[15], приветствую вас. Вы разрешили мою маленькую загадку?
Кокал улыбнулся.
– Едва ли ее можно назвать маленькой, Минос. Особенно после того, как вы раструбили по всему миру, что готовы заплатить тысячу золотых талантов тому, кто ее отгадает. Предложение остается в силе?
Минос хлопнул в ладоши. В дверях появились два мускулистых стражника, с трудом тащившие большой деревянный сундук. Поднеся к трону, они поставили его наземь у ног царя Кокала и откинули крышку. Блеснули золотые слитки. Ох, там их было столько, что вместе они, наверное, стоили несметное количество долларов.
Царь Кокал выразительно присвистнул.
– Вы, наверное, обобрали все свое царство, чтобы насобирать такую награду, друг мой?
– Не ваша забота.
Кокал пожал плечами.
– В общем, она и вправду оказалась несложной, ваша загадка. Ее решил один мой подданный.
– Отец, – предостерегла царя одна из девушек, та, которая казалась самой старшей.
Кокал даже не посмотрел на дочь. Из складок мантии он достал закрученную спиралью морскую раковину. Сквозь нее была продета серебряная нить, на которой она и висела, как огромная бусина.
Минос сделал шаг вперед и взял в руки раковину.
– Один из ваших подданных, сказали вы? Как же он сумел продеть нить, не сломав самой раковины?
– Взял муравья, представьте, привязал к крохотному насекомому нить и заставил его проползти сквозь лабиринт раковины, капнув на ее противоположный конец меду.
– Смекалистый парень, – усмехнулся Минос.
– О да. Учитель моих дочерей. Они к нему очень привязаны.
– Даже так? – Глаза Миноса холодно сверкнули. – Я бы на вашем месте был поосторожнее.
Мне ужасно хотелось предупредить Кокала, крикнуть ему: «Не доверяй этому типу! Брось его лучше в ров с живыми львами!» Но рыжеволосый царь только хихикнул.
– Не стоит беспокоиться, Минос. Мои дочери умны не по годам. А теперь, будьте добры, мое золото.
– Хорошо, – согласился Минос. – Но, видите ли, оно предназначено тому, кто решил загадку. А это мог быть только один человек на свете. Вы приютили у себя Дедала!
– Откуда вам известно это имя? – Кокал беспокойно заерзал на троне.
– Это имя вора, – спокойно ответил Минос. – Было время, когда он работал при моем дворе, Кокал. И умудрился восстановить против меня мою дочь. Помог одному негодяю выставить меня дураком в моем собственном доме. А затем бежал от справедливого возмездия. Вот уже десять лет как я пытаюсь настигнуть его.
– Ничего не знаю. Я действительно предоставил кров одному человеку. Он оказался мне очень полезен.
– Предлагаю вам выбор, Кокал. Вы возвращаете мне беглеца, и это золото – ваше. В противном случае вы становитесь моим врагом. Думаю, вы не захотите вступить в войну с Критом?
Царь Кокал побледнел. Я подумал, как глупо с его стороны бояться, восседая на троне в раззолоченной зале. Он ведь мог призвать сюда свою армию. Миноса-то сопровождали всего два охранника. Но Кокал явно трусил.
– Отец, – снова вмешалась старшая дочь, – вам не следует…
– Молчи, Аэлия, – оборвал ее царь. Он поскреб бороду, глаза его были прикованы к сундуку с золотом. – Ваши слова неприятны мне, Минос. Боги не любят тех, кто нарушает законы гостеприимства.
– Боги не любят и тех, кто дает приют преступникам.
– Вы правы, – кивнул Кокал. – Вы получите того, о ком говорите, закованным в цепи.
– Отец! – Снова голос старшей из дочерей. Он прозвучал гневно, но в то же мгновение девушка взяла себя в руки и сказала ласково: – Сначала позвольте нам устроить пир в честь нашего гостя. После долгого путешествия, думаю, ему будут приятны горячая ванна, свежее платье и достойное угощение. Я почту за честь сама приготовить все для омовения.
Она нежно улыбнулась Миносу, и старый царь ухмыльнулся.
– Да, такого удовольствия я не хотел бы лишиться. – Он взглянул на Кокала. – Увидимся на пиру, царь. Не забудьте привести с собой пленника.
– Прошу сюда, ваше величество, – пригласила Аэлия Миноса.
Она и ее сестры повели критского царя из парадной залы. Мой взгляд последовал за ними в купальню. Стены обширной комнаты были выложены мозаичными изразцами, густой пар клубился в воздухе, из крана хлестал в ванну поток горячей воды. Аэлия с сестрами бросили в ванну пригоршни цветочных лепестков, налили туда какого-то масла, которое, должно быть, в Древней Греции исполняло роль геля для душа, и скоро вода в ванне покрылась пузырьками разноцветной пены. Девушки отвернулись, и Минос, сбросив с себя запыленное платье, ступил в воду.
– Аххх, – закряхтел он от удовольствия. – Великолепно. Благодарю, мои дорогие. Путешествие мое и впрямь было утомительным и долгим.
– Вы преследовали свою добычу десять лет, не так ли, царь Крита? – спросила Аэлия, опустив ресницы. – Какой вы упорный человек, однако.
– Долгов я не прощаю, – усмехнулся Минос. – Ваш отец поступил мудро, вняв моим требованиям.
– Полностью согласна с вами, господин.
У меня мелькнула мысль, что уж очень откровенно она льстит царю, но старик проглотил ее слова, не моргнув глазом. Сестры Аэлии стали умащивать его голову благовониями и маслами.
– Вы знаете, царь, – продолжала Аэлия, – Дедал ожидал, что вы его разыщете. Он так и понял, что эта загадка была ловушкой, но не мог отказать себе в удовольствии решить ее.
– Выходит, Дедал рассказывал вам обо мне? – Минос чуточку нахмурился.
– Да, господин.
– Он плохой человек, царевна. Моя собственная дочь, и та попала под его чары. Не слушайте его.
– Но он гений, царь Минос. И он считает, что женщины ничуть не глупее мужчин. Дедал учил нас размышлять, полагаться на свои собственные решения. Может быть, и ваша дочь научилась от него этому.
Минос сделал попытку сесть в ванне, но тут сестры сильно толкнули его, и он погрузился обратно в воду. Аэлия подошла к нему сзади, держа на ладони три крохотных шарика. Сначала я подумал, что это тоже благовония, но когда она бросила их в воду, то из шариков выпрыгнули бронзовые нити и стали обвивать тело царя. Они опутали его лодыжки, привязали запястья рук к бокам, стали виться вокруг его шеи. Хотя я терпеть не мог Миноса, смотреть на это было противно. Он испугался, начал биться и кричать, но девушки сохраняли полнейшую невозмутимость. Скоро Минос стал совершенно беспомощным. Он неподвижно лежал в ванне, напоминая бронзовый кокон, вода доходила ему до груди.
– Что вы задумали? – спросил он. – Зачем вы устроили это?
Аэлия улыбнулась.
– Дедал был добр к нам, ваше величество. К тому же мне не понравилось, что вы стали угрожать моему отцу.
– Не забудьте передать Дедалу, – прорычал Минос, – что я стану преследовать его даже после смерти. И если в Царстве мертвых есть справедливость, то и там моя душа будет вечно преследовать его.
– Храбрые слова, царь. Желаю вам найти справедливость в Царстве мертвых.
Как только она произнесла последние слова, бронзовые нити стали покрывать паутиной лицо Миноса, превращая его в бронзовую маску.
Дверь в ванную комнату отворилась, и вошел Дедал.
В руках он держал дорожную суму, волосы его теперь были коротко подстрижены, борода совсем побелела. Он выглядел старым и грустным. Подойдя к ванне, Дедал коснулся рукой бронзового лба маски. Нити мгновенно стали распускаться и тонуть в воде. Под ними была пустота, словно царь Минос растворился в воде.
– Легкая смерть, – будто размышляя вслух, произнес Дедал. – Это больше того, что он заслужил. Благодарю вас, прекрасные царевны.
– Вам не следует оставаться здесь, учитель, – Аэлия обняла его. – Когда отец обнаружит, что произошло…
– Да, – кивнул Дедал, – боюсь, что я доставил вам беспокойство.
– О, за нас не тревожьтесь. Отец будет счастлив оттого, что ему досталось золото старого царя. Да и Крит далеко отсюда. Но он обвинит вас в смерти Миноса, а потому вам надо уходить. Вы должны бежать в безопасное место.
– Безопасное? – переспросил старик. – Уже долгие годы я бегу из одного царства в другое, ища покоя. Видимо, Минос сказал правду и его преследования не прекратятся с его смертью. Под солнцем нет такого места, где бы меня приютили, когда разнесется слух об этом преступлении.
– Куда же вы пойдете? – спросила Аэлия.
– Туда, куда я когда-то поклялся не возвращаться. Темницей для меня послужит прежнее святилище.
– Не понимаю, – пожала плечами Аэлия.
– Тем лучше для вас.
– Но что с вами станет после смерти? – спросила одна из младших сестер. – Вас ждет страшный суд! Ведь каждый человек когда-нибудь умрет…
– Возможно, и так. – Дедал вытащил из своей дорожной сумы свиток. Я узнал его. Это был тот самый свиток, который я видел в своем прошлом сне, свиток Пердикса, маленького племянника Дедала. – А возможно, и нет.
Он потрепал Аэлию по плечу, затем благословил ее и двух других сестер, опустил голову и бросил взгляд на медные нити, сверкавшие на дне ванны.
– Найди меня, если осмелишься, царь-призрак.
Дедал обернулся к облицованной мозаичными изразцами стене и коснулся ее ладонью. Засветилась отметка Δ – греческая буква «дельта», – и участок стены скользнул в сторону. Царевны так и ахнули.
– О, вы никогда не рассказывали нам о тайных ходах, – неуверенно проговорила старшая из них. – Наверное, были очень заняты.
– Лабиринт был очень занят, не я, – поправил ее Дедал. – Не пытайтесь следовать моим путем, дорогие ученицы, иначе вы потеряете разум.
Постепенно этот сон перетек в другой. Теперь я находился под землей, в какой-то каменной палате. Лука и еще кто-то из полукровок при свете фонарика внимательно изучали расстеленную карту. Внезапно у Луки вырвалось ругательство.
– Этот поворот должен был быть последним! – С этими словами он скомкал карту и зашвырнул ее в угол.
– Но, сэр! – запротестовал его товарищ.
– Здесь карты не помогают, – ответил ему Лука. – Не переживай. Я сам отыщу проход.