Лука был одет как на битву. На нем были камуфляжные штаны, белая футболка и бронзовый нагрудник, но его Коварного Меча при нем не было – на боку болтались пустые ножны. Мы вышли в просторный двор, где десятки воинов и дракониц готовились к битве. Увидев Луку, полубоги вытянулись по стойке смирно и ударили мечами о щиты.
– Пришло ли время, мой повелитель? – спросила дракайна-драконица.
– Уже скоро! – пообещал Лука. – Продолжайте работу.
– Повелитель! – окликнули его сзади. Келли-эмпуса улыбалась ему. Сегодня она была в голубом платье и выглядела кошмарно прекрасной. Глаза у нее менялись: то темно-карие, то багрово-красные. Волосы были заплетены в косу, ниспадающую вдоль спины, и то и дело вспыхивали в свете факелов, как будто им не терпелось снова обратиться в языки пламени.
Сердце у меня отчаянно колотилось. Я ждал, когда Келли меня заметит и прогонит меня из сна, как в прошлый раз, но сейчас она меня как будто не видела.
– К тебе гости! – сказала она Луке и отступила в сторону. Даже Лука был ошеломлен тем, что увидел.
Над ним возвышалась драконица Кампа. Змеи шипели у ее ног. Звериные головы скалились с пояса. Ее сабли были обнажены и блестели от яда. Сейчас, с распростертыми крыльями, она занимала весь коридор.
– Ты! – голос Луки слегка дрогнул. – Я же велел тебе оставаться в Алькатрасе.
Кампа моргнула – ее веки сместились как-то вбок, словно у рептилии. Драконица заговорила на своем странном раскатистом наречии, но на этот раз я все понимал, какой-то отдаленной частью рассудка: «Я явилась нести службу. Дай мне отомстить!»
– Ты же тюремщица, – произнес Лука. – Твоя работа…
«Я хочу их убить. От меня никто не уходит!»
Лука колебался. По щеке у него ползла струйка пота.
– Ну хорошо, – согласился он. – Идем с нами. Ты понесешь нить Ариадны. Это весьма почетная должность.
Кампа зашипела на звезды. Она убрала сабли в ножны, развернулась и затопала прочь по коридору на своих громадных драконьих ногах.
– Лучше бы мы ее в Тартаре оставили, – пробормотал Лука. – В ней слишком много хаоса. Она чересчур сильна.
Келли негромко рассмеялась.
– Не бойся силы, Лука. Используй ее!
– Чем скорей мы выступим, тем лучше, – сказал Лука. – Мне хочется побыстрее с этим покончить.
– Ай-яй-яй! – сочувственно протянула Келли, проведя пальцем по его руке. – Тебе неприятно разорять свой бывший лагерь?
– Я этого не говорил.
– А не передумал ли ты, часом, насчет своей… э-э… особой роли?
Лицо у Луки закаменело.
– Я свой долг знаю.
– Это хорошо, – сказала демоница. – Как ты считаешь, наш передовой отряд достаточно силен? Не призвать ли мне на помощь Матерь Гекату?
– Более, чем достаточно, – угрюмо ответил Лука. – Сделка почти завершена. Все, что мне требуется – это договориться о том, чтобы нас пропустили через арену.
– Хм-м, – протянула Келли. – Это должно быть интересно. Не хотелось бы увидеть твою красивую голову на копье, если ты вдруг проиграешь.
– Я не проиграю. А тебе, демоница, что, делать больше нечего?
– Еще как есть! – Келли улыбнулась. – Я приношу горе и отчаяние врагам, которые нас подслушивают. Вот прямо сейчас.
Она развернулась и уставилась на меня, растопырила когти и разодрала мой сон.
Я тотчас же очутился в другом месте.
Я стоял на вершине каменной башни, глядя на скалистые утесы и океан внизу. Старик Дедал ссутулился над верстаком, возясь с каким-то навигационным инструментом, похожим на громадный компас. Он выглядел на много лет старше по сравнению с тем, каким я видел его в последний раз. Он горбился, руки у него сделались узловатыми. Он бранился на древнегреческом и щурился, словно ему было плохо видно свою работу, хотя день стоял солнечный.
– Дядя! – окликнул его чей-то голос.
Улыбающийся мальчишка, примерно ровесник Нико, вприпрыжку взбежал по ступенькам. В руках у него была деревянная коробка.
– Привет, Пердикс, – сказал старик, хотя голос его звучал холодно. – Ну что, управился с сегодняшними заданиями?
– Да, дядя! Это все легкотня!
Дедал насупился.
– Легкотня? Проблема поднятия воды в гору без помощи насоса для тебя легкотня?
– Конечно! Смотри!
Мальчишка брякнул коробку на верстак и принялся рыться в хламе, что был внутри. Он достал полоску папируса и показал старому изобретателю какие-то чертежи и записи. Я в них ничего не понял, но Дедал нехотя кивнул.
– Понятно. Неплохо.
– Царю понравилось! – похвастался Пердикс. – Он говорит, я, может быть, даже умнее тебя!
– Вот как?
– Но я этому не верю. Я так счастлив, что матушка отправила меня к тебе в ученики! Я хочу знать все то же, что и ты.
– Ну да, – буркнул Дедал. – Чтобы, когда я умру, ты мог занять мое место?
Глаза у мальчишки расширились.
– Да что ты, дядя! Я просто думал… кстати, а почему люди вообще должны умирать?
Изобретатель насупился.
– Так уж жизнь устроена, малый. Все умирают, кроме богов.
– Да, но почему? – не отставал мальчик. – Если бы можно было уловить «анимус», дух, и поместить в другое обличье… Дядя, ты ведь рассказывал мне про свои автоматоны. Бронзовые быки, орлы, драконы, кони… Почему бы не сделать бронзового человека?
– Нет, мальчик мой! – резко ответил Дедал. – Ты просто неопытен. Это невозможно.
– Не думаю! – упорствовал Пердикс. – Если добавить немного магии…
– Магии? Пфе!
– Да-да, дядя! Если соединить магию и механизмы, без особого труда можно изготовить тело, которое будет выглядеть совсем как человеческое, только лучше. Вот, я уже кое-что набросал.
Он протянул старику толстый свиток. Дедал развернул его. Читал он долго. Глаза у него сузились. Он взглянул на племянника, потом смотал свиток и откашлялся.
– Мальчик мой, это не будет работать. Вырастешь – поймешь.
– Дядь, а давай, я тогда астролябию починю? У тебя ведь снова суставы опухли, да?
Старик стиснул зубы.
– Нет. Спасибо. Отчего бы тебе не пойти поиграть?
Пердикс как будто не замечал гнева старика. Он выхватил из своей горы барахла бронзового жука и подбежал к краю башни. Вдоль края площадки шел невысокий парапет, доходивший мальчишке где-то до колен. Дул сильный ветер.
«Отойди от края!» – хотел крикнуть я. Но голос меня не слушался.
Пердикс завел жука и подбросил его в небо. Жук расправил крылья и с жужжанием улетел прочь. Пердикс радостно рассмеялся.
– Умнее меня, значит… – пробормотал Дедал так тихо, что мальчишка этого не услышал.
– Дядь, а правда, что твой сын разбился в полете? Я слышал, что ты сделал ему огромные крылья, но они его подвели.
Дедал стиснул кулаки.
– Занять мое место! – проговорил он.
Ветер налетал на мальчика, развевал его одежду, трепал волосы.
– Мне бы тоже хотелось летать! – сказал Пердикс. – Я сделаю себе крылья, такие, что не подведут. Как ты думаешь, получится?
Быть может, это был сон внутри сна, но мне внезапно почудилось, будто в воздухе рядом с Дедалом сгустился двухголовый бог Янус. Он с улыбкой перебрасывал серебряный ключ из руки в руку. «Выбирай! – шепнул он старому изобретателю. – Выбирай!»
Дедал взял в руки одного из металлических жучков мальчишки. Глаза у старого изобретателя покраснели от гнева.
– Пердикс! – окликнул он. – Лови!
И бросил бронзового жука. Пердикс весело потянулся, чтобы его поймать, но бросок был слишком силен. Жук взлетел высоко в небо, и Пердикс наклонился слишком сильно. И тут налетел ветер…
Он каким-то чудом изловчился ухватиться за парапет.
– Дядя! – завопил он. – Спаси!
Лицо старика превратилось в маску. Он не двинулся с места.
– Давай, Пердикс, – негромко сказал Дедал. – Сделай себе крылья. Да поживее.
– Дядя! – вскрикнул мальчик. Руки у него разжались, и он полетел в море.
На миг воцарилась мертвенная тишина. Бог Янус мигнул и исчез. Потом небо содрогнулось от грома. И суровый женский голос произнес с высоты: «Ты поплатишься за это, Дедал!»
Я уже слышал этот голос прежде. То была мать Аннабет: Афина.
Дедал хмуро уставился в небеса.
– Я всегда чтил тебя, Мать. Я пожертвовал всем, чтобы идти твоим путем.
«Но мальчик тоже был благословлен мною. А ты его убил. Ты заплатишь за это».
– Я заплатил сторицей! – проворчал Дедал. – Я потерял все. Да, конечно, в подземном мире меня ждут страдания. Но пока что…
Он взял свиток мальчика, заглянул в него и сунул его в рукав.
«Ты не понимаешь, – холодно ответила Афина. – Расплата начнется тотчас же и продлится вовеки».
И внезапно Дедал рухнул, корчась от боли. Я почувствовал то же, что и он. Жгучая боль стянула мне шею, точно раскаленный ошейник, – дыхание у меня пресеклось, и все вокруг почернело.
Я проснулся в темноте, хватаясь за горло.
– Перси! – окликнул Гроувер с соседнего дивана. – С тобой все в порядке?
Я заставил себя дышать ровнее. Я даже не знал, что ответить. Я только что видел, как Дедал, человек, которого мы ищем, убил своего собственного племянника. Ну как я могу быть в порядке? Работал телевизор. Комната была залита мигающим голубым светом.
– А ско… сколько времени? – прохрипел я.
– Два часа ночи, – ответил Гроувер. – Мне что-то не спалось. Я смотрел канал «Nature».
Он шмыгнул носом.
– Я скучаю по Можжевеле.
Я протер заспанные глаза.
– Ага… Ну ничего, скоро увидитесь.
Гроувер печально покачал головой.
– Перси, ты знаешь, какой сегодня день? По телику только что сказали. Тринадцатое июня. С тех пор, как мы ушли из лагеря, прошло семь дней.
– Чего?! – переспросил я. – Не может быть!
– В Лабиринте время течет иначе, – напомнил мне Гроувер. – В первый раз, как вы с Аннабет туда попали, вам показалось, что вы провели внизу всего несколько минут, верно? А прошел час.
– Ох! – произнес я. – Да, верно…
И тут до меня дошло то, что он сказал. Горло снова сдавило раскаленным ошейником.
– Крайний срок, назначенный советом козлоногих старейшин!