– Ну хорошо, – сказал я. – Идемте искать безголового дракона.
Мы искали его целую вечность. А может, так только показалось, потому что все это время я представлял себе, как Бекендорф лежит в муравейнике, до смерти напуганный, и не может пошевелиться, а вокруг бегают бронированные муравьи и ждут, когда он станет достаточно мягким, чтобы его съесть.
Понять, откуда муравьи тащили голову, было нетрудно – она оставила глубокую борозду на земле. По этой борозде мы теперь волокли ее назад.
Мы прошли уже четверть мили, я уже начал волноваться, и тут Аннабет сказала:
– Di immortales.
Мы оказались на краю кратера – настолько огромного, что там легко бы поместился целый дом. На скользких склонах тут и там торчали корни деревьев. Муравьиные следы вели вниз – туда, где блестела среди глины гигантская бронзовая машина. С одной стороны я увидел торчащие провода.
– А вон его шея, – сказал я. – Как думаешь, этот кратер вырыли муравьи?
Аннабет покачала головой.
– Больше похоже, что сюда попал метеорит…
– Гефест! – воскликнула Силена. – Это он освободил дракона специально, чтобы мы его нашли. И значит, он хотел, чтобы Чарли… – она поперхнулась.
– Идем, – сказал я. – Давайте соберем уже это чудище.
Спустить вниз драконью голову было просто. Она легко скатилась по склону и с громким металлическим БУМ! ударилась о шею дракона. А вот присоединить ее оказалось трудновато.
У нас не было ни инструментов, ни знаний.
Аннабет возилась с проводами, то и дело чертыхаясь по-гречески.
– Жаль, что с нами нет Бекендорфа, – сказала она. – Он бы в считаные секунды все сделал.
– Разве твоя мама не богиня изобретателей? – спросил я.
Аннабет бросила на меня сердитый взгляд.
– Да, но это совсем другое. У меня неплохо с идеями, а не с техникой.
– Если бы надо было присоединить мою голову, я бы никому в мире этого не доверил, кроме тебя, – выпалил я.
Я сказал это просто так, чтобы ее подбодрить, и только потом сообразил, как глупо это прозвучало.
– О-о-о-о… – протянула Силена, смахнула слезинку и шмыгнула носом. – Это так романтично!
Аннабет покраснела.
– Заткнись, Силена, и дай мне кинжал.
У меня мелькнула мысль, что Аннабет решила меня зарезать, но нет – кинжал ей нужен был вместо отвертки, чтобы открутить винты, удерживающие пластину на шее дракона.
– Ну что ж, приступим, – буркнула она и принялась соединять проводки из небесной бронзы.
Прошло много времени. Слишком много.
По моим подсчетам, игра в Захват флага уже кончилась. Интересно, скоро ли в лагере заметят, что нас нет, и отправятся на поиски. Если Аннабет рассчитала верно (а она никогда не ошибалась в расчетах), у Бекендорфа было еще пять-десять минут. И вот наконец Аннабет выпрямилась и облегченно вздохнула. Руки у нее были грязные и все в царапинах, ногти сломаны, а поперек лба коричневая полоса – это дракон плюнул в нее маслом.
– Ну вот, – сказала она. – Вроде бы все…
– «Вроде бы»? – переспросила Силена.
– Все равно других вариантов нет, – сказал я. – И времени тоже нет. Так как его…
включить? Где у него кнопка «пуск», или как он там активируется?
Аннабет указала на рубиновые глаза дракона.
– Рубины поворачиваются по часовой стрелке. Думаю, так он и включается.
– Ну что ж, если бы кто-то покрутил мои глаза, я бы тоже наверняка проснулся, – заметил я. – А что, если он накинется на нас?
– Тогда… нам конец, – сказала Аннабет.
– Красота. Просто супер.
Мы с Аннабет повернули глаза дракона, и они тотчас же засветились. Мы отскочили так поспешно, что повалились друг на друга. Дракон открыл рот, будто пробуя, работает ли челюсть. Затем повернул голову и уставился на нас. Из ушей его повалил пар, и чудовище попыталось подняться.
Когда дракон понял, что встать не получается, он призадумался. Потом склонил голову и уставился на землю. Наконец, дракон сообразил, что он наполовину закопан. Тогда он вытянулся, напрягся раз, другой… и земля в центре кратера вздыбилась. Дракон нескладно выбрался из-под земли и отряхнулся, как пес, осыпав нас комьями грязи.
Он был такой потрясающий, что на несколько минут мы лишились дара речи. Нет, правда. Конечно, не мешало бы его загнать на автомойку, и какие-то провода болтались то тут, то там, но все равно он был просто невероятный – как ультрасовременный танк на ножках. Его бока покрывала золотая и бронзовая чешуя, украшенная драгоценными камнями, а лапы со стальными когтями огромные, как стволы деревьев. Крыльев у него не было – почти все греческие драконы бескрылые, – но зато хвост оказался длиннее тела, а оно – не короче школьного автобуса. Дракон вытянул шею, задрал морду к небу и радостно выпустил столб пламени.
– Что ж… Мы его починили, – сказал я совсем тихо.
Но дракон меня услышал. Рубиновые глаза уставились прямо на меня – драконья морда оказалась в двух дюймах от моего носа. Я машинально потянулся за мечом.
– Дракон, нельзя! – завопила Силена.
Я даже удивился, как это она еще может говорить. А она не просто не лишилась голоса от ужаса, а еще и закричала так решительно, что дракон остановился и посмотрел на нее.
Силена нервно сглотнула.
– Мы разбудили тебя, чтобы ты защитил лагерь. Помнишь? Твой долг – защищать лагерь!
Дракон склонил голову набок, будто призадумался. Я прикинул, что в эту секунду шансы у Силены сгореть заживо пятьдесят на пятьдесят. Я уже подумал, не прыгнуть ли на шею дракону, чтобы его отвлечь, но тут Силена сказала:
– Чарльз Бекендорф – сын Гефеста – в беде. Его забрали мирмеки. И ты должен ему помочь.
Заслышав имя Гефеста, дракон вытянулся, по его телу пробежала дрожь. На нас снова посыпались комья грязи.
Дракон огляделся, как будто высматривая врага.
– Надо его отвести, – сказала Аннабет. – Идем, дракон! Сын Гефеста там! За мной!
Она выхватила меч, и мы все вместе полезли из кратера.
– За Гефеста! – завопила Аннабет. Мне показалось, что это довольно мило. Мы помчались через лес. Обернувшись на бегу, я увидел, что дракон бежит прямо за нами. Его рубиновые глаза светятся, а из ноздрей валит пар.
Когда у тебя по пятам бежит дракон, это придает сил. И мы что есть духу мчались к муравейнику.
Как только мы приблизились к поляне, дракон, видимо, почуял запах Бекендорфа. Он бросился вперед, так что нам пришлось отскочить с дороги. Никому же не хочется быть раздавленным! Валя деревья, скрипя суставами и оставляя глубокие следы в земле, дракон ринулся прямо к муравейнику.
Прежде чем мирмеки сообразили, в чем дело, дракон растоптал несколько штук, так что от них осталось мокрое место. Наконец, видимо, включилась муравьиная телепатическая связь: «Большой дракон. Плохо дело!»
И все мирмеки на поляне разом кинулись на дракона. Из муравейника побежали сотни муравьев. Дракон выпустил столб пламени, и целая колонна мирмеков в ужасе сбежала. Кто бы мог подумать, что они не огнеупорны. Но все новые и новые муравьи шли на врага.
– Заходим! – крикнула Аннабет. – Бежим в муравейник, пока они заняты драконом.
Силена повела нас вперед. Первый раз в жизни меня вела в бой дочь Афродиты. Мы пробежали мимо муравьев, но они не обратили на нас ни малейшего внимания. Наверно, решили, что дракон представляет бо€льшую опасность. Кто бы мог подумать!
Мы нырнули в ближайший туннель, и я тут же чуть не задохнулся от вони. Нигде в мире – да-да, нигде! – не воняет хуже, чем внутри огромного муравейника. С первых шагов стало ясно, что мирмеки ждут, пока пища сгниет, прежде чем за нее приниматься. Определенно, кто-то должен им рассказать о холодильниках.
Мы пробирались по темным туннелям и вонючим пещерам среди сброшенных панцирей и луж слюны. Время от времени мимо нас проносились муравьи, спешившие в бой. Мы сторонились, пропуская их, и в слабом бронзовом свете моего меча шли все дальше.
– Глядите! – сказала вдруг Аннабет.
Я заглянул в пещеру сбоку и ахнул. С потолка свешивались огромные липкие коконы – видимо, с личинками муравьев. Но ахнул я не из-за них. На полу пещеры лежали груды золотых монет, драгоценных камней и еще шлемы, мечи, музыкальные инструменты, украшения. Многие сияли собственным светом, как сияют только магические предметы.
– И это всего один зал, – сказала Аннабет. – Думаю, у них еще сотни залов, заваленных сокровищами.
– Это все ерунда. Надо скорее найти Чарли! – сказала Силена.
Еще одна неожиданность: первый раз вижу, чтобы дочь Афродиты не интересовалась украшениями.
Мы отправились дальше. Пройдя еще футов двадцать, мы обнаружили пещеру, в которой воняло так, что мой нос отказался вообще что-либо чувствовать. Кругом были остатки муравьиной еды – целые кучи, похожие на песчаные дюны. Какие-то кости, куски тухлого мяса, даже еда из лагерной столовой. Видимо, муравьи заглядывали на компостную кучу и воровали оттуда объедки. У одной из куч лежал Бекендорф и дергался, отчаянно стараясь подняться. Выглядел он ужасно. Отчасти, впрочем, оттого, что его камуфляжные доспехи сливались с мусором.
– Чарли! – воскликнула Силена, бросилась к нему и попыталась его поднять.
– Слава богам, – сказал он. – Я не чувствую ног.
– Это скоро пройдет, – утешила его Аннабет. – Но надо тебя отсюда вытащить. Перси, подхвати его с той стороны.
Мы с Силеной взяли Бекендорфа под руки, и все вчетвером отправились назад через вонючие туннели. Я слышал вдалеке шум битвы – скрежет металла, рев пламени, щелканье жвал, шипение сотен муравьев.
– Что там такое? – спросил Бекендорф. Я почувствовал, как он напрягся. – Дракон! Вы… вы его починили?
– Увы, да, – ответил я. – Другого выхода не было.
– Но нельзя же просто так запустить автоматон! Нужно же проверить мотор, провести диагностику… А так кто знает, что он может вытворить! Надо скорее бежать к нему!
Однако бежать к дракону нам не пришлось, он сам к нам пришел. Мы только на минуту остановились, пытаясь сообразить, какой туннель ведет к выходу, и тут муравейник разлетелся. На нас посыпалась земля, а над головой я увидел ясное небо. И ровно над нами был дракон. Он бил лапами во все стороны, снося муравейник, пытаясь скинуть мирмеков, повисших на его шкуре.