– Конечно, нет. Это мой отец.
– Арес?
Кларисса презрительно усмехнулась:
– Думаешь, только твой папочка повелевает морями? После каждой войны ду€хи умерших с проигравшей стороны должны платить дань Аресу. Это их проклятье за то, что они потерпели поражение. Я попросила у отца морской транспорт, и вот он. Эти ребята сделают все, что я им прикажу. Правда, капитан?
Капитан стоял у нее за спиной, вид у него был высокомерный и сердитый. Его горящие зеленым глаза сверлили меня голодным взглядом.
– Если это означает конец этой дьявольской войны, мэм… долгожданный мир… мы сделаем все, что угодно… уничтожим кого угодно…
Кларисса улыбнулась:
– Уничтожат кого угодно. Мне это нравится.
Тайсон сглотнул.
– Кларисса, – сказала Аннабет, – возможно, Лука тоже охотится за руном. Мы его видели. Ему известны координаты, и он направляется на север. В его распоряжении круизный лайнер, битком набитый чудовищами…
– Прекрасно! Я разнесу его корабль на куски и потоплю.
– Ты не понимаешь, – покачала головой Аннабет. – Нам нужно объединить усилия. Позволь нам помочь тебе…
– Нет! – Кларисса стукнула кулаком по столу. – На поиски отправили меня, ты, воображала! В конце концов, я должна стать героем, и вы двое не украдете мой шанс.
– Где твои товарищи по домику? – спросил я. – Тебе позволили взять с собой двух друзей, разве не так?
– Они не… я позволила им остаться. Чтобы защищать лагерь.
– Ты хочешь сказать, что даже твои собственные сводные братья и сестры тебе не помогают?
– Заткнись, Перси! Я в них не нуждаюсь! И в тебе тоже!
– Кларисса. – Я попытался зайти с другой стороны. – Тантал тебя просто использует. Ему наплевать на лагерь. Он спит и видит, как бы его уничтожить. Он послал тебя на поиски, чтобы ты потерпела неудачу.
– Нет! Мне все равно, что там Оракул нагово…
Она резко оборвала конец фразы.
– Что? – переспросил я. – Что сказал тебе Оракул?
– Ничего. – У Клариссы покраснели уши. – Я закончу эти поиски и без вашей помощи, вот все, что вам надо знать. С другой стороны, и отпустить вас я не могу…
– Значит, мы в плену? – нахмурилась Аннабет.
– В гостях… на какое-то время. – Кларисса закинула ногу на белую льняную скатерть и открыла еще одну бутылку «Доктора Пеппера». – Капитан, проводите их вниз. Предоставьте гамаки на жилой палубе. А если будут плохо себя вести, то покажите им, как мы поступаем с вражескими шпионами.
Как только я заснул, мне привиделся сон.
Гроувер сидел за своим ткацким станком и лихорадочно распускал свой свадебный шлейф, как вдруг валун, закрывающий выход, откатился в сторону и циклоп взревел:
– Ага!
Гроувер взвизгнул:
– Дорогой! Я не… ты так тихо подкрался!
– Распускаешь! – загремел Полифем. – Так вот в чем дело!
– О нет. Я… я не…
– Пошли! – Полифем сгреб Гроувера поперек туловища и наполовину понес, наполовину поволок по пещерному туннелю. Гроувер изо всех сил пытался не потерять туфли на высоких каблуках, скрывавшие его копыта. Вуаль на его голове сбилась, грозя слететь совсем.
Циклоп втолкнул его в пещеру размером со склад, полный всевозможных предметов, так или иначе связанных с овцами. Тут стояли покрытые овечьими шкурами массажное кресло и телевизор, грубо сколоченные книжные полки, забитые вещицами из «овечьей» коллекции: кофейные кружки в форме овечьих морд, гипсовые фигурки овечек, настольные игры и книги, посвященные овцам, фигурки персонажей комиксов и мультфильмов. Пол покрывал ковер из овечьих костей, а также костей, не походивших на овечьи – они принадлежали сатирам, которые попали на остров в поисках Пана.
Полифем поставил Гроувера на землю, чтобы отвалить еще один валун. В пещеру проник дневной свет, и Гроувер заскулил от тоски. Свежий воздух!
Циклоп вытащил его наружу, на вершину холма, с которого открывался вид на самый прекрасный остров из всех, что я когда-либо видел.
Он имел форму седла, которое разрубили надвое топором. С двух сторон покрытые сочной зеленью холмы, а в середине – широкая долина с пролегающей по центру глубокой расщелиной. Через пропасть был переброшен веревочный мост. Прекрасные реки катили свои волны к краям каньона и срывались вниз, образуя радужные водопады. Среди деревьев порхали попугаи. На кустах распускались розовые и сиреневые цветы. Сотни овец паслись на лугах, их шерсть странно поблескивала, точно медные и серебряные монетки.
А в центре острова, прямо у веревочного моста, рос огромный узловатый дуб, между его нижних сучьев что-то блестело.
Золотое руно.
Даже во сне я чувствовал его мощную ауру, окутывающую остров, от которой трава становилась зеленее, цветы прекраснее. Я почти чувствовал запах магии в действии. Могу только представить, насколько сильным этот аромат был для сатиров.
Гроувер захныкал.
– Да, – гордо сказал Полифем. – Видишь, вон там? Руно, жемчужина моей коллекции. Давным-давно украл его у героев, и с тех пор – всегда бесплатная еда! Сатиры слетаются со всего света, как мотыльки на огонь. Сатиры – хорошая еда! А сейчас…
Полифем вытащил зловещего вида бронзовые ножницы для стрижки овец.
Гроувер взвизгнул, но Полифем лишь ухватил ближайшую к нему овцу и состриг с нее шерсть. Он протянул Гроуверу пушистую охапку.
– Спряди из нее нитки! – гордо велел он. – Волшебные. Их нельзя распустить.
– Ох… что ж…
– Бедная Мулипусечка! – осклабился Полифем. – Плохая ткачиха. Ха-ха! Но волноваться не о чем. Эти нитки решат проблему. Ты закончишь свадебный шлейф к завтрашнему утру!
– Как это… предусмотрительно с твоей стороны!
– Хе-хе.
– Но… но, дорогой, – Гроувер проглотил слюну, – что, если кто-то попытается спасти… то есть напасть на этот остров? – Гроувер посмотрел прямо на меня, и я понял, что он завел этот разговор специально, чтобы помочь мне. – Что, если они заявятся прямо в твою пещеру?
– Женушка напугана! Как это мило! Не о чем волноваться. У Полифема есть крутая система безопасности. Им придется иметь дело с моими зверушками
– Зверушками?
Гроувер оглядел остров, но не увидел ничего, кроме овец, мирно бродивших по лугам.
– А потом, – прорычал Полифем, – им пришлось бы иметь дело со мной!
Он ударил кулаком по ближайшему камню, тот треснул и раскололся надвое.
– А теперь идем! – прокричал он. – Обратно в пещеру.
Гроувер выглядел так, будто сейчас заплачет – свобода была так близка и одновременно так далека. У него в глазах стояли слезы, когда валун закрыл вход в пещеру, замуровывая его в вонючей, освещенной факелами берлоге циклопа.
Я проснулся от звука колокола: на корабле били тревогу.
Голос капитана проскрипел:
– Все на палубу! Найти леди Клариссу! Где эта девчонка?
Его призрачное лицо возникло прямо надо мной.
– Встать, янки. Твои друзья уже наверху. Мы приближаемся к входу.
– Входу куда?
Он оскалил череп в жуткой улыбке:
– В море Чудовищ, разумеется.
Я запихал немногочисленные вещи, уцелевшие после нападения гидры, в матросский вещмешок и закинул его на плечо. У меня имелось подозрение (отчасти продиктованное страхом), что мне больше не придется ночевать на борту «Бирмингема».
Я уже поднимался наверх, как вдруг меня точно окатили ледяной водой. Рядом ощущалось чье-то присутствие – нечто знакомое и неприятное. Без всякой видимой причины мне захотелось с кем-нибудь подраться. Захотелось пнуть одного из мертвых солдат-конфедератов. В последний раз я испытывал такую сильную злость, когда…
Вместо того чтобы идти наверх, я подкрался к вентиляционной решетке и стал вглядываться в темноту котельной.
Внизу, прямо подо мной, стояла Кларисса и разговаривала с поблескивающим изображением, парившим в клубах пара от котлов. Ее собеседником был мускулистый мужчина, затянутый в черную кожу на манер байкера, постриженный по-военному коротко, в солнцезащитных очках с красными стеклами и ножом у пояса.
У меня непроизвольно сжались кулаки. Мой самый нелюбимый олимпиец. Арес – бог войны.
– Меня не интересуют твои оправдания, девчонка! – рычал он.
– Д-да, отец, – пробормотала Кларисса.
– Ты же не хочешь увидеть, как страшен я в гневе?
– Нет, отец.
– Нет, отец, – передразнил Арес. – Ты просто дура. Мне следовало доверить эти поиски одному из моих сыновей.
– У меня все получится! – пообещала Кларисса дрожащим голосом. – Ты будешь мною гордиться.
– Уж постарайся, – пригрозил бог. – Ты выпросила у меня этот корабль, девочка. Если ты позволишь этому мешку с дерьмом, этому сопляку Джексону украсть его у тебя…
– Но Оракул сказал…
– МНЕ НАПЛЕВАТЬ, ЧТО ТАМ СКАЗАЛ ОРАКУЛ! – взревел Арес, так что его изображение пошло рябью. – Ты преуспеешь. А если нет…
Он поднял вверх кулак. И, хотя он был всего лишь сотканной из тумана картинкой, Кларисса вздрогнула.
– Мы поняли друг друга? – прорычал Арес.
Снова прозвонил тревожный колокол. Я услышал приближающиеся голоса: офицеры выкрикивали приказы готовить пушки к бою.
Я отполз от вентиляционной решетки и двинулся наверх, на спардек[14], чтобы присоединиться к Аннабет и Тайсону.
– Что случилось? – спросила Аннабет, увидев выражение моего лица. – Плохой сон?
Я кивнул, но ничего не сказал. Я не знал, что и думать о том, свидетелем чего я только что стал. Увиденное внизу грызло меня не меньше, чем сон про Гроувера.
Кларисса поднялась наверх сразу после меня. Я старался на нее не смотреть.
Она выхватила у офицера-зомби бинокль и стала изучать горизонт.
– Наконец-то. Капитан, полный вперед!
Я проследил за ее взглядом, но ничего особого не заметил. Затянутое облаками небо. Туманная дымка, воздух влажный, точно пар от утюга. Даже если я сильно прищуривался, то мог различить только пару каких-то темных смазанных пятен на горизонте.