им, – заметила Талия.
– На Кроноса работает кто-то из полукровок, – сказал я. – Скорее всего, это Эфан Накамура. И он старается переманить на его сторону низших подданных Аида, таких как кересы. Деймоны думают, что, если Кронос выиграет, мир охватит хаос, а для них это одно удовольствие.
– Насчет хаоса они правы, – проговорил Нико. – Отец старается сохранять баланс, сдерживает слишком агрессивных духов. Но если Кронос сделает царем Подземного мира одного из своих братьев…
– Например, этого самого Иапета, – вставил я.
– Тогда страшно подумать, каким станет Подземный мир. И кересам это на руку. Так же как Мелиное.
– Ты мне так и не объяснил, кто она такая.
Нико закусил губу.
– Мелиноя подданная моего отца, богиня призраков. Она заботится о неупокоенных душах, которые бродят по земле. И каждую ночь она поднимается из мира мертвых, чтобы пугать живых.
– У нее отдельный выход в верхний мир?
Нико кивнул.
– Да, и скорее всего его не перекрыли. Никто не решается даже близко подойти к ее пещере. Но если наш вор все же рискнет с ней договориться…
– Он сможет выбраться наверх, – продолжила Талия, – и отнести меч Кроносу.
– Который воспользуется им, чтобы вернуть из Тартара своих братьев, – догадался я. – И тогда нас ждут большие неприятности.
Я поднялся на ноги. Снова прилила тошнота, я чуть не потерял сознание. Но Талия меня поддержала.
– Перси, – сказала она, – ты не сможешь идти…
– Придется, – ответил я, глядя, как еще один лепесток съеживается и опадает. Всего четыре лепестка теперь отделяли нас от конца света. – Дай мне мой цветок. И идемте уже к Мелиное.
По дороге я старался думать о чем-нибудь приятном: вспоминал своих любимых баскетболистов, мой последний разговор с Аннабет, представлял, что мама приготовит на Рождество – в общем, обо всем, что угодно, лишь бы забыть про боль. И все равно мне казалось, что в плечо вгрызается саблезубый тигр. В бою от меня теперь никакого толка. Я ругал себя за то, что потерял бдительность и позволил себя ранить. Нико и Талии придется возиться со мной до конца миссии.
Я так увлекся своими мыслями, что не обратил внимание на рев воды. И услышал его только тогда, когда Нико сказал:
– О-го-го, приехали.
В пятидесяти футах от нас, среди вулканических скал, ревела темная река. Я уже видел Стикс и сразу понял, что это не он. Эта река куда более узкая и куда более быстрая. И вода в ней черная как чернила, даже пена и та чернее ночи. До противоположного берега было не больше тридцати футов – не так много, но перепрыгнуть не получится, а моста нигде не видать.
– Река Лета, – сообщил Нико и выругался по-гречески. – Мы никогда не сможем перебраться на ту сторону.
А цветок показывал именно туда – на тропинку, ведущую к пещере в мрачной горе. За горой вздымалась гранитная стена и соединялась с потолком. Мне прежде не приходило в голову, что Подземный мир окружен стеной, но, очевидно, это было именно так.
– Должен же быть какой-то способ туда попасть, – проговорил я.
Талия присела на корточки у кромки воды.
– Осторожнее! – крикнул Нико. – Это река забвения. Если на тебя попадет хоть капля, ты навсегда забудешь, кто ты.
Талия попятилась.
– Я знаю это место. Лука мне рассказывал. Сюда приходят те души, которые хотят заново родиться. Вода помогает им забыть прошлую жизнь.
Нико кивнул.
– Любой, кто поплавает в этой реке, забудет все, что знал. И выйдет из нее, зная о мире не больше, чем новорожденный младенец.
Талия внимательно разглядывала противоположный берег.
– Я могу выпустить стрелу. Если привязать веревку к скале…
– И ты хочешь доверить свою судьбу стреле, кое-как воткнувшейся в скалу? – спросил Нико.
Талия нахмурилась.
– Да, пожалуй, ты прав. Это только в кино срабатывает, хотя… нет. Может, ты позовешь на помощь кого-нибудь из мертвых?
– Позвать можно, но они тоже не попадут на ту сторону. Бегущая вода – непреодолимый барьер для мертвых. Они не могут через нее перейти.
Я поморщился.
– Что за дурацкое правило?
– Не я же его придумал! – возмутился Нико и с беспокойством заглянул мне в лицо. – Ты плохо выглядишь, Перси. Тебе надо присесть отдохнуть.
– Нет, я должен вам помочь.
– Чем? – хмыкнула Талия. – Ты еле держишься на ногах.
– Но ведь это вода, верно? И она должна меня слушаться. Я попробую отвести поток, чтобы мы могли перебраться на ту сторону.
– В твоем-то состоянии? Ну уж нет, – сказал Нико. – Даже идея со стрелой надежнее.
Я приковылял к реке.
Я не знал, получится у меня или нет. Я сын Посейдона, и соленая вода всегда меня слушается. С обычными реками тоже можно договориться, если речные духи не сильно против. А вот с волшебной рекой Подземного мира я еще никогда не сталкивался.
– Отойдите, – сказал я.
Я сосредоточился на реке – черном бурлящем потоке. Я представил, что он часть меня. Я могу управлять им, он подчиняется моей воле.
Мне показалось, что вода забурлила сильнее, словно река почувствовала мое присутствие. Я знал, что остановить реку не получится. Как только я ее отпущу, вода разольется по всей долине. Но был и другой способ.
– Ну, приступим, – пробормотал я.
Я вскинул руки, будто поднимая что-то у себя над головой. Левое плечо жгло, как будто его поливали раскаленной лавой, но я старался не обращать на него внимания.
Река поднялась. Она оторвалась от берегов и теперь поднималась и опускалась по высокой дуге, похожей на черную бурлящую радугу двадцати футов в высоту. Глинистое дно передо мной стало подсыхать. И вот туннель под рекой, не слишком широкий – ровно такой, чтобы могли пройти двое, готов.
Талия и Нико смотрели на меня с восхищением.
– Идите. Я ее долго не удержу.
У меня перед глазами вспыхивали желтые искры, раненое плечо адски болело. Талия и Нико спустились на речное дно и пошли по липкой глине.
«Ни одной капли. Главное, чтобы ни одной капли на них не упало».
Лета сопротивлялась. Ей не понравилось, что ее вырвали из берегов. Она мечтала обрушиться на моих друзей, стереть им память, утопить их. Но я ее сдерживал.
Талия выбралась на противоположный берег и подала руку Нико.
– Перси! – крикнула она. – Иди к нам!
Колени у меня тряслись, руки дрожали, я сделал шаг вперед и чуть не упал. Водная дуга дрогнула.
– Не могу! – закричал я в ответ.
– Можешь! Ты нам нужен!
Кое-как мне удалось спуститься на дно. Шаг, еще один. Надо мной ревел поток, ботинки вязли в раскисшей глине.
И вот на полпути к берегу я споткнулся. Услышал, как Талия закричала: «Не-е-ет!», на секунду отвлекся, и воды Леты обрушились на меня.
За мгновение до этого последним усилием воли я успел скомандовать себе: «Сухой!»
Я слышал, как с ревом и грохотом обрушились тонны воды, и река вернулась в свое русло, однако…
Я открыл глаза. Кругом была чернота, но я остался совершенно сухим. Тонкий слой воздуха покрывал меня с головы до ног, защищая от опасной воды. Я встал на ноги. Оставаться сухим в воде мне несложно, я делал подобное тысячу раз, но сейчас даже это давалось мне с трудом. Я медленно побрел к берегу, ничего не видя и постанывая от боли.
Когда я показался из воды, Талия и Нико чуть не на пять футов подскочили от радости. Я выбрался на берег, упал к ногам своих друзей и отключился.
Нектар снова привел меня в чувство. Плечо болело меньше, но в ушах неприятно звенело, а глаза жгло, как будто у меня была температура.
Я услышал, как Талия сказала:
– Больше нектара нельзя, иначе он сгорит.
– Перси, – окликнул меня Нико. – Ты меня слышишь?
– Иначе сгорит, – машинально повторил я. – Слышу.
Я медленно сел. На плече была новая повязка. Рана по-прежнему болела, но мне удалось встать.
– Мы почти у цели, – сказал Нико. – Идти сможешь?
Над нами высилась гора. До пещеры было около ста футов. Туда вела пыльная тропинка, обрамленная человеческими костями, добавлявшими уюта этому и без того славному месту.
– Могу, – ответил я.
– Не нравится мне все это, – пробормотала Талия. Она бережно держала гвоздику, указывавшую на пещеру. У цветка осталось всего два лепестка, похожих на печальные заячьи уши.
– Жутковатая пещера, – сказал я, – в ней живет богиня привидений. Что тут может не нравиться?
И словно в ответ на мои слова из пещеры донеслось шипение. Белый туман заклубился у входа, словно кто-то включил генератор тяжелого дыма.
В тумане появилась высокая женщина с нерасчесанными светлыми волосами. На ней был розовый банный халат, а в руке она держала бокал вина. На строгом лице застыло недовольное выражение. Женщина была полупрозрачной, так что любой бы догадался – это призрак. Но голос оказался звучным.
– Теперь, значит, ты решила прийти, – раздраженно сказала она. – Слишком поздно!
Я поглядел на Нико и шепотом спросил:
– Мелиноя?
Нико не ответил. Он глядел на призрака как завороженный.
Талия опустила лук.
– Мама?
В глазах у нее появились слезы. Вдруг показалось, что ей не больше семи лет.
Призрачная женщина отшвырнула бокал. Он разбился, и осколки растворились в тумане.
– Вот именно! И я, твоя мать, обречена вечно скитаться по земле. По твоей милости! Где ты была, когда я умерла? Почему ты сбежала именно тогда, когда была мне нужна?
– Я… я…
– Талия, – сказал я. – Это просто тень. Она ничего не может тебе сделать.
– Я не просто тень! – вскричала призрачная дама. – И Талия это знает.
– Но… ведь это ты бросила меня, – пробормотала Талия.
– Гадкая, неблагодарная девчонка!
– Прекрати! – Нико обнажил меч и шагнул вперед, но призрак тут же изменил облик и повернулся к нему.
Второй фантом был не такой четкий. Я разглядел, что это женщина в старомодном черном бархатном платье и черной шляпке. На руках у нее белые перчатки, на шее – нить жемчуга. Черные волосы убраны назад.