Нико замер.
– Нет…
– Сынок, – сказал призрак. – Я умерла, когда ты был совсем маленьким. И с тех пор я в печали хожу по земле и не нахожу успокоения, потому что беспокоюсь за тебя и твою сестренку.
– Мама?
– Нет, это не твоя мама, – проговорила Талия. Судя по всему, ей по-прежнему виделся первый призрак.
Мои друзья ничего не могли поделать. Туман стал собираться вокруг них, белые струи поползли вверх, обвивая ноги. Их одежда и лица побледнели, как будто Нико и Талия сами вот-вот станут призраками.
– Довольно! – Я хотел крикнуть, но голос был еле слышен. Несмотря на нестерпимую боль, я поднял меч и шагнул к призраку. – Ты им не мать!
Она повернулась ко мне. Фантом дрогнул, и я вдруг увидел настоящий облик богини привидений.
Казалось бы, мне уже давно пора привыкнуть к виду разнообразных греческих чудовищ, но я не мог не ужаснуться, увидев Мелиною. Половина лица у нее была белая, как мел, словно из нее выкачали всю кровь, а другая половина – черная и засохшая, как кожа мумии. На ней было золотое платье и золотая шаль. А глаза черные и пустые, и когда я посмотрел в них, мне показалось, что я взглянул в глаза собственной смерти.
– А где твои призраки? – сердито спросила она.
– Мои? Не знаю. У меня их нет.
– У каждого есть свои призраки, – прорычала она. – Умершие близкие. Раскаяние. Страх. Почему я не вижу твоих?
Талия и Нико все еще были в трансе и глядели на богиню так, будто нашли наконец своих родных матерей. Я вспомнил погибших друзей: Бьянка ди Анджело, Зоя Ночная Тень, Ли Флетчер – и это еще не все.
– Я их отпустил. И они ушли. Они не стали привидениями. А теперь отпусти моих друзей.
Я ударил Мелиною мечом. Она с разъяренным рычанием увернулась. Но туман отпустил моих друзей. Они недоуменно уставились на богиню – только сейчас увидели, какая она уродливая.
– Это еще что? – спросила Талия. – А где же…
– Это был фантом, – сказал Нико. – Она нас обманула.
– Вы опоздали, полубоги, – сказала Мелиноя. Я увидел, что с гвоздики упал лепесток. Теперь остался только один. – Мы уже заключили сделку.
– Какую сделку? – спросил я.
Снова послышалось шипение. Я догадался наконец, что так Мелиноя смеется.
– Столько призраков, мои юные полубоги. И все они мечтают вырваться на свободу. Когда Кронос будет править миром, я стану ходить среди смертных и ночью, и днем, я буду наводить на них страх, как они того заслуживают.
– Где меч Аида? – спросил я. – Где Эфан?
– Недалеко, – ответила Мелиноя. – И я не буду вам мешать. С вами и без меня справятся. И скоро, Перси Джексон, у тебя будет множество призраков. И тогда ты вспомнишь меня.
Талия натянула тетиву и направила стрелу на богиню.
– Неужели ты правда думаешь, что, если откроешь дверь в верхний мир, Кронос вознаградит тебя? Он сбросит тебя в Тартар вместе с остальными слугами Аида.
Мелиноя сердито ощерилась.
– Да, Талия, права была твоя матушка. Ты вредная девчонка. Только и умеешь, что убегать. И больше ничего.
Стрела полетела прямо в Мелиною, но богиня превратилась в туман. Последнее, что мы услышали, это ее шипящий смех. Стрела ударилась о скалу и разлетелась в щепки.
– Дурацкий призрак, – пробормотала Талия.
Я видел, что все это произвело на нее сильное впечатление. Глаза Талии были красные, руки тряслись. Нико выглядел не лучше – словно его кто-то ударил промеж глаз.
– Вор… – с трудом проговорил он, – наверно, он в пещере. Надо его остановить, прежде чем…
И тут последний лепесток упал с гвоздики. Цветок почернел и поник.
– Поздно, – сказал я.
Вдруг раскаты хохота сотрясли горы.
– Да, ты прав, – прогремел голос, и у входа в пещеру показались двое: мальчик с повязкой на глазу и здоровенный детина десяти футов ростом в оборванной тюремной одежде. Мальчишку я сразу узнал. Это был Эфан Накамура – сын Немезиды. Двумя руками он держал незаконченное оружие – двоякоострый меч из черного стигийского железа, украшенный инкрустированными серебром скелетами. Рукояти не было, но из гарды торчал золотой ключ – точно такой, как нам показывала Персефона.
У гиганта, который стоял рядом с Эфаном, были седые всклокоченные волосы, нечесаная борода, а глаза совершенно серебряные. Он выглядел худым и изможденным, в рваной, поношенной одежде. Несколько тысяч лет в Тартаре никому не идут на пользу. И все же выглядел он достаточно грозно. В руке он держал огромное копье. Я вспомнил, как Талия говорила: «Его имя означает «Пронзающий». Прозрачный намек на то, что он делает с врагами».
Титан злобно ухмыльнулся и сказал:
– А теперь я уничтожу вас.
– Господин! – вмешался Эфан. Он был одет в полевую форму. За плечами висел рюкзак. Повязка на глазу сдвинулась, потное лицо все было перемазано сажей. – Мы добыли меч. Надо…
– Да-да, – нетерпеливо пророкотал титан. – Ты молодец, Навака.
– Накамура, господин.
– Какая разница. Мой брат Кронос наградит тебя. А сейчас пора заняться кровавым делом.
– Но, господин, – не унимался Эфан, – вы еще не набрались сил. Надо подняться наверх и освободить ваших братьев. Нам приказали бежать…
Титан резко развернулся.
– БЕЖАТЬ? Ты сказал «бежать»?
Земля задрожала. Эфан шлепнулся на задницу и пополз к скале. Меч Аида со звоном упал на камни.
– Г-г-г-госп-п-подин, пожалуйста…
– ИАПЕТ НИКОГДА НЕ БЕЖИТ! Тысячи лет я ждал освобождения. И вот я на свободе и жажду мщения. И начну с того, что убью этих трех малышей!
Титан вскинул копье и бросился на меня.
Если бы он не был истощен заключением, можете не сомневаться, разом пригвоздил бы меня к земле. Но даже сейчас после стольких лет заточения Иапет был страшен. Он мчался, как вихрь, наносил удар так стремительно, что я едва успел увернуться в последнюю секунду, и копье вонзилось в камень.
У меня ужасно кружилась голова, и я еле-еле удерживал меч. Иапет вырвал копье из камня и снова повернулся ко мне. Но тут Талия выпустила в него десяток стрел, и они вонзились ему в бок от плеча до колена. Титан взревел и развернулся к ней. Стрелы не причинили ему большого вреда, только еще больше разозлили.
Тем временем Эфан Накамура хотел было достать свой меч, но Нико крикнул:
– Даже не думай!
Земля перед Эфаном задрожала, и наружу выбрались три скелета в доспехах. Они тут же напали на Эфана и стали его теснить к горе.
Меч Аида по-прежнему лежал на камнях. Если бы только до него добраться…
Иапет метнул копье, но Талия отскочила в сторону. Она бросила лук и достала ножи. Но я понимал, в ближнем бою она долго не продержится.
Поручив Эфана скелетам, Нико тоже кинулся на титана. Но я успел раньше. Несмотря на ужасную боль в плече, я изо всех сил вонзил свой меч титану в голень.
– А-а-а-а-а!
Золотой ихор засочился из раны. Иапет крутанулся и древком копья толкнул меня так, что я отлетел прямо к реке и грохнулся на камни.
– ТЫ УМРЕШЬ ПЕРВЫМ! – взревел титан и пошел на меня. Талия попыталась отвлечь его, выстрелив молниями из своих ножей, но для Иапета это было не страшнее комариного укуса. Нико ударил его мечом, но титан, даже не взглянув на сына Аида, отбросил его в сторону. – Я вас всех убью! А потом заброшу ваши души в вечный мрак Тартара!
Перед глазами у меня расплывались круги. Я едва мог пошевелиться. Еще чуть-чуть, и я рухну в реку головой вниз. Река!
Я сглотнул, надеясь, что голос меня еще слушается.
– Ты… ты еще уродливее, чем твой сынок, – поддразнил я титана. – Теперь я вижу, в кого Атлас такой тупица.
Иапет взревел, шагнул вперед, вскинув копье…
Я не знал, хватит ли у меня сил, но другого выхода не было. Иапет опустил копье, я откатился в сторону. Копье ударило в землю прямо рядом со мной. Я вытянулся и схватил титана за шиворот, надеясь, что он не устоит на ногах. Он попытался удержаться, но я повис на нем всем весом. Титан покачнулся и полетел вниз, в отчаянии он схватил меня за руки, и вместе мы грохнулись в Лету.
БУЛТЫХ! И я оказался в черной воде.
Погружаясь на дно, я молил Посейдона, чтобы моя защита сработала. И в самом деле, я был совершенно сухим. Я помнил, как меня зовут. И все еще держал титана за воротник.
Течение не вырвало у меня его из рук, потому что река вокруг нас текла спокойнее, словно старалась обойти стороной.
Из последних сил я заставил себя выбраться из реки и выволок Иапета. Мы упали на берег: я абсолютно сухой, титан – весь мокрый. Его серебряные глаза были огромными, как блюдца.
Талия и Нико удивленно на нас глядели. У пещеры Эфан Накамура добивал последнего скелета. Он обернулся и чуть рот не раскрыл от изумления, когда увидел распростертого на земле титана.
– Г-г-господин? – позвал он.
Иапет сел и непонимающе поглядел на него. Потом перевел взгляд на меня и улыбнулся.
– Привет, – сказал он. – Кто я?
– Ты мой друг, – выпалил я. – Тебя зовут… Боб.
Он просиял.
– Я твой друг Боб!
Эфан сообразил, что дело повернулось не в его пользу. Он быстро глянул на валяющийся на земле меч Аида и хотел его подобрать, но тут же у его ног вонзилась серебряная стрела.
– Даже не думай, – предупредила Талия. – Еще один шаг, и я пригвозжу твои ноги к скалам.
Эфан бросился к пещере Мелинои. Талия прицелилась ему в спину, но я ее остановил.
– Не надо. Пусть бежит.
Она нахмурилась, но лук опустила.
Я и сам не знал, почему решил пощадить Эфана. Наверно, я устал от битв, и вдобавок мне было его жаль. Ему и так достанется, когда он доложит Кроносу, что упустил меч.
Нико благоговейно поднял меч Аида.
– Получилось. Мы выполнили задание.
– Правда? – спросил Иапет. – И я вам помог?
Я выдавил слабую улыбку.
– Очень. Ты молодчина, Боб.
Во дворец Аида мы вернулись быстро. Нико вызвал из-под земли какого-то призрака и попросил кого-нибудь за нами прислать. Через несколько минут прилетели три фурии. Они были совсем не рады, что придется тащить еще и титана Боба, но я не мог его бросить.