– Я караулю первой, – сказала она. – Тебе тоже надо поспать.
– Тебе не обязательно так себя вести.
– Как – так?
– Так, будто… Ладно, забей.
Я лег, чувствуя себя очень несчастным. Я так устал, что уснул сразу, как только закрыл глаза.
Во сне я слышал смех. Холодный, хриплый хохот, как будто ножи точат.
Я стоял на краю ямы в глубинах Тартара. Подо мной чернильно-черной похлебкой бурлила тьма.
– Ты так близок к гибели, юный герой! – укоризненно произнес голос Кроноса. – И до сих пор не прозрел!
Голос звучал не так, как прежде. Теперь он сделался почти материальным, как будто у говорящего было настоящее тело, а не… не то, что у него было в этом изрубленном виде.
– Мне есть за что тебя благодарить, – произнес Кронос. – Я обязан тебе своим возвращением.
Тени в провале становились все глубже и гуще. Я попытался отойти подальше от ямы, но это было все равно, что плавать в масле. Время замедлилось. Я почти перестал дышать.
– Услуга за услугу, – сказал Кронос. – Владыка титанов всегда возвращает долги. Хочешь взглянуть на друзей, которых ты оставил?
Тьма вокруг меня зарябила, и я очутился в другой пещере.
– Скорей! – воскликнул Тайсон. Он стремительно влетел в зал. Следом за ним ковылял Гроувер. В коридоре, через который они вошли, раздался рокот, и в пещеру протиснулась голова гигантской змеи. Я имею в виду, змея была такая здоровенная, что ее тело еле помещалось в тоннеле. Чешуя на ней была медного цвета. Голова ромбовидная, как у гремучки, желтые глаза светятся ненавистью. Змея разинула пасть – ядовитые зубы у нее были ростом с Тайсона.
Она ринулась на Гроувера, но тот шарахнулся в сторону. Змея набрала полную пасть земли. Тайсон схватил большой камень и швырнул его в чудовище. Камень угодил между глаз, но змея только отдернулась и зашипела.
– Она тебя сожрет! – заорал Гроувер Тайсону.
– Откуда ты знаешь?
– Сама только что сказала! Беги!
Тайсон шарахнулся в сторону, но змея головой, точно дубиной, сбила его с ног.
– Не-ет! – заорал Гроувер. Но не успел Тайсон вскочить на ноги, как змея обвилась вокруг него и принялась душить.
Тайсон боролся изо всех своих немалых сил, но змея все сильнее стискивала кольца. Гроувер в отчаянии лупил ее своей тростниковой свирелью – он с тем же успехом мог бы колотить каменную стену.
Весь зал содрогнулся, когда змея напрягла мускулы и дернулась, превозмогая мощь Тайсона.
Тут Гроувер заиграл на свирели, и с потолка посыпались сталактиты. Казалось, вся пещера обрушилась…
Я очнулся оттого, что Аннабет трясла меня за плечо.
– Перси! Проснись!
– Тайсон! Тайсон в беде! – сказал я. – Ему надо помочь!
– Всему свое время, – проговорила она. – Землетрясение!
Да, действительно, зал весь трясся.
– Рейчел! – завопил я.
Она мгновенно открыла глаза, схватила свой рюкзак, и мы втроем бросились бежать. Мы почти добежали до дальнего тоннеля, когда колонна напротив нас заскрипела и сломалась. Мы, не останавливаясь, промчались дальше. За спиной у нас обрушилась сотня тонн мрамора.
Добежав до коридора, мы обернулись – как раз вовремя, чтобы увидеть, как рушатся остальные колонны. Позади встало облако белой пыли, и мы бросились дальше.
– Знаете, что? – сказала Аннабет. – А мне все-таки нравится этот путь!
Вскоре мы увидели впереди свет, похожий на обычное электрическое освещение.
– Туда! – указала Рейчел.
Мы последовали за ней и очутились в коридоре из нержавеющей стали – я всегда представлял себе такие на космических станциях, или еще где-нибудь. На потолке горели лампы дневного света. Вместо пола была металлическая решетка.
Я так привык к темноте, что теперь пришлось щуриться изо всех сил. Аннабет с Рейчел при этом свете обе выглядели бледными.
– Туда! – произнесла Рейчел, переходя на бег. – Мы уже близко!
– Но это же неправильно! – сказала Аннабет. – Мастерская должна быть в самой старой части Лабиринта. Это не может быть…
Она запнулась, потому что мы оказались перед двустворчатыми металлическими дверьми. И на стали, на уровне глаз, красовалась большая голубая буква Δ.
– Пришли! – проговорила Рейчел. – Это мастерская Дедала.
Аннабет нажала на букву на дверях, и они с шипением отворились.
– Вот тебе и древняя архитектура, – сказал я.
Аннабет насупилась. Мы все вместе вошли внутрь.
Первым, что меня поразило, был дневной свет: ослепительный солнечный свет, льющийся в огромные окна. В самом сердце подземелий такого как-то не ожидаешь. Мастерская выглядела как студия художника: десятиметровые потолки, промышленное освещение, полированные каменные полы и рабочие столы вдоль окон. Спиральная лестница вела на галерею. На нескольких мольбертах стояли нарисованные от руки чертежи зданий и механизмов, похожие на наброски Леонардо да Винчи. На столах там и сям стояло несколько ноутбуков. Одна полка была заставлена стеклянными банками с зеленым маслом – греческим огнем. Были там и изобретения: хитроумные металлические конструкции, в которых я ничего не понял. Например, бронзовое кресло с присоединенным к нему пучком проводов, смахивающее на какое-то орудие пытки. В другом углу стояло гигантское металлическое яйцо высотой в человеческий рост. Имелись там напольные часы, которые были как будто целиком из стекла, так что все шестерни были видны насквозь. А на стене висело несколько пар бронзовых и серебряных крыльев.
– Di immortales![17] – пробормотала Аннабет. Она подбежала к ближайшему мольберту и уставилась на набросок. – Да он же гений! Ты посмотри, какие изгибы у этого здания.
– Он еще и художник! – с восхищением сказала Рейчел. – Крылья потрясающие!
Эти крылья выглядели куда более продуманными, чем те, что я видел в снах. Перья были соединены прочнее. И ремни крепились не на воске, а на липучках.
Я не выпускал из руки Анаклузмос. Очевидно, Дедала не было дома, но мастерская выглядела так, словно тут постоянно работают. Ноутбуки находились в спящем режиме. На столе стоял стаканчик с кофе и лежал недоеденный черничный кекс.
Я подошел к окну. Вид отсюда был потрясающий. Я узнал Скалистые горы на горизонте. Мы очутились высоко на склоне горы – метров сто пятьдесят, не меньше, – и внизу простиралась долина: сплошь красные скалы, валуны и каменные шпили. Как будто гигантский ребенок строил игрушечный город из деревянных кирпичиков размером в небоскреб, а потом наигрался и все опрокинул.
– Где мы? – спросил я вслух.
– Колорадо-Спрингс, – ответил голос позади нас. – Сад Богов.
Наверху, на спиральной лестнице, стоял с обнаженным мечом наш пропавший инструктор по фехтованию, Квинтус.
– Вы! – произнесла Аннабет. – Куда вы дели Дедала?
Квинтус слабо улыбнулся.
– Поверь мне, дорогая, ты не захочешь с ним встречаться.
– Послушайте, мистер Предатель! – проворчала она. – Я не для того сражалась с женщиной-драконом, человеком с тремя телами и сумасшедшим сфинксом, чтобы видеть вас! Отвечайте, где Дедал?!!
Квинтус спустился по лестнице, держа меч острием вниз. На нем были джинсы, ботинки и футболка старосты из Лагеря полукровок. Это выглядело как оскорбление теперь, когда мы знали, что он шпион. Я не знал, сумею ли я одолеть его в поединке. Он был хороший боец. Но я считал, что попробовать все же надо.
– Вы думаете, я агент Кроноса, – сказал он. – Вы думаете, я работаю на Луку.
– Ну, а то! – возмутилась Аннабет.
– Ты умная девочка, – проговорил Квинтус. – Но ты ошибаешься. Я работаю только на себя.
– Лука про вас упоминал. И Герион вас тоже знал. Вы бывали у него на ранчо.
– Разумеется, – сказал Квинтус. – Я почти везде бывал. Даже тут.
Он прошел мимо меня, так, будто я был совсем не опасен, и подошел к окну.
– Вид меняется каждый день, – произнес он задумчиво. – Каждый день оказываешься в новом месте, где-нибудь высоко. Вчера это был небоскреб над Манхеттеном. Позавчера – роскошный вид на озеро Мичиган. Но Сад Богов появляется снова и снова. Думаю, Лабиринту тут нравится. Может, название подходящее…
– Вы бывали тут прежде, – констатировал я.
– О да!
– Это там иллюзия? – спросил я. – Проекция, или типа того?
– Нет, – пробормотала Рейчел. – Горы настоящие. Мы действительно в Колорадо.
Квинтус посмотрел на нее.
– А ты ясновидящая, да? Ты напоминаешь мне другую смертную девушку, которую я знал когда-то. Еще одну царевну, которая хлебнула горя.
– Шутки в сторону! – сказал я. – Куда вы дели Дедала?
Квинтус воззрился на меня.
– Мальчик мой, тебе стоит поучиться у своей подружки видеть вещи, как они есть. Дедал – это я.
Ну что на такое ответишь? Да что угодно. Например «Я так и знал!» или «ВРЕШЬ!», или «Ну да, а я – владыка Зевс».
Но меня хватило только на:
– Но вы же не изобретатель! Вы фехтовальщик!
– И то, и другое, – улыбнулся Квинтус. – Еще и архитектор в придачу. И ученый. А еще я неплохо играю в баскетбол – для человека, который начал учиться, когда ему перевалило за две тысячи лет. Подлинный талант должен быть разносторонним.
– Это верно, – сказала Рейчел. – Вот я, например, не только руками рисовать умею, но еще и ногами.
– Вот видите? – произнес Квинтус. – Разносторонне одаренная девушка.
– Но ведь вы на него даже не похожи! – возразил я. – Я видел его во сне, и…
И тут меня осенила ужасная мысль.
– Да, – кинул Квинтус. – Ты наконец-то угадал, в чем дело.
– Вы автоматон. Вы сделали себе новое тело.
– Перси, – с тревогой проговорила Аннабет, – это невозможно. Он… он не может быть автоматоном!
Квинтус хмыкнул.
– Дорогая, знаешь ли ты, что значит «Квинтус»?
– Ну, «пятый», на латыни. Но…
– Это мое пятое тело.
Фехтовальщик поднял руку, нажал себе на локоть, и часть запястья откинулась наружу – в теле образовался прямоугольный лючок. Внутри жужжали бронзовые шестеренки и виднелись провода.