Пан уставился прямо на меня ясными голубыми глазами, и я осознал, что он говорит не только о сатирах. Он имел в виду и полукровок, и людей. Всех.
– Перси Джексон, – сказал бог, – я знаю, что ты видел сегодня. Мне ведомы твои сомнения. Но знай: когда настанет час, страх не овладеет тобой.
Он обернулся к Аннабет.
– Дочь Афины, наступает твое время. Тебе назначена великая роль, хотя, быть может, и не та, которую ты себе представляла.
Он перевел взгляд на Тайсона.
– Не отчаивайся, юный циклоп. Герои редко соответствуют нашим ожиданиям. Но ты, Тайсон, – твое имя будет жить среди циклопов много-много поколений. Ну, а мисс Рейчел Дэр…
Рейчел поежилась, когда он назвал ее имя. И попятилась, как будто чувствовала себя виноватой в чем-то. Но Пан только улыбнулся. И вскинул руку в знак благословения.
– Я знаю, ты думаешь, будто тебе нет прощения, но ты не менее важна, чем твой отец.
– Я… – Рейчел осеклась. По щеке у нее поползла слеза.
– Я знаю, сейчас ты в это не веришь, – сказал Пан. – Но ты ищи возможности. Они будут.
Наконец он снова обернулся к Гроуверу.
– Милый мой сатир, – ласково улыбнулся Пан, – доставишь ли ты мою весть?
– Я… я не могу.
– Можешь, – произнес Пан. – Ты самый сильный и самый отважный. Сердце у тебя верное. Ты верил в меня сильнее, чем кто-либо когда-либо. Именно поэтому тебе и придется доставить весть, именно поэтому тебе надлежит первым освободить меня.
– Не хочу.
– Знаю, – сказал бог. – Но мое имя, «Пан»… изначально оно значило «сельский». Ты об этом знал? Но с годами оно стало означать «все». И теперь дух глуши должен перейти во всех вас. Каждому, кого встретите, вы должны говорить: если хотите найти Пана, примите дух Пана. Возрождайте глушь, мало-помалу, каждый – в своем уголке мира. Не ждите, пока кто-то другой, пусть даже бог, сделает это за вас.
Гроувер вытер глаза. И медленно встал.
– Я провел всю жизнь в поисках тебя. И теперь… я отпускаю тебя на волю.
Пан улыбнулся.
– Благодарю, милый мой сатир. Прими мое последнее благословение.
Бог закрыл глаза и растворился в воздухе. Белый туман распался на клочки энергии, но эта энергия не была жуткой, как та, голубая, которую я видел в Кроносе. Она заполнила пещеру. Завиток белого дыма втек мне прямо в рот, другой втянулся в рот Гроуверу, и остальным тоже. Но, мне кажется, Гроуверу досталось все же немного больше. Кристаллы потускнели. Животные печально посмотрели на нас. Деде-дронт вздохнула. А потом все они посерели и рассыпались прахом. Лозы увяли. И мы остались одни в темной пещере, подле опустевшего ложа.
Я включил фонарик.
Гроувер глубоко вздохнул.
– Ты… ты в порядке? – спросил я у него.
Гроувер как-то постарел и погрустнел. Он взял у Аннабет свою шапочку, отряхнул с нее грязь и решительно натянул ее на голову.
– Надо идти, – сказал он, – рассказать им всем. Великий бог Пан умер.
Глава восемнадцатаяГроувер устраивает переполох
В Лабиринте расстояния короче. Но все равно, к тому времени, как Рейчел привела нас обратно на Таймс-сквер, я чувствовал себя так, словно мы бежали бегом от самого Нью-Мехико. Мы выбрались из подвала отеля «Мариотт» и остановились на тротуаре, под лучами яркого летнего солнца, щурясь на машины и толпу.
Я никак не мог решить, что кажется менее реальным: Нью-Йорк или хрустальный грот, где я стал свидетелем смерти бога.
Я отвел отряд в переулок, там, где эхо получше. И свистнул во всю мочь, пять раз.
Минуту спустя Рейчел ахнула:
– Какие же они красивые!
Табун пегасов спускался с неба, кружа среди небоскребов. Впереди всех летел Пират, а за ним – четыре его белых друга.
«Ого-го, шеф! – мысленно сказал он мне. – Ты живой!»
– Ага, – ответил я ему. – Так уж мне повезло. Слушай, нам надо в лагерь, и быстро!
«Это как раз по моей части! Эй, чувак, да у вас с собой циклоп? Ого-го! Гвидо! Твоя спина выдержит?»
Пегас Гвидо застонал и заныл, но все-таки согласился взять Тайсона. Все принялись садиться на пегасов – кроме Рейчел.
– Ну чего, – обратилась она ко мне, – тогда, наверно, всё?
Я неловко кивнул. Оба мы знали, что в лагерь ей нельзя. Я взглянул на Аннабет, но та сделала вид, будто возится со своим пегасом.
– Спасибо тебе, Рейчел, – поблагодарил я. – Без тебя мы бы не справились.
– Ну, такое нельзя было пропустить! В смысле, если не считать того, что меня едва не убили, и еще Пана…
Голос у нее осекся.
– Он что-то говорил о твоем отце, – вспомнил я. – Что он имел в виду?
Рейчел принялась теребить лямку рюкзака.
– Ну, папа… Папина работа… Он вроде как известный бизнесмен.
– То есть, в смысле… ты богатая?
– Ну, да…
– Так вот как ты уговорила водителя нам помочь! Ты просто назвала папину фамилию, и…
– Ну да, – перебила Рейчел. – Перси… мой папа – агент по земельной собственности. Он летает по всему миру, ищет перспективные земельные участки.
Она судорожно вздохнула.
– Глушь, короче. Он… он ее скупает. Я это ненавижу. Он там все перепахивает и строит уродские коттеджи и торговые центры. А теперь, когда я видела Пана… и Пан умер…
– Слушай, но ты-то тут ни при чем!
– А, ты еще не знаешь самого худшего. Я… я не люблю говорить о своей семье. Я не хотела, чтобы ты знал. Извини. Мне вообще не следовало ничего говорить.
– Да нет, – сказал я. – Все классно. Слушай, Рейчел, ты молодец. Ты провела нас через Лабиринт. Ты так отважно себя вела. И это единственное, что для меня имеет значение. А чем занимается твой папа – меня не волнует.
Рейчел посмотрела на меня с благодарностью.
– Ну, в общем… если тебе снова взбредет в голову пообщаться со смертной… можешь мне позвонить, или еще что-нибудь.
– Э-э… ага. Конечно.
Она нахмурила брови. Наверно, особого энтузиазма в моем голосе не чувствовалось, но я не это имел в виду. Я просто не знал, что еще сказать, когда вокруг стояли все мои друзья. А за последние пару дней мои чувства, кажется, сделались довольно запутанными.
– Ну, то есть… с удовольствием, – произнес я.
– Моего номера в телефонной книге нет, – проговорила она.
– Я его знаю.
– Что, он у тебя до сих пор на руке записан? Да ладно!
– Нет. Я его… вроде как выучил.
Она снова медленно расплылась в улыбке, на этот раз – куда более радостной.
– Ну, пока, Перси Джексон! Ты ведь спасешь мир, ага?
Она пошла по Седьмой авеню и затерялась в толпе.
Когда я вернулся к лошадям, оказалось, что у Нико проблемы. Его пегас шарахался от него, не давая ему сесть верхом.
«От него покойниками воняет!» – пожаловался конь.
«Да ладно тебе, – сказал Пират. – Брось, Пирожок! От полубогов вечно несет непонятно чем. Они не виноваты. Э-э… шеф, это я не про тебя!»
– Летите без меня! – решил Нико. – Я все равно не хочу возвращаться в лагерь.
– Нико, – проговорил я, – нам нужна твоя помощь!
Он скрестил руки на груди и насупился. Аннабет положила руку ему на плечо.
– Нико, – сказала она, – ну пожалуйста!
Его лицо медленно смягчилось.
– Ладно уж, – нехотя согласился он. – Только ради тебя! И насовсем я там не останусь.
Я посмотрел на Аннабет и вопросительно вскинул бровь, типа «С чего это вдруг Нико тебя слушается?». Она показала мне язык.
Наконец все уселись на пегасов. Мы взмыли в небо и вскоре уже летели вдоль Ист-ривер. Впереди раскинулся Лонг-Айленд.
Мы приземлились среди жилых домиков, и нам навстречу тут же выбежали Хирон, пузатый сатир Силен и пара лучников из домика Аполлона. Увидев Нико, Хирон вскинул бровь, но, если я рассчитывал удивить его последними новостями, насчет того, что Квинтус оказался Дедалом, или что Кронос восстал, то я ошибался.
– Этого я и боялся, – сказал Хирон. – Надо спешить. Есть надежда, что вам удалось задержать владыку титанов, но его авангард все равно прорвется сюда. И они будут алкать крови. Большинство наших защитников уже на своих местах. Идем!
– Минуточку! – вмешался Силен. – А как насчет поисков Пана? Ты опоздал почти на три недели, Гроувер Ундервуд! Твоя лицензия искателя отозвана!
Гроувер набрал воздуху в грудь. Он вытянулся и посмотрел в глаза Силену.
– Лицензия искателя больше не имеет смысла. Великий бог Пан умер. Он скончался и оставил нам свой дух.
– Что-о?! – лицо Силена побагровело. – Ложь и святотатство! Гроувер Ундервуд, я позабочусь о том, чтобы ты отправился в изгнание!
– Это правда, – произнес я. – Мы видели, как он умер. Мы все.
– Невозможно! Вы все лжете! Уничтожители природы!
Хирон пристально посмотрел в лицо Гроуверу.
– Мы поговорим об этом позже.
– Нет, мы поговорим об этом сейчас! – сказал Силен. – Необходимо разобраться с этим…
– Силен, – перебил Хирон, – моему лагерю грозит нападение. Вопрос Пана ждал две тысячи лет. Боюсь, ему придется подождать еще немного. При условии, что к вечеру мы будем еще здесь.
И на этой радостной ноте Хирон натянул свой лук и поскакал к лесу, предоставив нам догонять его, как получится.
Это была самая крупная военная операция, какую я до сих пор видел в лагере. Все собрались на поляне в полных боевых доспехах, но на этот раз не для захвата флага. Домик Гефеста устроил у входа в Лабиринт ловушки: проволоку-«егозу», ямы, наполненные горшками с греческим огнем, ряды заостренных кольев, которые должны были остановить натиск. Бекендорф командовал двумя катапультами размером с грузовик. Катапульты были уже заряжены и наведены на Зевсов Кулак. Ребята из домика Ареса стояли в первых рядах, выстроенные фалангой. Кларисса отдавала приказы. Домики Аполлона и Гермеса укрывались в лесу, с луками наготове. Многие заняли позиции на деревьях. Даже дриады вооружились луками, а сатиры расхаживали с деревянными дубинками и щитами из толстой древесной коры.
Аннабет присоединилась к своим собратьям из домика Афины – они раскинули штабную палатку и командовали операцией. У палатки развевалось серое знамя с совой. На страже у входа стоял наш начальник охраны, Аргус. Дети Афродиты суетились там и сям, поправляли на всех доспехи и предлагали расчесать султаны из конского волоса. Даже дети Диониса нашли себе работу. Самого бога нигде видно не было, но белокурые близнецы, его сыновья, бегали, раздавая вспотевшим воинам бутылки с водой и пачки сока.