– Как управлять этими штуками? – спросила Аннабет.
– Думаю, никак! – крикнул я в ответ.
С воплями мы врезались в потолок и… Стало темно.
Мы умерли?
Нет, я все еще чувствовал движение. Мы поднимались, прямо сквозь камень, легко, как воздушный пузырек в воде. Вот в чем была сила жемчужин, понял я: что принадлежит морю, всегда вернется обратно в море.
Несколько мгновений я ничего не видел за гладкими стенками сферы, а потом жемчужина пробилась сквозь океанское дно. Две другие мутные сферы – Аннабет и Гроувера, – не отставая от моей, поднимались наверх. И – плюх!
Мы вынырнули на поверхность посреди залива Санта-Моника, столкнув с доски серфингиста, который обиженно воскликнул:
– Чувак!
Я схватил Гроувера и отбуксировал его к спасательному бую. Затем поймал Аннабет и оттащил ее туда же. Вокруг нас с любопытством кружила большая белая акула футов одиннадцать длиной.
– Отвали! – рявкнул я.
Акула повернулась и умчалась прочь.
Серфингист прокричал что-то о плохих грибах и погреб от нас так быстро, как только мог.
Откуда-то я знал, что сейчас за день: раннее утро двадцать первого июня, день летнего солнцестояния.
Вдали полыхал Лос-Анджелес, клубы дыма поднимались над всеми районами города. Это было землетрясение, и устроил его Аид. Прямо сейчас он наверняка снаряжает в погоню за мной армию мертвых.
Но в тот момент Подземный мир волновал меня меньше всего.
Мне нужно добраться до берега. Вернуть молнию Зевса обратно на Олимп. И главное – серьезно поговорить с богом, который меня обманул.
Глава двадцатаяЯ сражаюсь со своим мерзким родственничком
Нас подобрал катер береговой охраны, но у них не было времени долго с нами возиться или выяснять, как трое детей в уличной одежде оказались посреди залива. Катастрофа давала о себе знать. Радиосвязь глушили сигналы бедствия.
Они высадили нас на пирсе Санта-Моники, завернув в полотенца и выдав по бутылке воды с надписью «МОЛОДЕЖЬ В БЕРЕГОВОЙ ОХРАНЕ!», и поплыли спасать других людей.
Мы промокли насквозь, даже я. Увидев катер береговой охраны, я начал молиться про себя, чтобы моя одежда не стала сухой, когда я окажусь на борту, ведь это могло вызвать вопросы. Поэтому я пожелал вымокнуть. И магия, защищающая меня от воды, действительно не сработала. А еще я остался босым, потому что отдал свои ботинки Гроуверу. Лучше уж пусть спасатели удивятся, что один из нас без обуви, чем увидят, что у второго вместо ног копыта.
Оказавшись на суше, мы поплелись по пляжу, глядя на горящий город на фоне прекрасного заката. У меня было такое чувство, что я восстал из мертвых, – и по сути так оно и было. В тяжелом рюкзаке лежала великая молния Зевса. Но на сердце стало еще тяжелее после того, как я увидел маму.
– Просто не верится, – покачала головой Аннабет. – Мы проделали весь этот путь…
– Это был обман, – сказал я. – Стратегия, достойная Афины.
– Выбирай выражения, – обиделась она.
– Ты же всё поняла?
Она опустила глаза, ее злость утихла.
– Да. Я поняла.
– А я не понял! – жалобно проговорил Гроувер. – Может, кто-нибудь…
– Перси… – сказала Аннабет. – Мне так жаль твою маму. Мне так жаль…
Я притворился, что не услышал. Если сейчас мне пришлось бы говорить о маме, я бы расплакался как малолетка.
– Пророчество не обмануло, – сказал я. – «На запад отправишься, бога-изменника чтоб отыскать». Но это не Аид. Аид не хотел войны между богами Большой тройки. Кражу совершил кто-то другой. Кто-то похитил великую молнию Зевса и шлем Аида и подставил меня, потому что я сын Посейдона. Посейдона винят оба брата. Сегодня на закате начнется страшная война между ними троими. И я – ее причина.
Гроувер озадаченно покачал головой.
– Но кто способен на такую подлость? Кому настолько хочется войны?
Я застыл на месте, глядя вперед:
– Действительно, кто бы это мог быть?
Он стоял на пляже, поджидая нас, в черном кожаном плаще и солнечных очках, закинув алюминиевую бейсбольную биту на плечо. Рядом рокотал заведенный мотоцикл, включенная фара которого подсвечивала песок красным.
– Привет, парень, – поздоровался Арес, всем видом показывая, как он рад меня видеть. – Ты вроде должен быть мертв.
– Ты обманул меня, – сказал я. – Это ты украл шлем и великую молнию.
Арес улыбнулся:
– Ну, не сам, конечно. Богам нельзя забирать символы власти у других богов. Но знаешь, ты не единственный герой, которому можно поручить грязную работу.
– Кого ты подбил на это? Клариссу? Она ведь была на Олимпе во время зимнего солнцестояния.
Мое предположение его позабавило:
– Неважно. Суть в том, парень, что ты мешаешь военным действиям. Видишь ли, ты должен сгинуть в Подземном мире. Тогда Старая водоросль разозлится на Аида, который тебя убил. А Старое умертвие получит великую молнию Зевса, и Зевс разозлится на него. Аид же все еще ищет вот это… – Он достал из кармана лыжную маску – такие надевают преступники, когда грабят банк, – и положил ее на руль мотоцикла. Маска тут же превратилась в бронзовый военный шлем искусной работы.
– Шлем тьмы! – ахнул Гроувер.
– Именно, – кивнул Арес. – Так о чем это я? Ах да, Аид будет зол и на Зевса, и на Посейдона, потому что не знает, кто украл шлем. И скоро между ними начнется чудненькая заварушка.
– Но они же твоя семья! – возмутилась Аннабет.
Арес пожал плечами:
– Так получаются лучшие войны. Самые кровавые. Я всегда говорю: нет ничего лучше, чем смотреть, как ссорятся родственники.
– Ты дал мне этот рюкзак в Денвере, – сказал я. – Великая молния все время была там.
– И да, и нет, – ответил Арес. – Скорее всего, твой смертный умишко не в силах этого осознать, но рюкзак – это футляр великой молнии, лишь немного измененный. Жезл привязан к нему как твой меч, парень. Он ведь всегда возвращается к тебе в карман?
Я понятия не имел, как Арес об этом узнал, но, наверное, бог войны должен разбираться в оружии.
– В общем, – продолжал Арес, – я похимичил с магией, чтобы молния вернулась в футляр, только когда ты окажешься в Подземном мире. И доберешься до Аида… Тогда, бинго, получай почту. Если бы ты погиб по пути – не страшно. Оружие все равно осталось бы у меня.
– Но почему ты просто не оставил великую молнию себе? – спросил я. – Зачем посылать его Аиду?
У Ареса дернулась челюсть. На мгновение мне показалось, что он прислушивался к какому-то голосу, звучащему у него в голове.
– Почему я не… да… с такой-то мощностью…
Он простоял так, словно завороженный, секунду… две секунды…
Мы с Аннабет обменялись встревоженными взглядами.
Тут лицо Ареса прояснилось:
– Не хотел возиться. Лучше, чтобы тебя взяли с поличным и обнаружили при тебе молнию.
– Ты лжешь, – сказал я. – Идея отправить молнию в Подземный мир была не твоя, ведь так?
– Конечно моя! – Его очки задымились, готовые в любой момент загореться.
– Это не ты подослал вора, – догадался я. – Кто-то другой отправил героя за молнией и шлемом. Потом, когда Зевс велел тебе отыскать его, ты его поймал. Но не стал выдавать Зевсу. Что-то заставило тебя отпустить его. Ты оставил украденные вещи у себя, пока не подвернулся новый герой, который мог отнести их туда, куда нужно. Ты выполнял приказы существа из бездны.
– Я бог войны! И не выполняю ничьих приказов! И сны мне не снятся!
– А кто говорил о снах? – после небольшой паузы спросил я.
Вид у Ареса был взволнованный, но он попытался скрыть это за ухмылкой.
– Вернемся к нашей насущной проблеме, парень. Ты жив. Я не могу допустить, чтобы ты отнес молнию на Олимп. Эти упрямые ослы могут и впрямь поверить тебе. Значит, мне придется тебя убить. Ничего личного. – Он щелкнул пальцами. У его ног взметнулся песок – и перед нами появился огромный дикий кабан, еще больше и уродливей того, чья голова висела над входом в седьмой домик в Лагере полукровок. Зверь ударил копытом в песок и, уставившись на меня блестящими глазами, нацелил острые как бритва бивни в ожидании команды от своего хозяина.
Я отступил к воде:
– Сразись со мной сам, Арес.
Он расхохотался, но в его смехе слышалось что-то вроде… тревоги.
– Ты умеешь только одно, парень, – убегать. Ты сбежал от Химеры. Сбежал из Подземного мира. У тебя кишка тонка.
– Боишься?
– Размечтался! – Его очки оплавились от огня, полыхающего в глазницах. – Мне нельзя вмешиваться лично. Прости, парень. До моего уровня ты недотягиваешь.
– Перси, беги! – крикнула Аннабет.
Гигантский кабан бросился в атаку.
Но мне надоело убегать от монстров. Или от Аида, или от Ареса – вообще ото всех.
Когда кабан помчался ко мне, я снял колпачок с ручки и отступил в сторону. У меня в руках появился Анаклузмос. Я взмахнул мечом вверх. К моим ногам упал правый бивень кабана, а сбитый с толку зверь врезался в воду.
– Волна! – заорал я.
Тут же откуда ни возьмись поднялась волна и поглотила кабана, накрыв его словно одеялом. Зверь завизжал от ужаса. И исчез в море.
Я повернулся к Аресу.
– Ну что, теперь ты сразишься со мной? – спросил я. – Или снова будешь прятаться за ручной свинкой?
Лицо Ареса от ярости стало фиолетовым.
– Осторожно, парень. Я могу превратить тебя…
– …в таракана, – договорил я. – Или в червяка. Не сомневаюсь. Боишься, что я потреплю твою божественную шкуру?
На его очках уже плясали язычки пламени:
– Вот это да! Ты и правда хочешь, чтобы я от тебя и мокрого места не оставил?
– Если победишь, можешь превратить меня во что захочешь. И забрать жезл. Но если ты проиграешь, шлем и жезл останутся у меня, а ты отступишь.
Арес презрительно ухмыльнулся и снял с плеча бейсбольную биту:
– И как же прикажешь мне тебя раздавить? Классическим способом или попробовать что-то новенькое?
Я показал ему меч.
– Отлично, мертвый мальчик, – сказал он. – Значит, классика.