телу. Роща была полна сатиров и дриад, и сотни наяд выбрались из воды, горя́ нетерпением узнать, что произойдет на Совете. Можжевелка, Аннабет и я стояли рядом с Гроувером.
Силен, конечно, стал настаивать на том, чтобы немедленно отправить моего друга в изгнание, но Хирон потребовал, чтобы сначала были выслушаны показания Гроувера и его спутников. Поэтому каждый из нас выступил и сообщил Совету о том, что происходило в хрустальной пещере, передал слова, сказанные Паном. Затем несколько очевидцев рассказали о сверхъестественном крике Гроувера во время битвы, что и решило ее исход. Все видели, что, как только он раздался, вся армия титана врассыпную кинулась обратно в лабиринт.
– Ими овладела паника, – настойчиво повторяла Можжевелка. – Гроувер призвал на помощь власть бога Пана.
– Паника? – переспросил я.
– Когда-то, Перси, – стал объяснять мне Хирон, – во время первой битвы богов и титанов, богу Пану случилось издать неимоверной силы крик, который и поверг в бегство армию врага. Это… это была демонстрация его мощи, и волна страха, затопившая врагов, помогла богам одержать победу. С тех пор в лексиконе появилось слово «паника», и произошло оно от имени бога. Гроувер издал такой же крик и так же поверг врагов в панику.
– Высшая степень наглости! – завопил Силен. – Святотатство! Вполне возможно, что наш добрый бог послал нам таким образом свое благословение. Или, допустим, свирель Гроувера издала такие звуки, что враги сочли их непереносимыми.
– Это было не так, сэр. – Гроувер говорил более спокойно, чем говорил бы на его месте я сам. – Бог Пан позволил своему духу снизойти на каждого из тех, кто присутствовал при его кончине. И теперь мы должны действовать. Мы должны трудиться, чтобы обновить мир природы и защитить то, что осталось в нем лучшего. Мы должны нести миру весть Пана. Бог дикой природы мертв, и, кроме нас, некому это сделать.
– С начала поисков пропавшего бога прошло две тысячи лет, и теперь вы хотите заставить нас поверить в ваши слова?! – Силен едва ли не визжал от возмущения. – Никогда в жизни! Мы будем продолжать поиски великого бога, а вас, предателя и ренегата, мы отправляем в изгнание!
Некоторые из стариков сатиров что-то забубнили, выражая согласие.
– Итак, голосуем, – бодренько продолжал Силен. – Кто из присутствующих поверил смехотворным заявлениям этого юного сатира?
– Я поверил им, – раздался знакомый голос.
Все обернулись. В рощу входил Дионис. Я с трудом узнал бога виноделия в этом мужчине, одетом в строгий черный костюм с темно-пурпурным галстуком и фиолетовую рубашку. Хотя его курчавые темные волосы были тщательно причесаны, глаза, по обыкновению, налились кровью, а лицо побагровело. Но в общем, сегодня он выглядел скорее подавленным горем, чем нетрезвым.
Сатиры почтительно расступились и стали отвешивать ему поклоны. Встав рядом с членами совета, он слегка повел рукой, и из земли около него вырос стул, вернее, трон, весь увитый виноградными гроздьями.
Дионис уселся на него, скрестил толстенькие ножки, потом прищелкнул пальцами. Тут же один из сатиров бросился к нему, неся в вытянутых руках поднос с сыром, крекерами и бутылкой диетической кока-колы.
Бог вина оглядел собравшуюся толпу.
– Скучали без меня, детки?
Сатиры разом пали ниц и принялись вопить:
– Скучали, о, как же мы скучали без вас!
– Ну а я вот ничуть! – оборвал он их. – И я принес вам дурные вести, друзья мои, очень дурные! Младшие боги переметнулись на сторону врага. Морфей предал нас первым. Его примеру последовали Геката, Янус, Немезида. И только один Зевс знает, кто еще.
В отдалении громыхнуло.
– Разрази меня гром! – воскликнул Дионис. – Оказывается, и он этого не знает. Ладно, ну их. А теперь я хочу еще раз выслушать рассказ Гроувера. Причем с самого начала.
– Но, повелитель! – вскричал Силен. – Это ж отъявленная чепуха!
Глаза Диониса сверкнули пурпурным огнем.
– Я только что узнал, что мой сын Кастор погиб, Силен. И поверь, настроение у меня не самое лучшее. Так что не раздражай меня.
Силен тихо охнул и подал Гроуверу знак говорить.
Когда рассказ был окончен, мистер Д. задумчиво покачал головой.
– Похоже, очень похоже на Пана. Гроувер прав. Поиск оказался изнурительным, и теперь вы должны сами позаботиться о себе. – Он повернулся к сатиру и велел принести ему виноградных гроздей.
Тот мгновенно рванулся с места исполнять приказание.
– Но мы должны наказать предателя! – настаивал Силен.
– Возражаю, – веско ответил Дионис. – И голосую против вашего предложения.
– Я тоже, – вмешался Хирон.
Силен упрямо выдвинул вперед челюсть.
– Тех, кто за изгнание предателя, попрошу поднять руки. – Он и двое других членов Совета подняли руки. – Двое против троих.
– Пфу, – усмехнулся Дионис. – К вашему сведению, голос бога считается за два. Так что голоса разделились поровну.
Силен в негодовании вскочил на ноги и завопил:
– Это возмутительное нарушение правил! Вы ставите Совет копытных в безвыходное положение!
– Тогда распустите его, – ухмыльнулся Дионис. – И все дела.
С каменной физиономией Силен отвесил поклон и в сопровождении двух других членов Совета пошел прочь из рощи. Примерно два десятка сатиров последовали за ними. Остальные, сгрудившись вокруг нас, тревожно переговаривались между собой.
– Не беспокойтесь, – сказал им Гроувер. – Никакого Совета не нужно, чтобы учить нас, что надо делать. Мы и сами с этим разберемся.
И он повторил завет Пана – защищать и беречь дикую природу. Затем разбил сатиров на группы и дал им разные поручения. Первая была отправлена в национальные парки, другой он поручил розыск последних неосвоенных человеком пространств, третьей – наведение порядка на городских территориях.
– Смотри-ка. – Аннабет улыбнулась, кивая мне. – Дела у нашего Гроувера пошли в гору!
В тот же день я разыскал своего братишку циклопа на пляже, где он болтал с Бриареем. Полсотни рук героя были заняты строительством песочного замка. Он работал рассеянно, почти не обращая внимания на то, что делает, но руки с ловкостью возводили арки укрепленных стен, насыпа́ли ров, навешивали над ним мост.
Тайсон в это время вычерчивал на песке какую-то карту и давал Бриарею пояснения:
– Сначала держите в направлении рифа, он лежит налево. Потом прямо, пока не упретесь в затонувший корабль. После этого поворачиваете на восток, а когда пройдете одну милю и минуете кладбище русалок, то увидите разожженные костры.
– Ты рассказываешь, как добраться до кузниц? – спросил я.
– Ну да. Бриарей хочет нам помочь. Он может научить циклопов давно утраченному мастерству. Наше оружие станет лучше и крепче. Как и наши доспехи.
– Да, – кивнул Бриарей, – мне хотелось бы навестить циклопов. Не хочу больше жить в одиночестве.
– В подводном мире вы не будете одиноки. – Вообще-то я сказал это немного наобум, сам-то я никогда не бывал в царстве Посейдона. – Там для вас найдется работа.
– Работа! – Физиономия Бриарея приняла счастливое выражение. – Звучит хорошо. Я бы только хотел, чтобы со мной пошел и Тайсон.
– Нет, мне нужно остаться с братом. – Циклоп покраснел и засмущался. – У вас все получится, Бриарей, точно говорю. И спасибо за помощь.
Сторукий принялся прощаться со мной и, сами понимаете, рукопожатий вышло не меньше сотни.
– Мы встретимся еще, Перси Джексон. Я в этом уверен!
Затем обнял Тайсона всеми своими руками, отпустил и пошлепал к океану. Мы провожали его глазами и видели, как огромная голова Сторукого исчезала под водой.
Я хлопнул брата по спине.
– Ты здорово помог ему.
– Чем это? Я же с ним только поговорил.
– Ты поверил в него. А без Бриарея нам бы никогда не одолеть Кампе.
– Да, он мастак бросаться камнями. – Лицо Тайсона осветилось довольной усмешкой.
– Это точно, – расхохотался я. – Да и камни он выбирает не маленькие. Пойдем, брат. Пора обедать.
Как здорово, что все мы снова собрались в столовой, как будто ничего не случилось. Мы сидели вместе с Тайсоном за столом Посейдона и смотрели в окно на то, как над Лонг-Айлендом догорал прекрасный закат. Еще долго нас будут одолевать трудности, но когда настала моя очередь подойти к бронзовой жаровне, чтобы бросить ломтик мяса в пламя в качестве дара Посейдону, я почувствовал, что и в самом деле многим ему обязан. Я остался в живых. Все мои друзья тоже. Лагерь сейчас находится в безопасности. Атака Кроноса отбита, по крайней мере на некоторое время.
Единственное, что заботило меня, – это судьба Нико. Сейчас он держался в тени, в одиночестве сидя в дальнем уголке обеденного павильона. Ребята пригласили его за столик Гермеса, даже Хирон предложил ему сесть за главный стол рядом с ним, но Нико отказался.
После обеда все мы отправились на стадион, дети Аполлона обещали устроить представление, чтобы поднять всем настроение. Но когда я увидел, что Нико отделился от всех, свернул в сторону и направился к лесу, я решил, что лучше всего пойти следом за ним. Мы углубились довольно далеко в чащу, тени стали сгущаться вокруг нас, и меня охватило тревожное чувство. Раньше я никогда не боялся гулять по лесу, хотя, конечно, отлично знал, какая нечисть там водится. Но сейчас голова моя была полна впечатлений от вчерашней битвы, и я невольно задавал себе вопрос, сколько времени мне понадобится на то, чтобы ходить в этот лес без страха и чтобы меня оставили воспоминания о жестокой битве с армией Кроноса.
В наступившей тьме я не видел Нико, но несколько минут ходьбы – и впереди замерцал какой-то огонек. Сначала я решил, что это Нико включил фонарик, но когда подошел поближе, то увидел, что свет струился от призрака. На поляне стояла, мерцая, призрачная фигура Бьянки ди Анджело. Она улыбнулась брату, потом что-то тихо сказала ему, совсем-совсем осторожно коснулась его лица. И вот уже ее образ растаял.
Нико повернулся, и я оказался прямо перед ним. Как ни странно, он совсем не разозлился.