнусны всем, так жутки,
Что избегали с ним бесед.
2820 Он минул зал и, подошед
К Артуру-королю свободно,
Промолвил: «Сир, коль вам угодно,
Пора приняться за жаркое».
2824 «Оставьте, Кей, меня в покое,
Я так хочу. Ни я, ни двор
В великий праздник до тех пор,
Пока какая-нибудь весть
2828 К нам не придет, не станем есть».
Такая речь у них велась,
И прибыл Кламаде в тот час,
Чтоб объявить себя плененным
2832 Во всем своем наряде бронном:
«Храни Господь вас, добрый сир!
Таких владык не видел мир,
Что превзошли б вас хоть однажды.
2836 О том свидетельствует каждый,
Кто слышал прежде хоть бы раз
О ваших подвигах рассказ.
Прошу вас выслушать меня,
2840 Ведь сообщить вам должен я,
Хоть нелегко мне, признаю:
Тот, кем повержен я в бою,
Меня послал сюда к вам сразу,
2844 Чтоб, следуя его приказу,
Мне вашим узником назваться,
И мне пришлось повиноваться.
На спрос об имени его
2848 Вам не отвечу ничего,
Одно могу сказать вам все же:
Он в алых латах, и, похоже,
От вас их принял удалец».
2852 «Друг, да хранит тебя Творец, —
Сказал король, – мне знать полезно:
Ты волен ли, скажи мне честно,
Здоров ли ты душой и телом?»
2856 «Сеньор, все докажу вам делом, —
На это молвил Кламаде, —
Я не встречал еще нигде
Достойней рыцаря, чем он.
2860 Поговорить я принужден
С девицей, что он рассмешил,
А Кей с ней дурно поступил,
Дав ей пощечину жестоко.
2864 И будь на это воля рока,
Он отомстит, как мне сказал».
При этом шут возликовал,
Воскликнув радостно: «О сир,
2868 Пусть мне Господь дарует мир:
Быть за пощечину расплате.
И вовсе не шучу я, кстати,
Поскольку Кею – так случится! —
2872 Рукой и сдвинутой ключицей
Придется искупать обиду».
Сказал, а Кей не подал виду,
Что этим как-то он задет.
2876 И не из трусости, о нет,
Не снес главу он балагуру —
Боялся досадить Артуру.
Король тут обратился к Кею:
2880 «Я, Кей, о том лишь сожалею,
Что он не с нами в этот миг.
Всему виной твой злой язык,
И потому-то зол весь день я».
2884 Король отдал распоряженье,
Встает Жирфле[64], а с ним Ивэйн,
Что был влиятелен, почтен
И при дворе всегда в чести.
2888 Король велел им отвести
В покои рыцаря, где девы
Из окруженья королевы
Досугом время проводили.
2892 И гостю оба услужили,
Сопроводив его; в том зале
Ему девицу указали,
И рыцарь поспешил донесть
2896 Желанную девице весть,
Которую ждала она.
Та до сих пор была грустна,
Всем на пощечину пеняя.
2900 Уже оправилась младая
От боли, прежде пережитой,
Но ею не было забыто
То оскорбленье до сих пор[65].
2904 Ведь кто не помнит свой позор,
Едва ль достоин уваженья.
Проходит боль, но оскорбленье
Сердца достойных тяготит,
2908 Лишь подлецам неведом стыд.
Так Кламаде свой долг исправил
И при себе затем оставил
Король пожизненно его.
2912 А защищавший от него
Владенья юной госпожи
С ней веселился от души
И праздновал с подругой. Кабы
2916 Он захотел лишь, отдала бы
Ему и земли, и себя
Красавица, его любя.
Но в сердце горестном опять
2920 Он вспоминал родную мать,
Как та пред ним без чувств упала,
И он во что бы то ни стало
Поехать к ней намеревался.
2924 Просить подругу не решался,
Ведь запрещала та отъезд,
Веля всем подданным окрест
Молить его, дабы не ехал.
2928 Но их мольбы ему помеха ль!
Всем обещанье он дает,
Что, если мать свою найдет,
Он заберет ее с собой.
2932 Мол, пусть уверится любой,
Что он вернется в земли эти
И коль уж нет ее на свете.
На этом он пустился в путь,
2936 Пообещав когда-нибудь
Вернуться к дорогой подруге,
А та печалилась о друге,
И с ней печалился весь град.
2940 Когда он выезжал из врат,
Увидел шествие такое,
Как в Вознесение святое.
Монахи шествовали там,
2944 Как в праздник по воскресным дням,
В шелковых мантиях драгих,
Монахини в плащах своих.
И речь держал к герою клир:
2948 «Ты нас освободил, мессир,
Дав из изгнанья возвратиться,
И горю нечего дивиться —
Оплакиваем твой отъезд.
2952 Такая скорбь нам тяжкий крест,
Так не страдали никогда мы».
И он им: «Братия и дамы,
Вам больше нет причин для страха.
2956 Иль не сочтете вы за благо,
Чтоб навестил я мать свою,
Что днесь одна в лесном краю?
Зовется он Пустынный Лес.
2960 И я вернусь к вам с ней иль без,
Поскольку слову верен я.
И если мать жива моя,
Монахиней пребудет с вами,
2964 А нет – служите мессы в храме
Рыцарь в полном облачении. Иллюстрация к «Артуровским романам». Французская иллюминированная рукопись. XIII век.
Arthurian Romances. General Collection, Beinecke Rare Book and Manuscript Library, Yale University
За упокой души безгрешной,
И примет Бог ее, конечно,
В святое лоно Авраама.
2968 Вам, братья, вам, честные дамы,
Кручину надо побороть:
Коль даст вернуться мне Господь,
Всех одарю вас как пристало
2972 И поднесу даров немало».
Тогда расстались люди с ним.
Ушел он с дротиком одним,
Как в день прибытья своего.
2976 Весь день скакал, но никого
Не встретил он: ни сарацина,
Ни доброго христианина,
Кто мог бы указать дорогу.
2980 Взывал он непрестанно к Богу,
Моля Всевышнего о том,
Чтоб вновь узреть в дому родном
Во здравье матушку свою.
2984 Твердил молитву он сию
И въехал на берег потока
У некой башни невысокой.
Стал созерцать он быстрину,
2988 Но не дерзал вступить в волну
И молвил: «Боже Всемогущий,
О, если б мог поток бегущий
Я пересечь и мать найти,
2992 Живой, здоровой обрести!»
Он ехал вдоль реки и скоро
Приблизился к скале, с которой
Пересекался берег так,
2996 Что дальше не пройти никак.
Тогда увидел рыцарь лодку,
Что шла вниз по теченью ходко.
Сидело двое в том челне.
3000 Он ждал, уверенный вполне,
Что на причале челн оставят,
Но те на середину правят
И остаются, утвердясь