– Ах ты, демон! – вскричала Аннабет.
Герион только улыбнулся.
– Не волнуйся, милая. Как только я передам им мистера ди Анджело, ты с твоим отрядом сможешь продолжить путь. Чужим подвигам я не препятствую. К тому же мне хорошо заплатили за то, чтобы обеспечить вам свободный проход. Увы, мистера ди Анджело это не касается.
– Заплатили? Кто? – переспросила Аннабет. – Что вы имеете в виду?
– Забудь, дорогуша. Ну что, поехали?
– Постойте! – сказал я. Орф зарычал. Я лежал абсолютно неподвижно: чего доброго, и впрямь глотку порвет. – Герион, вы говорили, что вы бизнесмен. Предлагаю заключить сделку.
Герион сощурился.
– Что за сделку? У тебя есть золото?
– У меня есть кое-что получше. Предлагаю обмен.
– Но, мистер Джексон, у тебя же ничего нет!
– А вон, пусть конюшни вычистит! – с невинным видом предложил Эвритион.
– И вычищу! – согласился я. – А если не получится, можете забирать нас всех. Продадите нас Луке за деньги.
– Если тебя кони не сожрут, – заметил Герион.
– Ну, как бы то ни было, у вас останутся мои друзья, – сказал я. – Но если у меня все получится, вы отпустите нас всех, и Нико тоже.
– Нет! – завопил Нико. – Не надо мне твоих услуг, Перси! Я не хочу, чтобы ты мне помогал!
Герион захихикал.
– Перси Джексон, эти конюшни стоят нечищенными уже тысячу лет! Хотя, конечно, если бы оттуда выгрести весь навоз, я бы мог брать лошадей на постой за деньги…
– Ну, так и что вы теряете?
Фермер колебался.
– Ну ладно. Я приму твое предложение. Но ты должен управиться до заката! А если у тебя ничего не получится, я продам твоих друзей и разбогатею.
– По рукам!
Он кивнул.
– Твоих друзей я заберу с собой, в дом. Будем ждать тебя там.
Эвритион посмотрел на меня странно. Как будто сочувствовал. Он свистнул, пес спрыгнул с моей груди и вскочил на колени к Аннабет. Она вскрикнула. Я знал, что Тайсон с Гроувером ничего не станут предпринимать, пока Аннабет держат в заложницах.
Я вылез из вагончика и посмотрел ей в глаза.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – тихо сказала она.
– Я и сам на это надеюсь.
Герион сел за руль. Эвритион усадил Нико на заднее сиденье.
– До заката! – напомнил мне Герион. – И не позже!
Он снова расхохотался надо мной, позвонил в коровий колокольчик, и му-му-мобиль покатил прочь.
Глава девятаяЯ выгребаю навоз
Я утратил надежду, когда увидел, какие у этих лошадей зубы.
Подходя к изгороди, я зажал нос рубашкой, чтобы ослабить вонь. Один жеребец подошел поближе, чавкая по грязи, и сердито заржал на меня. Он оскалил зубы – они были острые, точно медвежьи.
Я попытался мысленно заговорить с ним. С большинством лошадей у меня это получается.
«Привет, – сказал я ему. – Я пришел чистить ваши конюшни. Правда, здорово?»
«Да! – ответил конь. – Входи! Съедим! Вкусный полукровка!»
«Но я же сын Посейдона! – возразил я. – Он создал всех лошадей!»
Обычно это сразу обеспечивало мне статус важной персоны в конских глазах, но на этот раз не прокатило.
«Да! – с энтузиазмом согласился конь. – Пусть и Посейдон тоже приходит! Мы вас обоих съедим! Морепродукты!»
«Морепродукты!» – подхватили прочие лошади, стекаясь ко мне со всей левады. Повсюду жужжали мухи, и оттого, что день был жаркий, воняло еще сильнее. Я-то думал, что управлюсь с этим делом, потому что помнил, как поступил в подобном случае Геракл. Он направил в конюшни реку и очистил их таким образом. Я думал, что, может, сумею управлять водой. Но если я даже подойти не могу к этим лошадям – они меня мгновенно сожрут, – значит дело плохо. И река была не у самых конюшен, а внизу, под горой. До нее было чуть меньше километра. Тут, вблизи, задача выглядела куда серьезнее. Я взял ржавую лопату и на пробу отковырнул немного из-под забора. Ага, круто. Осталось всего каких-нибудь четыре миллиарда лопат…
Солнце уже клонилось к западу. У меня в запасе было в лучшем случае несколько часов. Я решил, что вся надежда все-таки на реку. По крайней мере, на берегу соображать будет легче, чем тут. И я зашагал под горку.
Добравшись до реки, я увидел, что на берегу меня ждет девочка. На ней были джинсы и зеленая футболка, в ее длинные волосы были вплетены речные водоросли. Вид у нее был суровый. Она стояла, скрестив руки на груди.
– Не смей этого делать! – сказала она.
Я уставился на нее.
– Ты кто, наяда?
Она закатила глаза.
– Ну конечно!
– Но ты говоришь по-английски. И стоишь на берегу.
– А ты что думал, мы не можем при желании вести себя как люди?
Никогда об этом не задумывался. Однако я чувствовал себя довольно глупо: в лагере я часто видел наяд, и они все время только хихикали и махали мне из-под воды.
– Послушай, – сказал я, – я только хотел попросить…
– Я знаю, кто ты такой, – ответила она, – и знаю, чего ты хочешь. И я тебе отвечаю: нет! Я не допущу, чтобы мою реку снова использовали для чистки этих вонючих конюшен.
– Но…
– Можешь не стараться, морское отродье. Вы, боги океана, вечно думаете, будто вы та-акие прям важные персоны, куда там какой-то речушке, верно? Так вот, разреши тебе сообщить: лично я не позволю собой вертеть только потому, что твой папочка – сам Посейдон! Тут у нас пресноводная территория, сударь. Последний мужик, который меня об этом просил – он, кстати, был куда красивее тебя! – так вот, он сумел меня уговорить, и это была самая страшная ошибка в моей жизни. Ты себе хоть представляешь, что весь этот конский навоз способен сотворить с моей экосистемой? Я тебе что, отстойник? Да у меня все рыбы перемрут! Мне этот навоз с растений никогда в жизни не отчистить! Я буду потом болеть годами! НЕТ, СПАСИБОЧКИ!
Ее манера разговаривать напомнила мне мою смертную знакомую, Рейчел Элизабет Дэр. Она как будто швырялась в меня словами. Да, я понимал эту наяду. Если подумать, я бы тоже ужасно разозлился, если бы кто-нибудь слил в мой дом два миллиона тонн навоза. Но все же…
– Мои друзья в опасности, – сказал я ей.
– Ах, жалость какая! Это не мои проблемы. Реку свою я тебе губить не дам.
Наяда выглядела так, словно готова была кинуться в драку. Она стиснула кулачки, но мне показалось, что голос у нее слегка дрожит. Я внезапно осознал, что, несмотря на ее свирепый вид, на самом деле она меня боится. Она, наверно, думала, что я стану бороться с ней за власть над рекой, и заранее тревожилась, что проиграет.
Мне сделалось грустно. Я почувствовал себя злым забиякой – сынком Посейдона, который нагло пользуется своим родством.
Я сел на пенек.
– Ладно, твоя взяла.
Наяда, похоже, удивилась.
– Что, правда?
– Не буду я с тобой бороться. Это же твоя река.
Она расслабила плечи.
– А-а… Ох, как хорошо-то… Я имела в виду – твое счастье!
– Но, если я не вычищу эти конюшни до заката, нас с друзьями продадут титанам. А как их вычистить – ума не приложу.
Река весело журчала. Змея проплыла по воде и нырнула вглубь. Наяда наконец вздохнула.
– Ладно, сын морского бога. Так и быть, открою тебе тайну. Возьми горсть земли!
– Чего?
– Делай, что тебе сказано.
Я нагнулся и набрал горсть техасской земли. Она была сухая, черная, с мелкими белыми камушками… Нет, там были не только камушки.
– Это ракушки, – сказала наяда. – Окаменевшие ракушки. Миллионы лет назад, еще до эпохи богов, когда правили лишь Гея с Ураном, все эти земли были под водой. Это часть древнего моря.
И я вдруг понял, что она имеет в виду. Я держал в горсти останки древних морских ежей, раковины моллюсков. И даже на кусочках известняка виднелись отпечатки ракушек.
– Ладно, – сказал я. – И какой мне от этого прок?
– Ты не так уж сильно отличаешься от меня, полубог. Даже когда я на суше, вода все равно во мне. Это источник моей жизни.
Она шагнула назад, ступила в реку и улыбнулась.
– Надеюсь, ты отыщешь способ спасти своих друзей!
И с этими словами она растеклась водой и исчезла в реке.
Когда я вернулся к конюшням, солнце уже коснулось холмов. Видимо, кто-то приходил кормить лошадей, потому что они терзали огромные мясные туши. Я не знал, чьи это были туши, и знать не желал. Если что-то могло заставить эти конюшни выглядеть еще гаже, так это полсотни лошадей, рвущих сырое мясо.
«Морепродукт! – подумала одна из них, увидев меня. – Входи! Мы еще не наелись!»
Ну, и что мне теперь делать? Реку использовать нельзя. А тот факт, что миллион лет тому назад эта местность была морским дном, мне ничем особенным помочь не мог. Я посмотрел на крохотную окаменевшую ракушку у себя в ладони, потом на громадную гору дерьма.
И, разочарованный, швырнул ракушку в дерьмо. Я уже собирался повернуться к лошадям спиной, как вдруг услышал звук: «Пф-ф-ф-ф!» Как будто шину прокололи.
Я посмотрел туда, куда упала ракушка. Из навоза сочилась тоненькая струйка воды.
– Не может быть… – пробормотал я.
И, не веря своим глазам, подступил к изгороди.
– Сильнее! – приказал я воде.
«Пш-ш-ш-ш!»
Вода ударила на метр в высоту и продолжала бурлить. Этого не могло быть, но оно было. Парочка лошадей подошла поближе. Одна сунула голову под струю и попробовала воду.
«Ой! Тьфу! Соленая!»
Да, посреди техасского ранчо забил фонтан морской воды. Я нагреб еще горсть земли и выбрал из нее доисторические ракушки. По правде говоря, я не понимал, что делаю, но я побежал вдоль конюшни, швыряя ракушки в навозные кучи. И всюду, где падала ракушка, начинала бить морская вода.
«Прекрати! – вопили лошади. – Мясо хорошо! Мыться плохо!»
Тут я заметил, что вода не вытекает из конюшен наружу и не течет вниз, под горку, как обычная вода. Она просто бурлила и тут же уходила в землю, унося с собой навоз. Конское дерьмо растворялось в соленой воде, оставляя чистую мокрую землю.
– Давай! – завопил я.
В животе возникло тянущее ощущение, и источники ударили вверх, как гигантская мойка для машин. Морская вода взметнулась шестиметровыми фонтанами. Лошади обезумели и заметались. Гейзеры поливали их со всех сторон. Горы дерьма принялись таять, как снег.