Но тут Аргус забибикал с дороги, и я упустил свой шанс.
– Иди уже, – произнесла Аннабет. – Береги себя, рыбьи мозги!
И побежала вниз с холма. Я провожал ее взглядом, пока она не добежала до домиков. Она ни разу не оглянулась.
Через два дня у меня был день рождения. Я никогда никому об этом не говорил, потому что день рождения всегда приходился на время сразу после возвращения из лагеря, и никто из моих лагерных друзей обычно прийти не мог, а смертных друзей у меня не так уж много. К тому же тот факт, что я сделался на год старше, не казался таким уж праздником с тех пор, как я узнал о великом пророчестве: что, когда мне исполнится шестнадцать, я то ли уничтожу, то ли спасу мир. В этот день мне исполнилось уже пятнадцать. Время было на исходе.
Мама устроила небольшую вечеринку у нас дома. На вечеринку пришел Пол Блофис, но это было ничего: Хирон с помощью Тумана убедил всех в школе Гуд, что я не имею никакого отношения ко взрыву в оркестровой. Теперь Пол и остальные свидетели были уверены, что чирлидерша Келли сошла с ума и взорвала в помещении зажигательную бомбу, а я – просто ни в чем не повинный свидетель событий, который ударился в панику и сбежал. Так что мне разрешили приступить к занятиям в школе Гуд. В общем, если я не хочу отступить от традиции и все-таки вылететь и из этой школы, как каждый год, придется еще постараться.
Тайсон тоже пришел ко мне на день рождения. Мама для него нарочно испекла два лишних синих кекса. Пока Тайсон помогал маме надувать шарики, Пол Блофис попросил меня помочь ему на кухне.
Когда мы разливали пунш, он сказал:
– Я слышал, мама записала тебя учиться вождению на эту осень.
– Ага. Круто. Жду не дождусь.
Если серьезно, то я с детства мечтал получить, наконец, права. Но сейчас мне было как-то не до этого. И Пол это заметил. Как ни странно, временами он чем-то напоминал мне Хирона: вот этой способностью посмотреть на тебя и понять, о чем ты думаешь. Наверно, это такая особая учительская аура.
– У тебя было тяжелое лето, – проговорил он. – Насколько я понимаю, ты потерял кого-то близкого, да? И… и у тебя проблемы с девушкой?
Я уставился на него.
– А вы откуда знаете? Что, мама…
Он вскинул руки.
– Твоя мама мне ни слова не говорила. И я не собираюсь ничего выспрашивать. Я просто вижу, что в тебе, Перси, есть нечто необычное. С тобой что-то происходит, и я не могу понять, что именно. Но мне тоже когда-то было пятнадцать, и я просто по твоему лицу вижу, что… В общем, что тебе пришлось нелегко.
Я кивнул. Я обещал маме, что расскажу Полу о том, кто я такой на самом деле, но сейчас время было не самое подходящее. Рано пока.
– Я потерял двоих товарищей из того лагеря, куда я езжу, – сказал я. – Не то, чтобы близких друзей, но…
– Сочувствую.
– Угу. Ну, и насчет девушки тоже…
– Держи! – Пол протянул мне пунш. – За твой пятнадцатый день рождения. И за то, чтобы следующий год был лучше предыдущего.
Мы чокнулись бумажными стаканчиками и выпили.
– Перси, мне довольно неловко нагружать тебя еще одной лишней проблемой, – произнес Пол. – Но я хотел тебя кое о чем спросить.
– Да?
– Это тоже насчет девушки.
Я нахмурился.
– То есть?
– Насчет твоей мамы, – сказал Пол. – Я подумываю сделать ей предложение.
Я чуть не выронил стаканчик.
– Это в смысле… жениться на ней?
– Ну, в целом – да. Ты не против?
– Вы спрашиваете у меня разрешения?
Пол почесал бородку.
– Ну, не то, чтобы разрешения, но все-таки она твоя мать. И я знаю, что у тебя непростая жизнь. Мне было бы неловко сделать это, не поговорив сначала с тобой, как мужчина с мужчиной.
– Как мужчина с мужчиной… – повторил я. Это звучало непривычно. Я подумал о Поле и моей маме: о том, что она чаще улыбается и смеется, когда он рядом, о том, как Пол из кожи вон лез, чтобы устроить меня в школу… И помимо своей воли сказал:
– Знаете, Пол, по-моему, это классная идея. Валяйте.
Он расплылся в улыбке.
– За твое здоровье, Перси! Ну что, присоединимся к тусовке?
Я как раз собирался задувать свечки, когда в дверь позвонили.
Мама нахмурилась.
– Кто бы это мог быть?
Это было странно: внизу на входе сидел вахтер, но он нам не позвонил, не предупредил… Мама открыла дверь – и ахнула.
Это был мой папа. На нем были шорты-бермуды, рубашка-гавайка и сланцы, как он обычно ходит. Черная борода аккуратно подстрижена, глаза цвета морской волны весело поблескивают. На голове у него была потрепанная бейсболка, украшенная рыболовными блеснами, с надписью «СЧАСТЛИВАЯ РЫБАЦКАЯ КЕПКА НЕПТУНА».
– Пос… – мама осеклась. Она покраснела до корней волос. – Ну… здравствуй.
– Привет, Салли, – сказал Посейдон. – Ты такая же красивая, как и всегда. Можно войти?
Мать издала слабый писк: то ли «Да», то ли «Помогите!», Посейдон счел, что это было «да», и вошел.
Пол обводил нас взглядом, пытаясь по выражению наших лиц понять, что происходит. Наконец он шагнул вперед.
– Привет. Я – Пол Блофис.
Посейдон вскинул брови и пожал ему руку.
– Как-как, вы сказали? «Blowfish»? Как «рыба-собака»?
– Н-нет. Не «фиш». «Фис».
– А-а, понятно, – кивнул Посейдон. – Жаль. Рыб-собак я люблю. А я – Посейдон.
– Посейдон? Какое интересное имя.
– Да, самому нравится. У меня много других имен, но я предпочитаю именно «Посейдон».
– Как у бога моря.
– Ну, типа того, да.
– Ну ладно! – вмешалась мама. – Э-э… мы так рады, что ты зашел! Пол, это отец Перси.
– А-а.
Пол кивнул, хотя было непохоже, чтобы он особенно обрадовался.
– Понятно.
Посейдон улыбнулся мне.
– Рад тебя видеть, мой мальчик! И Тайсон тоже здесь! Здравствуй, сынок!
– Папочка!
Тайсон пролетел через комнату и сгреб Посейдона в охапку, едва не сшибив с него бейсболку.
Пол разинул рот и уставился на маму.
– А Тайсон – он…
– Не мой! – заверила его мама. – Это долгая история.
– Я просто не мог пропустить день, когда Перси исполнится пятнадцать, – сказал Посейдон. – Будь это Спарта, Перси с этого дня считался бы взрослым мужчиной!
– Это правда, – произнес Пол. – Я когда-то преподавал историю Древнего мира.
Глаза у Посейдона лукаво сверкнули.
– Да-а, это про меня. Древняя история, да. Салли, Пол, Тайсон – вы не будете против, если я позаимствую Перси буквально на секундочку?
Он обнял меня за плечи и увел на кухню.
Когда мы остались одни, он перестал улыбаться.
– Ты в порядке, мальчик мой?
– Ага. Все нормально. Ну, наверное.
– Я наслышан о твоих подвигах, – сказал Посейдон. – Но я хотел услышать все от тебя, из первых рук. Рассказывай.
И я принялся рассказывать. Это несколько нервировало, потому что Посейдон слушал очень внимательно. Он не сводил с меня глаз. Выражение его лица оставалось неизменным все время, что я рассказывал. Когда я закончил, он медленно кивнул.
– Значит, Кронос действительно вернулся. Вскоре начнется настоящая война.
– А что с Лукой? – спросил я. – Он действительно погиб?
– Не знаю, Перси. Все это весьма неприятно.
– Но у него же тело смертное. Нельзя ли его просто уничтожить?
Посейдон помрачнел.
– Смертное-то смертное. Но Лука был не простой смертный, мой мальчик. Не знаю, как именно его готовили к тому, чтобы принять душу титана, но убить его будет не так-то просто. И все же, боюсь, его придется убить, чтобы вернуть Кроноса обратно в бездну. Надо будет над этим поразмыслить. К несчастью, у меня есть другие проблемы, мои собственные.
Я вспомнил то, что говорил мне Тайсон в начале лета.
– Древние морские боги?
– Именно. Я вступил в войну первым, Перси. На самом деле, я не могу задерживаться надолго. Уже сейчас океан воюет сам с собою. Я с трудом сдерживаю ураганы и тайфуны, чтобы они не разорили ваш мир на суше, такие грозные битвы там кипят.
– Можно мне с тобой? – спросил я. – Можно я буду помогать?
Посейдон улыбнулся, вокруг глаз у него разбежались морщинки.
– Рано еще, мальчик мой. Я чувствую, что ты еще понадобишься здесь. Да, кстати!
Он достал из кармана морского ежа и вложил его мне в руку.
– Вот тебе подарок на день рождения! Потрать его с умом.
– Потратить? Морского ежа?!
– Ну да. Не зря же их еще зовут «песчаными долларами». В мое время на одного морского ежа можно было купить кучу всякой всячины. Думаю, и до сих пор можно, если разменять его в нужных обстоятельствах.
– В каких обстоятельствах?
– В подходящее время, – пояснил Посейдон. – Думаю, ты разберешься.
Я сжал морского ежа в кулаке, но было еще кое-что, что не давало мне покоя.
– Пап, – сказал я, – когда я был в Лабиринте, я встретил там Антея. Он сказал… в общем, он говорил, будто он твой любимый сын. Он украшал свою арену черепами, и…
– И посвящал их мне, – закончил Посейдон. – И у тебя в голове не укладывается, как может кто-то творить такие ужасы во имя меня.
Я неловко кивнул.
Посейдон положил обветренную руку мне на плечо.
– Перси, низшие существа творят во имя богов немало ужасного. Это не значит, что мы, боги, это одобряем. То, что делают наши сыновья и дочери от нашего имени… ну, обычно это куда больше говорит о них самих, чем о нас. А мой любимый сын – ты, Перси.
Он улыбнулся, и в этот момент просто сидеть с ним на кухне было самым лучшим подарком на день рождения, какой я получал в своей жизни. А потом мама окликнула из комнаты:
– Перси! Свечки оплывают!
– Ладно, иди, – велел Посейдон. – И еще, Перси, – последнее, что тебе следует знать. Тот инцидент в горе Сент-Хеленс…
Сначала я подумал, что это он о том, как Аннабет меня поцеловала, и покраснел, но тут же сообразил, что он говорит о куда более серьезных вещах.
– Извержения продолжаются, – сказал он. – Тифон зашевелился. Вполне вероятно, что вскоре – через несколько месяцев, самое большее – через год, он вырвется из уз.