Сидевшая на спинке его трона Алекто начала изменяться, пока не превратилась в средних лет мужчину, одетого в полосатый костюм, с портфелем в руках. Странное существо, вытянув шею, нагнулось к плечу Аида.
– Ты! – ахнул Нико.
Фурия разразилась кудахтающим смехом.
– У меня отлично получаются адвокаты и учительницы!
Нико дрожал.
– Почему ты освободил нас из казино?
– Ты знаешь почему, – ответил Аид. – Я не мог допустить, чтобы этот тупой сын Посейдона стал ребенком из пророчества.
Я оборвал с ближайшего растения рубин и швырнул им в Аида. Камень исчез в одеянии бога, не причинив тому никакого вреда.
– Вам следовало бы помогать олимпийцам! – крикнул я. – Все остальные боги сражаются с Тифоном, а вы просто сидите здесь…
– Жду, чем все закончится, – закончил за меня Аид. – Да, верно. Скажи мне, полукровка, олимпийцы мне хоть раз помогли? Давно ли моих детей приветствовали, как героев? Ха! Так с чего мне мчаться им на подмогу? Я останусь здесь, сохранив свои силы.
– А что будете делать, когда Кронос сам сюда явится?
– Пусть попробует, он ведь ослабнет в борьбе. А мой сын Нико… – Аид с отвращением посмотрел на мальчика. – Что же, сейчас от него толку не много, признаю. Лучше бы выжила Бьянка. Но если его помуштровать еще годика четыре… Столько мы легко продержимся. Нико исполнится шестнадцать – возраст, указанный в пророчестве, – а потом он примет решение, которое спасет мир, и я стану царем всех богов.
– Вы сумасшедший, – сказал я. – Кронос вас раздавит, как только закончит стирать в порошок Олимп.
Аид развел руками.
– Ну, у тебя будет возможность проверить, так ли это, полукровка. Потому что ты будешь ожидать конца этой войны, сидя у меня в подземельях.
– Нет! – вмешался Нико. – Отец, мы так не договаривались! Ты мне так ничего и не рассказал!
– Я рассказал все, что тебе следует знать, – произнес Аид. – Что же до нашего соглашения… Я поговорил с Джексоном, не причинил ему никакого вреда, ты получил свою информацию. Если ты хотел заключить сделку на более выгодных условиях, тебе следовало заставить меня поклясться именем реки Стикс. А теперь марш в свою комнату! – бог взмахнул рукой, и Нико исчез.
– Мальчику нужно больше есть, – проворчала Деметра. – Слишком он костлявый, ему нужно есть больше круп, злаков…
Персефона закатила глаза.
– Мама, хватит про злаки. Владыка Аид, ты уверен, что нельзя отпустить этого маленького героя? Он невероятно смелый.
– Нет, моя дорогая. Я оставил ему жизнь, хватит с него и этого.
Я не сомневался, что богиня вступится за меня. Отважная, прекрасная Персефона вытащит меня из этой передряги.
Но она с безразличным видом пожала плечами.
– Ладно. Что у нас на завтрак? Умираю с голоду.
– Хлопья, – сказала Деметра.
– Мама! – обе женщины исчезли в водовороте цветов и пшеницы.
– Не вешай нос, Перси Джексон, – подбодрил меня Аид. – Мои призраки постоянно докладывают мне о планах Кроноса. Поверь, ты бы ни за что не успел его остановить, сегодня к вечеру с твоей драгоценной горой Олимп будет покончено. Ловушка захлопнется.
– Какая ловушка? – требовательно спросил я. – Если вам что-то об этом известно, сделайте что-нибудь! По крайней мере позвольте мне предупредить остальных богов!
Аид улыбнулся.
– Да ты полон воодушевления, надо отдать тебе должное. Приятного времяпрепровождения в моих подземельях. Мы зайдем тебя проведать… лет через пятьдесят или шестьдесят.
Глава 8Худшее купание в моей жизни
Меч снова появился у меня в кармане.
Ага, очень вовремя. Теперь, при желании, я мог бы нападать на стены. В моей камере не имелось ни решеток, ни окон, ни даже двери. Стражники-скелеты пропихнули меня прямо сквозь стену, и, когда я оказался внутри, она снова стала твердой. Возможно, камера даже воздухонепроницаемая, кто знает? Ведь подземелья Аида предназначены для мертвецов, а они не дышат. В таком случае о пятидесяти-шестидесяти годах можно забыть, потому что я умру через пятьдесят-шестьдесят минут. Тем временем (если Аид не соврал) уже к вечеру сегодняшнего дня в Нью-Йорке захлопнется какая-то грандиозная ловушка, а я ничего не могу с этим поделать.
Чувствуя себя полным ничтожеством, я сел на холодный каменный пол.
Не помню, как я задремал. С другой стороны, в мире смертных, наверное, было уже около семи утра, а я страшно вымотался.
Мне снилось, что я стоял на крыльце пляжного дома Рейчел на острове Сент-Томас, в Карибском море. Солнце садилось. Белые паруса скользили по воде среди десятков покрытых лесом островов. Пахло морской водой, и я задумался, увижу ли еще когда-нибудь океан.
Родители Рейчел сидели за столом на открытом воздухе, а личный повар раскладывал по тарелкам омлет. Мистер Дэр в белом льняном костюме читал «Уолл-стрит джорнел»[15]. Напротив него сидела дама, вероятно, миссис Дэр, хотя я видел только ее ярко-розовые ногти поверх обложки «Кондэ-наст-тревеллер»[16]. Не представляю, зачем читать об отдыхе, когда и так уже отдыхаешь?
Стоявшая на крыльце Рейчел облокотилась на перила и вздохнула. На ней были бермуды и футболка с автопортретом Ван Гога. (Ага, Рейчел пыталась привить мне любовь к искусству, но не обольщайтесь: я запомнил имя этого дядьки только потому, что он отрезал себе ухо.)
Интересно, думала ли она обо мне и сильно ли расстроилась из-за того, что я не поехал с ними? Я, во всяком случае, об этом думал.
Потом сцена изменилась, я оказался в Сент-Луисе, прямо под Аркой[17]. Я уже бывал здесь, вообще-то я тут чуть не умер.
Над городом бушевал шторм – небо заволокла стена непроницаемой черноты, в которой вспыхивали молнии. В нескольких кварталах от того места, где я стоял, собралось множество карет «Скорой помощи» и полицейских машин, я видел их «мигалки». Над горой камня – все, что осталось от упавшего небоскреба, – поднимался столб пыли.
Рядом какая-то репортерша кричала в микрофон:
– Власти объясняют обрушение потерей устойчивости строительной конструкции, но, похоже, никто не знает, связано ли это с погодными условиями.
Ветер трепал волосы репортерши. Температура резко падала, пока я здесь стоял, похолодало минимум на десять градусов.
– К счастью, здание подлежало сносу, и в момент обрушения в нем никого не было, – продолжала женщина. – Но полиция эвакуировала людей из всех соседних зданий, так как есть угроза того, что обломки упавшего небоскреба могут вызвать дальнейшие…
Тут небеса сотряс громоподобный стон, и она запнулась. В самом центре черного облака блеснула молния, весь город содрогнулся. Все вокруг осветилось, и все волоски на моем теле встали дыбом. Удар был настолько мощным, что я понял: его могли вызвать только молнии Зевса. Мишени, в которую ими выстрелили, полагалось просто испариться, но темное облако лишь отпрянуло. Из туч появился сотканный из дыма кулак и ударил по другому небоскребу, обрушив его, как башню из игрушечных кубиков.
Женщина-репортер завизжала, по улицам побежали люди, бешено мигали огни машин «Скорой помощи». В небе промелькнула серебряная полоса – это промчалась колесница, запряженная северными оленями, только управлял повозкой не Санта-Клаус, а Артемида. Богиня мчалась сквозь бурю, обстреливая огромный клубок тьмы копьями из лунного света. Мимо промчалась золотая огненная комета… наверное, брат богини-охотницы, Аполлон.
Ясно было одно: Тифон добрался до Миссисипи. Он уже пересек половину территории Соединенных Штатов, оставив за собой след из руин, и боги с трудом замедляют его продвижение.
Гора тьмы нависла надо мной, ступня размером со стадион «Янки» уже готовилась меня раздавить, как вдруг чей-то голос прошипел:
– Перси!
Еще не до конца проснувшись, я ударил вслепую, а когда разлепил веки, обнаружил, что на полу моей камеры лежит Нико, а острие Анаклузмоса упирается ему в горло.
– Хочу… тебя… спасти… – прохрипел мальчишка.
От злости я проснулся окончательно.
– Ах, так? И с чего мне тебе верить?
– Нет… выбора? – пробулькал Нико.
Жалко, что он сказал нечто настолько логичное. Пришлось выпустить паршивца.
Нико свернулся клубком, издавая сипящие звуки, пока снова не смог нормально дышать. Наконец он поднялся на ноги, не сводя тревожного взгляда с моего меча. Его собственное оружие было при нем, но он не вытащил его из ножен. Полагаю, если бы он хотел меня убить, то мог это сделать, пока я спал. Все равно я ему не верил.
– Нужно выбираться отсюда, – сказал мальчишка.
– Почему? – съехидничал я. – Твой отец опять хочет со мной «поговорить»?
Нико поморщился.
– Перси, клянусь рекой Стикс, я не знал, что он замышляет.
– Ты же знаешь, что из себя представляет твой папаша!
– Он меня надул, пообещал… – Нико поднял руки. – Слушай… прямо сейчас нам нужно уходить. Я усыпил стражей, но они скоро проснутся.
Мне захотелось придушить его еще раз. К сожалению, он говорил дело. Нет времени спорить, а самостоятельно мне не сбежать. Мальчик указал на стену, и часть ее исчезла, так что стал виден коридор.
– Идем, – Нико первым шагнул в открывшийся проход.
Я пожалел, что у меня нет бейсболки-невидимки Аннабет, но, как выяснилось, она бы мне не пригодилась. Каждый раз, когда нам попадались стражники-скелеты, Нико просто указывал на них пальцем, и их пылающие глаза гасли. К сожалению, чем больше покойников усыплял Нико, тем больше он уставал. В лабиринте коридоров, по которым мы шли, так и кишела стража, поэтому, когда мы добрались до кухни, на которой трудились повара-скелеты, я уже почти тащил Нико. Усыпив последнего повара-мертвеца, мальчик начал терять сознание. Я вытащил его через дверь для прислуги, ведущую на Поля асфоделей.
Не успел я вздохнуть с облегчением, как в замке раздались звуки бронзового гонга.