помощно лежал в ванне. Вода доходила ему до подбородка. А бронзовые нити все обматывали его, точно кокон, все туже стягивали тело.
– Что вам надо? – осведомился Минос. – Для чего вы это делаете?
Аэлия улыбнулась.
– Дедал был добр к нам, государь. И мне не понравилось, что ты угрожал нашему отцу.
– Передайте вашему Дедалу, – рявкнул Минос, – передайте ему, что я буду преследовать его даже после смерти! И если в подземном мире существует справедливость, моя душа станет преследовать его вечно!
– Отважные речи, государь, – сказала Аэлия. – Желаю удачи в поисках справедливости в подземном мире.
И с этими словами бронзовые нити оплели лицо Миноса, превратив его в бронзовую мумию.
Дверь бани отворилась. Вошел Дедал с сумой путника.
Он коротко подстриг волосы. Борода у него стала совсем белой. Дедал выглядел хрупким и печальным, но он наклонился и коснулся лба мумии. Нити расплелись и опустились на дно ванны. Внутри ничего не было. Как будто царь Минос просто растворился.
– Быстрая, безболезненная смерть, – задумчиво сказал Дедал. – Это больше, чем он заслуживал. Благодарю вас, царевны.
Аэлия обняла его.
– Ты не можешь остаться здесь, учитель. Когда наш отец узнает…
– Да, – оглянулся Дедал. – Боюсь, я навлек на вас беду.
– О, за нас не тревожься. Батюшка будет доволен тем, что ему досталось все золото старика. А Крит отсюда далеко. А вот тебя он обвинит в смерти Миноса. Тебе нужно укрыться где-нибудь в безопасном месте.
– Где-нибудь в безопасном месте… – повторил старик. – Годами я скитался из царства в царство, отыскивая безопасное место. Боюсь, Минос говорил правду. Смерть не помешает ему преследовать меня. Нет такого места под солнцем, которое приютило бы меня, когда весть об этом преступлении разойдется по миру.
– Но тогда куда же ты пойдешь? – спросила Аэлия.
– Туда, куда поклялся не возвращаться, – ответил Дедал. – Моя тюрьма станет для меня единственным убежищем.
– Не понимаю, – сказала Аэлия.
– Оно и к лучшему.
– Но как же подземный мир? – спросила одна из ее сестер. – Тебя ждет страшная кара! А ведь умереть должно всякому.
– Быть может, – произнес Дедал. И достал из дорожной сумы свиток – тот самый свиток, что я видел в предыдущем сне, с заметками его племянника. – А может быть, и нет.
Он похлопал Аэлию по плечу, благословил ее и сестер. И снова бросил взгляд на бронзовые нити, поблескивающие на дне ванны.
– Ищи меня, если посмеешь, царь призраков!
Он повернулся лицом к мозаичной стене и нажал на плитку. На стене проступил светящийся знак – греческая «дельта», – и стена скользнула в сторону. Царевны ахнули.
– О тайных ходах ты нам никогда не рассказывал! – сказала Аэлия. – Ты немало потрудился.
– Не я, а Лабиринт, – поправил ее Дедал. – Не пытайтесь последовать за мной, мои милые, если цените свой разум!
Сон изменился. Я был под землей, в каменном зале. Лука и еще один воин-полукровка разглядывали карту при свете фонарика.
Лука выругался.
– Нам нужен был предыдущий поворот!
Он скомкал карту и отшвырнул ее в сторону.
– Сэр! – возмутился его спутник.
– От карт здесь толку мало, – сказал Лука. – Не тревожься. Так найду.
– Сэр, а правда ли, что, чем больше группа…
– Тем скорей вы заблудитесь? Да, правда. А как ты думаешь, отчего мы поначалу высылали разведчиков-одиночек? Но ты не тревожься. Как только нить будет у нас, мы сможем провести авангард.
– Ну, а нить-то мы как добудем?
Лука постоял, разминая пальцы.
– Ну, Квинтус должен подойти. Все, что нам надо – это попасть на арену, а она же на перекрестке. Куда ни пойдешь, ее не минуешь. Потому нам и нужно заключить договор с ее хозяином. Главное – остаться в живых до того, как…
– Сэр! – донесся из коридора другой голос. И в зал вбежал еще один парень в греческих доспехах, с факелом в руке. – Дракайны поймали полукровку!
Лука насупился.
– Одного? В Лабиринте?
– Да, сэр! Идите скорей. Они в соседнем зале. Они загнали его в угол.
– Кто это?
– Я его никогда не видел, сэр.
Лука кивнул.
– Благословение Кроноса. Может быть, мы сумеем его использовать. Идем!
Они побежали по коридору, а я резко пробудился и долго лежал, глядя во тьму. «Полукровка, один в Лабиринте». Снова заснуть мне удалось не скоро.
На следующее утро я убедился, что у Миссис О’Лири достаточно собачьих галет. Я попросил Бекендорфа присматривать за ней – кажется, он был этим не очень доволен. Потом я пешком поднялся на Холм Полукровок и встретился на дороге с Аннабет и Аргусом.
В машине мы с Аннабет почти не разговаривали. Аргус вообще все время молчал – наверное, оттого, что у него глаза были по всему телу, в том числе, говорят, и на кончике языка, и он не очень-то любил это демонстрировать.
Аннабет выглядела фигово, как будто спала еще хуже меня.
– Дурные сны? – спросил я наконец.
Она покачала головой.
– Послание Ириды от Эвритиона.
– Эвритиона?! Что-то с Нико?
– Он ушел с ранчо сегодня ночью, вернулся обратно в Лабиринт.
– Что-о?! И Эвритион даже не попытался его остановить?
– Нико ушел, пока он спал. Орф прошел по его следу до решетки от скота. Эвритион говорит, последние несколько ночей он слышал, как Нико разговаривал сам с собой. Только теперь он думает, что Нико опять говорил с тем призраком, Миносом.
– Ему грозит опасность, – сказал я.
– Еще бы! Минос – один из судей царства мертвых, но у него есть дурная струнка толщиной в воловью жилу. Не знаю, чего он хочет от Нико, но…
– Я не это имел в виду, – произнес я. – Сегодня ночью мне приснился сон…
Я рассказал ей про Луку, про то, как он упомянул Квинта и как его люди поймали полукровку, который в одиночку скитался по Лабиринту.
Аннабет стиснула зубы.
– Это очень, очень плохо.
– И что же нам делать?
Она подняла бровь.
– Ну, у тебя же есть план! Здорово, правда?
Была суббота, на въезде в город стояла пробка. В мамину квартиру мы приехали около полудня. Открыв дверь, она накинулась на меня с объятиями не хуже адской гончей.
– Я же им говорила, что с тобой все в порядке! – повторяла мама, но, судя по ее тону, с плеч у нее свалилась даже не гора, а само небо. И, уж поверьте мне, я по себе знаю, каково это.
Она усадила нас за стол на кухне и принялась угощать своим особым синим печеньем с кусочками шоколада, пока мы рассказывали ей, как продвигается наш поход. Я, как обычно, старался разбавлять самые жуткие эпизоды (то есть все подряд), но от этого почему-то все казалось еще опаснее, чем на самом деле.
Когда я принялся рассказывать про Гериона и его конюшни, мама сделала вид, что хочет меня придушить.
– Я его комнату прибрать заставить не могу, а тут он берется вычистить сотню тонн конского навоза из конюшен каких-то чудовищ!
Аннабет рассмеялась. Меня это очень порадовало: я давно уже не слышал, чтобы она смеялась по-настоящему.
– Итак, – сказала мама, когда я закончил рассказ, – вы разорили остров Алькатрас, взорвали гору Сент-Хеленс и согнали с места полмиллиона человек. Ну что ж, по крайней мере, вы живы-здоровы.
Уж такая у меня мама: во всем видит светлую сторону.
– Угу, – согласился я. – Ну, в целом, да.
– Жалко, Пола нет дома, – произнесла она, скорее себе, чем мне. – Он хотел с тобой поговорить.
– Ах, да! Школа…
С тех пор столько всего случилось, что я уже почти забыл про день открытых дверей в школе Гуд: и о том, что я сбежал оттуда, оставив охваченную пламенем оркестровую, и о том, что мамин бойфренд в последний раз видел меня, когда я выпрыгивал в окно, точно преступник.
– А что ты ему сказала? – спросил я.
Мама покачала головой.
– Ну, а что я могла сказать? Он знает, что ты, Перси, не обычный ребенок. Он человек неглупый. Он верит, что ты хороший. Он не понимает, что происходит, но в школе на него давят. В конце концов, это же он добился, чтобы тебя туда записали. Ему нужно их убедить, что пожар случился не по твоей вине. А поскольку ты убежал, это довольно трудно.
Аннабет смотрела на меня. Взгляд у нее был довольно сочувственный. Я знал, что ей тоже доводилось бывать в подобных ситуациях. Трудно живется полукровкам в мире смертных.
– Я с ним поговорю, – пообещал я. – Когда с походом управимся. Я даже расскажу ему все как есть, если хочешь.
Мама положила руку мне на плечо.
– В самом деле?
– Ну, да. Но он ведь решит, что мы психи.
– Да он уже так решил.
– Ну, значит, терять нечего.
– Спасибо, Перси. Я ему скажу, что ты вернешься домой…
Она нахмурилась.
– А когда, собственно? Что теперь будет?
Аннабет разломила печенье пополам.
– Ну, у Перси есть этот его план…
Я нехотя изложил свой план маме.
Она медленно кивнула.
– Это очень опасно. Но может сработать.
– У тебя ведь такие же способности, да? – спросил я. – Ты способна видеть сквозь Туман.
Мама вздохнула.
– Теперь уже не так хорошо, как раньше. Когда я была помоложе, было проще. Но да, я всегда видела больше, чем следовало для моего же блага. Это было одной из тех причин, что привлекли внимание твоего отца, когда мы встретились. Ты только береги себя. Обещай, что с вами все будет в порядке!
– Мы постараемся, госпожа Джексон, – сказала Аннабет. – Хотя обеспечивать безопасность вашего сына не так-то просто.
Она скрестила руки на груди и уставилась в кухонное окно. Я теребил салфетку, стараясь ничего не говорить.
Мама нахмурилась.
– Что это с вами? Вы, никак, поссорились?
Мы с Аннабет ничего не ответили.
– Ясно… – проговорила мама. А вдруг она способна видеть не только сквозь Туман? Она сказала это «ясно» так, будто понимала все, что происходит между нами с Аннабет. Когда я сам этого не понимал!
– Ну, вы только помните, – произнесла она, – что Гроувер с Тайсоном на вас рассчитывают.