– Ничего сложного. Стой у ручья и отгоняй красных. Остальное предоставь мне. У Афины всегда есть план. – И она прибавила ходу, оставив меня позади.
– Ладно, – пробормотал я. – Спасибо, что взяла меня в команду.
Вечер выдался теплый и душный. В лесной темноте то тут, то там вспыхивали огоньки светлячков. Аннабет назначила мне пост у ручейка, журчащего по камням, и они с остальными ребятами разбежались по лесу.
Стоя в одиночестве с огромным синим плюмажем на шлеме и здоровенным щитом, я чувствовал себя идиотом. Бронзовый меч, как и все остальные, к которым я примерялся, был плохо сбалансирован. Обтянутая кожей рукоять оттягивала мне руку, как шар для боулинга.
Неужто кто-то и в самом деле решит на меня напасть? В конце концов, Олимпийцы не стали бы подвергать малолеток опасности.
Вдалеке протрубила раковина. Из леса донеслись вопли и визг, лязг металла и звуки битвы. Мимо пробежал парень из домика Аполлона с синим плюмажем, он ловко, как олень, перескочил через ручей и скрылся на вражеской территории.
Класс, подумал я. Как всегда, пропускаю все веселье.
Тут я услышал звук, от которого по спине побежали мурашки, – собачий рык, совсем рядом. Я непроизвольно поднял щит: было такое ощущение, что за мной кто-то следит.
Рычание прекратилось. Тот, кто наблюдал за мной, отступил.
Кусты на той стороне ручья затрещали, и из темноты с воплями выскочили пять воинов из домика Ареса.
– Бей салагу! – заорала Кларисса.
Ее поросячьи глазки сверкали сквозь прорези в шлеме. Она потрясала пятифутовым копьем, зазубренный металлический наконечник которого мерцал красным цветом. Ее братья и сестры были вооружены обычными бронзовыми мечами, но от этого мне легче не стало.
Они бросились через ручей. Помощи было ждать неоткуда. Я мог сбежать – или вступить в бой с половиной Аресовых детей.
Мне удалось увернуться от меча первого нападавшего, но эти ребята были поумнее Минотавра. Они окружили меня, и Кларисса нанесла удар копьем. Наконечник ударил в щит, но все мое тело пронзила боль. Волосы у меня встали дыбом. Рука, держащая щит, онемела, а воздух раскалился.
Электричество. Ее уродское копье было электрическим! Я попятился.
Один из сыновей Ареса ударил меня в грудь навершием меча, и я рухнул на землю.
Они могли бы растоптать меня в лепешку, но вместо этого покатились со смеху.
– Давайте-ка его подстрижем, – предложила Кларисса. – Хватайте за волосы.
Мне удалось встать. Я поднял меч, но Кларисса отшвырнула его в сторону искрящимся копьем. Теперь у меня онемели обе руки.
– Ой, ничего себе, – сказала Кларисса. – Я боюсь этого парня. Реально боюсь.
– За флагом – туда, – ответил я, но голос мой прозвучал не так злобно, как мне хотелось.
– Ага, – кивнул один из ее братьев. – Только вот флаг нам не нужен. Нам нужен парень, который опозорил наш домик.
– В этом вам моя помощь не требуется, – огрызнулся я. Наверное, такой ответ был не самым разумным.
Двое двинулись ко мне. Я отступил к ручью и попытался поднять щит, но Кларисса оказалась быстрее. Ее копье угодило мне прямо по ребрам. Окажись на мне металлический нагрудник, из меня тут же получился бы шашлык. Но его не было, поэтому от электрического разряда у меня просто едва не повылетали все зубы. Один из соратников Клариссы полоснул меня мечом по руке, оставив большой порез.
При виде собственной крови у меня закружилась голова и бросило в жар и в холод одновременно.
– Калечить запрещается, – выдавил я.
– Ой, – сказал сын Ареса. – Наверное, теперь меня лишат десерта.
Он толкнул меня, и я плюхнулся в ручей, подняв кучу брызг. Мои обидчики расхохотались. Я понял: как только им надоест развлекаться – я труп. Но вдруг что-то изменилось. В воде онемение прошло, и я перестал чувствовать себя мешком кофейных мармеладок с маминой работы.
Кларисса и ее прихвостни приближались к ручью, чтобы добить меня, но я поднялся на ноги. Я знал, что делать. Я сбросил шлем с одного из парней, вломив ему по голове плоскостью клинка. Удар был таким сильным, что он, выпучив глаза, рухнул в воду.
На меня бросились Урод Номер Два и Урод Номер Три. Одному я врезал по лицу щитом, а другому снес мечом плюмаж со шлема. Оба тут же отскочили подальше. Урод Номер Четыре не спешил нападать, но Кларисса не отступала, а наконечник ее меча угрожающе потрескивал. Но стоило ей ударить – и я, зажав древко ее копья между щитом и мечом, сломал его как тростинку.
– Ааа! – завопила она. – Идиот! Червяк могильный!
Она бы выдала и что-нибудь похуже, но я врезал ей между глаз навершием меча, и она, спотыкаясь, попятилась к берегу.
В этот момент я услышал радостные вопли и увидел Луку, который бежал к границе, размахивая знаменем красных над головой. По обеим сторонам от него бежали несколько ребят из домика Гермеса, а тыл прикрывали дети Аполлона, отбивавшиеся от отпрысков Гефеста. Дети Ареса встали, ошеломленная Кларисса процедила сквозь зубы проклятие.
– Это была хитрость! – крикнула она. – Они нас обманули!
Они заковыляли в сторону Луки, но было уже слишком поздно. Когда Лука пересек ручей, на его берегах уже собрались все. Один берег взорвался ликованием. Красное знамя засверкало и окрасилось в серебряный цвет. Вместо кабана и копья на нем теперь красовался кадуцей, символ одиннадцатого домика. Синяя команда подняла Луку на плечи. Из леса прискакал Хирон и затрубил в раковину.
Игра была окончена. Мы победили.
Я собирался было присоединиться к празднующим, когда рядом со мной раздался голос Аннабет:
– Неплохо, герой.
Я оглянулся, но не увидел ее.
– Где ты научился так сражаться? – спросила она.
Воздух замерцал, и она появилась передо мной, держа в руках бейсболку «Янкиз»[14], словно только что сняла ее с головы.
На меня нахлынула злость. Я даже не удивился, что секунду назад Аннабет была невидимой.
– Ты меня подставила, – сказал я. – Велела оставаться здесь, зная, что Кларисса придет за мной, а Лука тем временем зашел с фланга. Ты всё просчитала.
Анннабет пожала плечами:
– Я же тебе говорила. У Афины всегда, всегда есть план.
– Какой план? Вышибить из меня дух?
– Я прибежала как только смогла. Хотела вмешаться, но… – Она снова пожала плечами. – Тебе не нужна была помощь. – Вдруг она заметила рану у меня на руке. – Как ты это сделал?
– Порез от меча, – ответил я. – Сама-то как думаешь?
– Нет. Это был порез от меча. Посмотри-ка.
Кровь больше не текла. Там, где недавно зияла рана, теперь белел длинный розовый шрам, да и тот постепенно бледнел. Он уменьшился прямо у меня на глазах, а потом и вовсе исчез.
– Я… я не понимаю, – удивился я.
Аннабет стояла в глубокой задумчивости. Мне казалось, я вижу, как крутятся шестеренки у нее в мозгах. Она посмотрела на мои ноги, перевела взгляд на сломанное копье Клариссы и сказала:
– Выйди из воды, Перси.
– Что…
– Выйди.
Я ступил на берег – и на меня тут же навалилась усталость. Руки снова начали неметь. Адреналин будто выветрился из крови. Я чуть не упал, но Аннабет поддержала меня.
– О, Стикс, – выругалась она. – Не к добру это. Я не хотела… Я думала, что это Зевс…
Прежде чем я успел спросить, о чем она говорит, рядом снова раздалось рычание, на этот раз куда ближе, чем раньше. По лесу разнесся вой.
Ликующие крики тут же стихли. Хирон крикнул что-то по-древнегречески, и до меня только потом дошло, что я прекрасно понял его слова: «Приготовиться! Мой лук!»
Аннабет выхватила меч.
На камнях над нами стояла черная гончая размером с носорога с красными, как лава, глазами и клыками, похожими на кинжалы.
Она смотрела прямо на меня.
Все остолбенели, кроме Аннабет, которая крикнула:
– Перси, беги!
Она попыталась заслонить меня, но гончая двигалась слишком быстро. Огромной зубастой тенью она пронеслась над Аннабет, и в тот момент, когда она накинулась на меня, а я попятился, почувствовав, как острые, будто бритва, когти рвут на мне броню, раздался такой треск, будто один за другим разорвали сорок листов бумаги. Монстр замертво упал к моим ногам. Из шеи у него торчали стрелы.
Каким-то чудом я был все еще жив. Заглядывать под ошметки брони мне не хотелось. По груди стекало что-то теплое, и я понимал, что сильно ранен. Еще миг – и чудовище сделало бы из меня сотню фунтов мясных деликатесов.
Хмурый Хирон с луком в руках приблизился к нам.
– Di immortales! – воскликнула Аннабет. – Это адская гончая с Полей наказаний. Они… их не должно быть…
– Кто-то призвал ее, – сказал Хирон. – Кто-то из лагеря.
К нам подошел Лука с забытым знаменем в руках: его момент славы прошел.
Кларисса закричала:
– Это всё Перси! Перси призвал ее!
– Помолчи, дитя, – велел Хирон. Он наблюдал, как тело адской гончей превращается в тень и исчезает, уходя в землю.
– Ты ранен, – обратилась ко мне Аннабет. – Быстрее, Перси, зайди в воду.
– Я в норме.
– Нет, – отрезала она. – Хирон, посмотрите.
У меня не было сил спорить с ней. Весь лагерь собрался вокруг нас и наблюдал, как я снова захожу в ручей.
Внезапно мне стало лучше. Я почувствовал, как заживают раны на груди. Кто-то в толпе вскрикнул.
– Слушайте, я… я не знаю, почему так происходит, – попытался оправдаться я. – Простите…
Но они смотрели не на то, как затягиваются мои раны. Все глаза были устремлены на что-то у меня над головой.
– Перси, – сказала Аннабет, указывая наверх. – Э-э…
Когда я поднял голову, знак уже почти исчез, но я все же разглядел зеленую светящуюся голограмму, которая сверкала и вращалась надо мной. Копье с тремя зубцами – трезубец.
– Твой отец, – пробормотала Аннабет. – Ох, это и правда не к добру.
– Он признан, – объявил Хирон.
Обитатели лагеря, собравшиеся вокруг меня, начали опускаться на колени, даже те, что были из домика Ареса, хотя вид у них был недовольный.