Я встал с постели и подошел к фонтанчику.
На этот раз никакого голоса, требующего плату, я не услышал. Казалось, будто фонтанчик ждет, когда я сам сделаю первый шаг.
Наверно, мне следовало вернуться в постель. Но вместо этого я подумал о том, что видел прошлой ночью: Нико на берегах Стикса.
– Ты пытаешься мне что-то сообщить, – сказал я.
Фонтанчик ничего не ответил.
– Ладно, – произнес я. – Покажи мне Нико ди Анджело.
Мне даже не пришлось кидать монетку. На сей раз это не имело значения. Как будто водой, помимо Ириды, богини-посланницы, овладела какая-то иная сила. Вода замерцала. Я увидел Нико – но уже не в подземном мире. Он стоял на кладбище, над головой было звездное небо. Вокруг возвышались старые ивы.
Нико наблюдал за работой каких-то могильщиков. Я слышал шорох лопат, видел землю, вылетающую из ямы. Нико был одет в черный плащ. Ночь была туманная. Было тепло и влажно, квакали лягушки. У ног Нико стоял большой пакет из супермаркета.
– Ну что, яма достаточно глубокая? – осведомился парень. Голос у него был раздраженный.
– Еще немного, мой повелитель.
Это был тот самый призрак, которого я видел с Нико прежде: слабо мерцающая человеческая фигура.
– Но повторю еще раз, повелитель: в этом нет необходимости. Ведь у тебя уже есть я и мои советы!
– А я хочу выслушать еще чье-нибудь мнение!
Нико щелкнул пальцами, и шорох лопат утих. Из ямы выбрались две фигуры. Это были не люди. Скелеты в лохмотьях.
– Вы свободны, – сказал Нико. – Спасибо большое.
Скелеты рассыпались на груды костей.
– Лопаты бы еще поблагодарил, – заметил призрак. – Соображения у них столько же.
Нико не обратил на него внимания. Он полез в пакет из супермаркета и вытащил упаковку кока-колы на двенадцать банок. Нико открыл банку и, вместо того, чтобы выпить, вылил ее в могилу.
– Да вкусят мертвые пищи, – пробормотал он. – Да восстанут они и примут приношение. Да вспомнят они былую жизнь.
Он вылил в могилу всю колу до капли и достал белый бумажный пакет с мультяшными персонажами. Я таких уже много лет не видел, но сразу вспомнил, что это: «Хэппи Мил» из «Макдональдса».
Нико перевернул пакет вверх ногами и высыпал в могилу гамбургер и картошку-фри.
– В мое время использовали кровь животных, – буркнул призрак. – Их бы вполне устроило. Они все равно не чувствуют разницы.
– Я буду обращаться с ними с уважением, – сказал Нико.
– Ну хоть игрушку мне оставь! – произнес призрак.
– Молчи! – приказал Нико. Он вылил в могилу вторую упаковку газировки и вытряхнул туда еще три «Хэппи Мила», а потом заговорил нараспев на древнегреческом. Я разбирал только отдельные слова: там много говорилось о мертвых, о памяти и о возвращении из могилы. Короче, все такое веселенькое.
Могила забурлила. Пенистая коричневая жидкость поднялась вровень с краями, как будто яма целиком заполнилась газировкой. Туман сгустился. Лягушки умолкли. Среди надгробий появились десятки фигур: голубоватые, отдаленно напоминающие человеческие. Нико поднял мертвых с помощью кока-колы и чизбургеров.
– Их слишком много! – нервозно заметил призрак. – Ты не знаешь собственной силы!
– Ничего, все под контролем! – ответил Нико, хотя его голос сделался ломким. Он обнажил меч – короткий клинок из черного-черного металла. Никогда такого не видел. Не небесная бронза и не сталь. Железо, может? Толпа теней шарахнулась назад при виде меча.
– По одному! – приказал Нико.
Одинокая фигура выплыла вперед, приникла к яме и с хлюпаньем принялась пить. Призрачные руки вылавливали из лужи картошку-фри. Когда фигура выпрямилась, она сделалась видна более отчетливо: юноша в греческих доспехах. У него были курчавые волосы и зеленые глаза, и плащ застегивался пряжкой в форме раковины.
– Кто ты? – спросил Нико. – Говори!
Молодой человек наморщил лоб, словно пытаясь вспомнить. Потом заговорил голосом, похожим на шелест мятой бумаги:
– Я – Тезей.
«Не может быть! – подумал я. – Не может он быть тем самым Тезеем. Это же просто мальчишка!» Я вырос на историях о том, как он сразил Минотавра и все такое прочее, но я всегда представлял себе Тезея этаким могучим, громадным дядькой. А призрак, которого я видел, не выглядел ни сильным, ни высоким. Да он же не старше меня!
– Как мне вернуть свою сестру? – спросил Нико.
Глаза Тезея были безжизненны, как стекло.
– Даже не пробуй. Это безумие.
– Просто ответь!
– Мой приемный отец умер, – вспомнил Тезей. – Он кинулся в море потому, что подумал, будто я погиб в Лабиринте. Я хотел его вернуть, но не смог.
Призрак-прислужник Нико зашипел:
– Повелитель, обмен душ! Спроси про обмен душ!
Тезей нахмурился.
– Этот голос. Я знаю этот голос.
– Ничего ты не знаешь, глупец! – сказал призрак. – Просто отвечай на вопросы господина и ничего больше не говори.
– Я тебя знаю, – настаивал Тезей, словно пытаясь вспомнить.
– Я хочу узнать о своей сестре, – произнес Нико. – Поможет ли этот поход в Лабиринт вернуть ее назад?
Тезей искал глазами призрака, но явно не видел его. Он снова перевел взгляд на Нико.
– Лабиринт коварен. Пройти через него мне помогло только одно: любовь смертной девушки. Нить была лишь частью ответа. Меня вела царевна.
– Всего этого нам не надо, – сказал призрак. – Я тебе помогу, господин мой. Спроси его, правда ли то, что говорят об обмене душ. Он тебе скажет.
– Душа за душу, – сказал Нико. – Правда ли это?
– Я… я должен ответить «да». Но привидение…
– Отвечай только на вопросы, мерзавец! – вскричал призрак.
Внезапно привидения, столпившиеся по краям ямы, забеспокоились. Они зашевелились и как-то нервно зашептались.
– Я хочу видеть сестру! – потребовал Нико. – Где она?
– Он идет! – боязливо произнес Тезей. – Он почуял твой вызов. Он идет!
– Кто? – осведомился Нико.
– Он ищет источник этой силы, – сказал Тезей. – Ты должен нас отпустить!
Вода в моем фонтанчике задрожала, гудя от напряжения. Я осознал, что весь наш домик трясется. Шум становился все громче. Изображение Нико на кладбище засветилось так ярко, что глазам сделалось больно.
– Прекратите! – воскликнул я вслух. – Прекратите!
Фонтанчик начал трескаться. Тайсон что-то пробормотал во сне и повернулся на другой бок. Пурпурный свет отбрасывал жуткие призрачные тени на стены домика, как если бы привидения готовы были вырваться из фонтанчика на волю.
В отчаянии я выхватил Анаклузмос, рубанул по фонтанчику и рассек его пополам. Морская вода хлынула на пол, каменная чаша рухнула и разбилась вдребезги. Тайсон всхрапнул и что-то пробормотал, но так и не проснулся.
Я опустился на пол, дрожа от того, что видел. Тайсон так и нашел меня поутру, неподвижно глядящим в осколки фонтанчика.
Сразу после восхода мы, отправляющиеся в поход, встретились у Зевсова Кулака. Я собрал рюкзак: термос с нектаром, пакетик амброзии, спальник, веревку, одежду, фонарики и много-много запасных батареек. В кармане у меня лежал Анаклузмос. На руке у меня висели часы – магический щит, которые сделал мне Тайсон.
Утро было ясное. Туман рассеялся, небо голубело. Сегодня ребят в лагере ждут обычные занятия: полеты на пегасах, тренировки по стрельбе из лука, скалолазание по лавовой стенке. А мы тем временем уходили под землю.
Можжевела с Гроувером стояли чуть поодаль от всех. Дриада снова плакала, но старалась сдерживать слезы ради Гроувера. Она все возилась с его одеждой: то поправляла на нем растаманскую шапочку, то смахивала козью шерсть с рубашки. Поскольку мы понятия не имели, с чем предстоит встретиться, Гроувер оделся как человек: натянул шапочку, чтобы спрятать рожки, и джинсы, фальшивые ноги и кроссовки, чтобы спрятать свои козлиные копытца.
Хирон, Квинтус и Миссис О’Лири стояли вместе с ребятами из лагеря, которые пришли пожелать нам удачи. Но вокруг было слишком много суеты, чтобы все это походило на счастливые проводы. У валунов поставили пару палаток для стражи. Бекендорф и его братья и сестры готовили оборонительные ловушки и рвы. Хирон решил, что выход из Лабиринта нужно охранять постоянно, просто на всякий случай.
Аннабет в последний раз проверяла свой рюкзак с припасами. Когда подошли мы с Тайсоном, она нахмурилась.
– Перси, ты ужасно выглядишь!
– Он ночью фонтанчик убил, – доверительно сообщил Тайсон.
– Чего-чего?
Но прежде, чем я успел что-то объяснить, к нам рысцой приблизился Хирон.
– Ну, похоже, у вас все готово?
Он старался, чтобы это прозвучало жизнерадостно, но я видел, что кентавр тревожится. Мне не хотелось расстраивать его еще сильнее, но я вспомнил сегодняшний сон и торопливо, пока не передумал, сказал:
– Э-э… Хирон, можно попросить об одолжении, пока меня не будет?
– Ну конечно, мой мальчик!
– Ребята, я щас!
Я кивнул на лес. Хирон вскинул бровь, но отошел следом за мной в сторону, так, чтобы нас не было слышно.
– Сегодня ночью, – сказал я, – мне приснились Лука и Кронос.
Я рассказал ему свой сон во всех подробностях. Эти новости явно легли на него тяжким грузом.
– Этого я и боялся, – сказал Хирон. – В битве с моим отцом, Кроносом, нам не выстоять.
Хирон очень редко называл Кроноса отцом. Ну, в смысле, мы все знали, что это так и есть. В греческом мире все – боги, чудовища, титаны – так или иначе родня друг другу. Но это родство было не тем, чем Хирон мог бы похвастаться. «Да, мой папочка – всемогущий и жестокий владыка титанов, который стремится уничтожить западную цивилизацию. Я хочу быть как он, когда вырасту!»
– А какую сделку он имел в виду, неизвестно? – спросил я.
– Я не уверен, но, боюсь, они пытаются заключить сделку с Дедалом. Если древний изобретатель и вправду жив, если он не сошел с ума за тысячелетия, проведенные в Лабиринте… ну, Кронос умеет найти способ подчинить своей воле кого угодно.
– Не кого угодно! – твердо возразил я.
Хирон заставил себя улыбнуться.