– Очень сильные, – сказал Тайсон. – Потрясные! Высотой до неба. Такие могучие, что могли ломать горы!
– Круто, – произнес я. – Если ты, конечно, не гора.
– Кампа была тюремщицей, – продолжил Тайсон. – Она работала на Кроноса. Держала наших братьев взаперти в Тартаре и постоянно их мучила, пока не явился Зевс. Он убил Кампу и освободил циклопов и Сторуких, чтобы те помогали сражаться с титанами в грядущей войне.
– И вот теперь Кампа вернулась, – сказал я.
– Плохо! – резюмировал Тайсон.
– Но кто же там, в этой камере? – спросил я. – Ты назвал какое-то имя.
– Бриарей! – воспрянул Тайсон. – Это один из Сторуких. Они высотой до неба, и…
– Ну да, ну да, – произнес я. – Могут ломать горы.
Я окинул взглядом ряды камер наверху, удивляясь, как существо высотой до неба могло поместиться в такую крохотную камеру, и отчего оно рыдает.
– Наверное, надо проверить, – проговорила Аннабет, – пока Кампа не вернулась.
По мере того, как мы подходили к камере, рыдания слышались все громче. Когда я впервые увидел сидящее внутри существо, я даже не понял, кто это. Он был ростом с человека, и кожа у него была очень бледная, как молоко. На нем была набедренная повязка, похожая на большой подгузник. Ноги казались чересчур большими для этого тела, с грязными, потрескавшимися ногтями, по восемь пальцев на каждой ступне. Но удивительней всего была верхняя половина его тела. По сравнению с ним Янус выглядел вполне ничего. Из груди росло столько рук, что и сосчитать невозможно: рядами, по всему торсу. Руки выглядели обычно, но их было так много и они так переплетались, что его торс походил на вилку с намотанными на нее спагетти. Несколькими руками он закрывал заплаканное лицо.
– То ли небо стало ниже, чем было раньше, – заметил я, – то ли этот усох…
Тайсон не обратил внимания на мои слова. Он рухнул на колени.
– Бриарей! – воскликнул он.
Рыдания утихли.
– О великий Сторукий! – сказал Тайсон. – Помоги нам!
Бриарей поднял глаза. Лицо у него было вытянутое и печальное, с кривым носом и гнилыми зубами. У него были темно-карие глаза – я имею в виду, целиком карие, без белков и черных зрачков, как будто из глины вылеплены.
– Беги, пока можешь, циклоп, – с несчастным видом ответил Бриарей. – Я и себе-то помочь не могу.
– Но ты же Сторукий! – возразил Тайсон. – Ты все можешь!
Бриарей утер нос сразу пятью или шестью руками. Еще несколько рук теребили какие-то железяки и деревяшки от разломанной кровати, – Тайсон так же вечно игрался с какими-нибудь запчастями. Удивительное было зрелище. Эти руки, казалось, жили собственной жизнью. Вот они сделали из дерева игрушечный кораблик и тут же его разломали. Другие руки зачем-то скребли бетонный пол. Третьи играли между собой в «камень-ножницы-бумага». Еще несколько рук показывали на стене «собачку» и «уточку» из теней.
– Не могу! – простонал Бриарей. – Кампа вернулась! Титаны восстанут и снова низвергнут нас в Тартар.
– Сделай храбрый вид! – велел Тайсон.
И Бриарей внезапно изменился. Карие глаза остались теми же, но лицо сделалось совершенно другим. Вздернутый нос, выгнутые брови и странная улыбка, как будто он изо всех сил пытался выглядеть храбрым. Впрочем, его лицо тут же вновь стало таким же, как раньше.
– Не выходит, – сказал Бриарей. – Испуганный вид все время пересиливает.
– А как у тебя это получается? – спросил я.
Аннабет ткнула меня локтем.
– Не груби! У Сторуких пятьдесят разных лиц.
– Да, непросто им, наверно, на паспорт фотографироваться! – заметил я.
Тайсон по-прежнему пребывал в благоговейном трансе.
– Все будет в порядке, Бриарей! Мы тебе поможем! А можно попросить твой автограф?
Бриарей шмыгнул носом.
– А у тебя есть сотня ручек?
– Ребят, – вмешался Гроувер, – надо убираться отсюда. Кампа скоро вернется. Она нас почует, рано или поздно.
– Ломайте решетку! – велела Аннабет.
– Да! – Тайсон гордо улыбнулся. – Бриарей это может. Он ведь очень сильный. Даже сильнее циклопов! Смотрите!
Бриарей заскулил. Десяток его рук принялись играть в ладушки, но ни одна из них даже не попыталась сломать решетку.
– Если он такой сильный, – сказал я, – что ж он тогда застрял в тюрьме?
Аннабет снова ткнула меня в бок.
– Ему страшно, – прошептала она. – Кампа тысячи лет держала его в Тартаре. Вот как бы ты чувствовал себя на его месте?
Сторукий снова закрыл лицо руками.
– Бриарей! – окликнул его Тайсон. – Что… что случилось? Покажи же нам свою великую силу!
– Тайсон, – произнесла Аннабет, – думаю, тебе лучше сломать решетку самому.
Улыбка Тайсона медленно растаяла.
– Я сломаю решетку, – кивнул он. Затем ухватился за дверь камеры и содрал ее с петель, как будто она была из сырой глины.
– Идем, Бриарей, – позвала Аннабет. – Мы выпустим тебя отсюда.
Она протянула ему руку. На миг лицо Бриарея изменилось, приняв вид, полный надежды. Несколько из его рук потянулись наружу, но вдвое больше рук вскинулись и ударили по ним, не давая тянуться к свободе.
– Не могу, – сказал он. – Она меня накажет.
– Все в порядке! – заверила его Аннабет. – Ты ведь уже сражался с титанами и победил, помнишь?
– Я помню войну.
Лицо Бриарея снова видоизменилось: нахмуренный лоб и поджатые губы. Видимо, это был его задумчивый вид.
– Мир содрогался от молний. Мы швыряли много скал. Титаны и чудовища почти победили. И вот теперь они снова набирают силу. Так сказала Кампа.
– Не слушай ее, – велел я. – Идем!
Он не шевельнулся. Я знал, что Гроувер прав. У нас мало времени, Кампа вот-вот вернется. Но я не мог просто взять и оставить его тут. Тайсон будет потом плакать неделями!
– Давай сыграем в «камень-ножницы-бумага»! – выпалил я. – Если выиграю я, ты пойдешь с нами. Если проиграю, мы оставим тебя в тюрьме.
Аннабет уставилась на меня, как на сумасшедшего.
Лицо Бриарея сменилось на недоверчивое.
– В «камень-ножницы-бумага» я всегда выигрываю!
– Тем более!
Я трижды стукнул кулаком по ладони.
Бриарей проделал то же самое всей сотней рук – звук был такой, как будто целое войско сделало три шага вперед. У него получилась целая лавина камней, на целый класс ножниц, и достаточно бумаги на целую эскадрилью самолетиков.
– Вот, я же говорил! – грустно проговорил Бриарей. – Я всегда…
Его лицо сменилось на растерянное.
– А что это у тебя?
– А у меня – пистолет! – сказал я, демонстрируя ему сложенный из пальцев пистолетик. Это была шутка, которую сыграл со мной Пол Блофис, но этого я Сторукому говорить не собирался. – Пистолет круче всего!
– Так нечестно!
– А я разве обещал играть честно? Кампа тоже не будет вести себя честно, если мы останемся тут торчать. Она скажет, что это ты виноват, что решетка сломана. Все, идем!
Бриарей шмыгнул носом.
– Полубоги все обманщики!
Однако он медленно поднялся на ноги и вышел из камеры следом за нами.
Я начинал испытывать надежду. Теперь осталось только спуститься вниз и отыскать вход в Лабиринт. Но тут Тайсон застыл.
На первом этаже, прямо под нами, сидела и скалилась на нас Кампа.
– В другую сторону! – сказал я.
Мы бросились бежать по галерее. На этот раз Бриарей был только рад последовать за нами. На самом деле, он несся впереди всех, в ужасе размахивая своей сотней рук.
За спиной слышалось хлопанье огромных крыльев: Кампа поднялась в воздух. Она шипела и рычала на своем древнем наречии, и мне не требовался перевод, чтобы понять, что она намерена нас убить.
Мы ссыпались по лестнице, пробежали коридором, миновали пост охраны – и очутились в новом блоке камер.
– Налево! – сказала Аннабет. – Я это помню по экскурсии!
Мы выскочили наружу и очутились в тюремном дворе, окруженном сторожевыми вышками и колючей проволокой. После того, как мы столько времени пробыли внутри, дневной свет меня едва не ослепил. Вокруг кишели туристы с фотоаппаратами. С залива дул резкий холодный ветер. На юге сиял белый и прекрасный Сан-Франциско, но на севере, над горой Тамалпаис, клубились грозовые тучи. Все небо выглядело так, словно огромный черный волчок кружился над горой, где был заточен Атлас и где теперь заново росла гора Отрис, твердыня титанов. Просто не верилось, что туристы не видят надвигающейся сверхъестественной бури, но они ничем не показывали, что что-то не так.
– Даже хуже стало, – произнесла Аннабет, глядя на север. – Тут весь год были страшные бури, но теперь…
– Бежим, бежим! – взвыл Бриарей. – Она гонится за нами!
Мы бросились на другой конец двора, как можно дальше от тюремного блока.
– Кампа слишком здоровая, она в двери не пролезет! – с надеждой сказал я.
И тут стена взорвалась.
Туристы завопили, а из облака пыли и щебня показалась Кампа, с крыльями, распростертыми во весь двор. В руках она держала два клинка – две длинные бронзовые сабли, сияющие жуткой зеленоватой аурой и источающие струйки пара, от которых через весь двор несло кислым жаром.
– Это яд! – вскрикнул Гроувер. – Смотрите, чтобы эти штуки вас не коснулись, а не то…
– А не то мы умрем? – предположил я.
– Ну… да. Только сначала медленно рассыплемся в пыль.
– Так, мечей будем избегать, – решил я.
– Сражайся, Бриарей! – потребовал Тайсон. – Встань в полный рост!
Но куда там! Бриарей выглядел так, словно пытался сделаться еще меньше. Похоже, сейчас он надел свое «крайне испуганное» лицо.
Кампа с топотом неслась в нашу сторону на своих драконьих лапах, и сотни змей извивались на ее теле.
Я хотел было выхватить Анаклузмос и сразиться с нею, но душа у меня ушла в пятки. И тут Аннабет сказала вслух то, что я думал:
– Бежим!
Это положило конец колебаниям. Сражаться с этой тварью было невозможно. Мы пробежали через двор тюрьмы и выскочили за ворота. Чудовище гналось за нами по пятам. Смертные вопили и разбегались. Завыла сигнализация.