Бейсбольная бита превратилась в огромный двуручный меч. Его рукоять венчал большой серебряный череп с рубином во рту.
– Перси, – взмолилась Аннабет, – не делай этого! Он бог.
– Он трус, – ответил я.
Она нервно сглотнула:
– Надень хотя бы это. На удачу. – Она сняла свое ожерелье, шнурок с бусинами за каждый год, проведенный в лагере, и отцовским кольцом и завязала его на моей шее. – Объединим усилия, – сказала она. – Афина и Посейдон действуют вместе.
Я почувствовал, как кровь прихлынула к щекам, но улыбнулся:
– Спасибо.
– И это тоже возьми, – сказал Гроувер и вручил мне расплющенную жестянку, которую, видимо, нес в кармане целую тысячу миль. – Сатиры с тобой.
– Гроувер… я не знаю, что сказать.
Он похлопал меня по плечу. Я засунул жестянку в задний карман.
– Со всеми попрощался, парень? – Арес двинулся ко мне, и черный кожаный плащ взметнулся у него за спиной, а меч сверкнул в лучах заката. – Я сражаюсь целую вечность, парень. Моя сила не имеет пределов, и умереть я не могу. А чем ты можешь похвастаться?
Тем, что я не такой самовлюбленный, подумал я, но промолчал. Я зашел в воду поглубже: теперь она доходила мне до лодыжек. Мне вспомнилось, что сказала Аннабет в Денвере: «У Ареса есть сила. И только. Но даже сила порой должна отступить перед мудростью».
Он рубанул мечом, целясь мне в голову, но меня там уже не было.
Тело думало за меня. Вода вытолкнула меня наверх, и я перепрыгнул через противника и нанес удар, оказавшись у него за спиной. Но Аресу тоже было не занимать скорости. Он развернулся и отбил клинок, который должен был вонзиться ему в хребет, рукоятью меча.
– Недурно, недурно, – улыбнулся он.
Он ударил снова, и мне пришлось выпрыгнуть из воды на сухой песок. Я пытался сделать шаг в сторону, вернуться обратно в море, но Арес, похоже, знал, что мне нужно. Он пресекал все мои попытки и так напирал, что мне пришлось направить все усилия на то, чтобы меня не разрезали на кусочки. Я всё удалялся от воды и не мог улучить возможность, чтобы пойти в атаку. Меч у Ареса был на несколько футов длиннее Анаклузмоса.
«Подберись поближе, – посоветовал мне как-то Лука на уроке фехтования. – Если твой клинок короче, подберись поближе».
Я сделал выпад, но Арес только того и ждал. Он выбил меч у меня из рук и пнул в грудь. Меня подбросило в воздух футов на двенадцать-тринадцать, и если бы не мягкий песок, на который я приземлился, я точно сломал бы себе спину.
– Перси! – крикнула Аннабет. – Полиция!
У меня двоилось в глазах. В грудь как будто ударили тараном, но мне удалось подняться на ноги.
Я не сводил глаз с Ареса, боясь, что он разрубит меня пополам, но краем глаза заметил красные огни, сверкающие на дороге, ведущей вдоль пляжа, и услышал, как хлопают двери машин.
– Вон там, офицер! – завопил кто-то. – Видите?
Грубый голос полицейского сказал:
– Похоже, это малец, которого показывали по телику… что за черт…
– У того парня оружие, – вмешался другой полицейский. – Вызывай подкрепление.
Я откатился в сторону, и меч Ареса полоснул по песку.
Тогда я бросился к мечу, схватил его и ударил Ареса в лицо, но он снова отбил мой клинок. Похоже, он знал каждый мой шаг еще до того, как я его делал.
Я снова шагнул в воду, заставляя его последовать за мной.
– Признай, парень, – сказал Арес, – тебе не на что рассчитывать. Я просто играю с тобой.
Мои чувства обострились до предела. Теперь я понимал, что имела в виду Аннабет, говоря, что СДВГ помогает выжить в битве. Я чутко реагировал на каждое движение, замечал малейшую деталь. Я видел, когда Аресу приходилось напрягаться. Понимал, куда он ударит. И в то же время знал, что в тридцати футах слева от меня стоят Аннабет и Гроувер. Я видел, как подъехала вторая полицейская машина с включенной сиреной. Вокруг стали собираться зеваки, люди, которых землетрясение выгнало на улицы. В толпе я заметил нескольких человек со странной неровной походкой, какая бывает у переодетых сатиров. Там же мерцали силуэты духов, словно мертвые поднялись из Аида, чтобы посмотреть на сражение. И где-то над головой хлопали кожистые крылья.
Снова завыли сирены.
Я зашел глубже в воду, но Арес был слишком быстр. Острие его клинка разорвало мне рукав и оцарапало предплечье.
Полицейский прокричал в мегафон:
– Бросайте пушки! Кладите их на землю. Живо!
Пушки?!
Я взглянул на оружие Ареса и заметил, что оно мерцает: вот у него в руках что-то вроде дробовика, а потом миг – и это уже двуручный меч. Я не знал, что люди видят вместо Анаклузмоса, но что бы это ни было, симпатичней в их глазах оно меня не делало.
Арес повернулся к толпе, и у меня появилась возможность отдышаться. Теперь около пляжа было пять полицейских машин, за которыми, направив на нас пистолеты, укрывались офицеры.
– Это наше личное дело! – рявкнул Арес. – Отвалите! – Он взмахнул рукой – и машины вспыхнули алым пламенем. Полицейские едва успели отскочить, прежде чем автомобили взорвались. Зеваки с воплями разбежались. Арес громко расхохотался. – Ну же, маленький герой. Давай приготовим из тебя барбекю.
Он ударил. Я отразил его клинок. Я был достаточно близко и попытался обмануть его, сделав ложный выпад, но он отбил мой меч. Вода теперь доходила мне до спины. Арес, преследуя меня, зашел в море по бедра.
Я почувствовал ритм моря, ощутил, как волны становятся больше, повинуясь приливу, и вдруг мне в голову пришла мысль. «Волны, тише», – подумал я. И вода у меня за спиной стала успокаиваться. Я сдерживал прилив силой воли, но его давление росло, как в закупоренной бутылке с газировкой.
Арес, довольно улыбаясь, двинулся ко мне. Я опустил меч, сделав вид, что остался без сил. «Еще немного», – попросил я море. Напряжение так возросло, что меня едва не выталкивало из воды. Арес занес меч. Я высвободил прилив, прыгнул вверх и, подхваченный волной, пронесся над головой Ареса.
Шестифутовая стена воды обрушилась ему в лицо. Пока он сыпал проклятиями и отплевывался, я плюхнулся позади него в воду и притворился, что нацелился ему в голову, как и в прошлый раз. Он успел развернуться и поднять меч, но на этот раз растерялся и не ожидал обмана. Я изменил направление удара, ушел в сторону и опустил Анаклузмос в воду, направив острие клинка прямо в пятку богу.
Последовавший за этим рев заглушил грохот землетрясения. Даже море отпрянуло, и вокруг Ареса образовался круг мокрого песка пятьдесят футов шириной.
Из дыры в его ботинке хлынул ихор – золотая кровь богов. Лицо его исказилось, но кроме ярости, на нем были написаны боль и потрясение: он не мог поверить, что кому-то оказалось по силам его ранить.
Он заковылял ко мне, ругаясь по-древнегречески.
Но что-то его остановило.
Словно туча закрыла солнце, только хуже. Свет померк. Цвета и звуки исчезли. Что-то холодное обрушилось на пляж, и время замедлилось, меня до костей пробрал мороз и объяло чувство, что жизнь безнадежна, а борьба бесполезна.
Тьма рассеялась.
Арес застыл с ошарашенным видом.
Позади нас горели полицейские машины. Толпа зевак разбежалась. Аннабет и Гроувер с изумлением наблюдали, как вода снова поднимается у ног Ареса, а его светящийся ихор растворяется в волнах.
Арес опустил меч.
– Ты нажил себе врага, полубожок, – сказал он мне. – Ты решил свою участь. Каждый раз, стоит тебе поднять меч в битве, каждый раз, когда ты посмеешь надеяться на победу, мое проклятие будет давать о себе знать. Берегись, Персей Джексон. Берегись.
Его тело засветилось.
– Перси! – крикнула Аннабет. – Не смотри!
Я отвернулся, чтобы не видеть, как бог Арес принимает свой истинный бессмертный облик. Откуда-то я знал, что, если увижу это – тут же рассыплюсь в прах.
Сияние погасло.
Я оглянулся. Арес пропал. Волна схлынула, оставив на песке Аидов бронзовый Шлем тьмы. Я поднял его и пошел к друзьям.
Но не успел я приблизиться к ним, как услышал хлопанье кожистых крыльев. С неба опустились три злобного вида старушки в вязаных шляпах и с огненными плетьми в руках и приземлились передо мной.
Средняя фурия с лицом миссис Доддз выступила вперед. Несмотря на всегдашний оскал, сейчас нападать она явно не собиралась. Вид у нее был скорее разочарованный, словно она собиралась съесть меня на ужин, но передумала, решив, что ей грозит несварение.
– Мы всё видели, – прошипела она. – Значит… это и правда не ты?
Я бросил ей шлем, и она, удивленно взглянув на меня, поймала его.
– Верни это владыке Аиду, – велел я. – Расскажи ему правду. Пусть отзывает войска.
Она помедлила и облизнула раздвоенным языком зеленые потрескавшиеся губы:
– Живи достойно, Перси Джексон. Стань настоящим героем. Иначе, если ты когда-нибудь снова попадешься мне в когти… – Она захохотала в предвкушении. А потом они с сестрами взмахнули нетопыриными крыльями, взмыли в дымное небо и исчезли.
Я подошел к Гроуверу и Аннабет, которые не сводили с меня изумленных глаз.
– Перси, – начал Гроувер. – Это было так невероятно…
– …страшно, – договорила Аннабет.
– …круто! – поправил Гроувер.
Но мне страшно не было. Да и круто я себя определенно не чувствовал. Я устал, у меня всё болело, и совсем не было сил.
– Ребята, а вы заметили это… чем бы оно ни было? – спросил я.
Оба встревоженно кивнули.
– Наверное, просто фурии над нами летали, – предположил Гроувер.
Но мне так не казалось. Что-то не дало Аресу убить меня, и что бы это ни было, оно было куда сильнее фурий.
Я посмотрел на Аннабет, и мы поняли друг друга без слов. Теперь я знал, что было в той бездне и чей голос доносился из Тартара.
Я забрал у Гроувера свой рюкзак. Великая молния по-прежнему была там. Из-за такой малости могла вот-вот разгореться третья мировая война.
– Нам нужно добраться в Нью-Йорк, – сказал я. – До вечера.
– Это невозможно, – возразила Аннабет, – если только мы не…
– Полетим, – кивн