– Тревога, – сонно пробормотал Нико.
– Что нам делать?
Мальчишка зевнул, потом поморщился, будто что-то вспоминая.
– Как насчет… дать деру?
Бежать вместе с дремлющим ребенком Аида – это все равно, что участвовать в гонке на трех ногах, если при этом в пару тебе дали тряпичную куклу. Одной рукой я волочил Нико, в другой держал меч, выставив его перед собой. Духи мертвых шарахались от небесной бронзы, как от огня.
Теперь в гонги били уже на полях. Впереди показались неясные очертания стен Эребора, но стоило мне сделать шаг, как они словно отдалялись. Казалось, я вот-вот рухну от изнеможения, и тут раздалось знакомое:
– ГА-А-А-АВ!
Миссис О’Лири выскочила из ниоткуда и запрыгала вокруг нас, надеясь поиграть.
– Хорошая девочка! – выдохнул я. – Можешь подвезти нас до реки Стикс?
При слове «Стикс» адская гончая невероятно оживилась, может, ей послышалось «Ростикс». Она несколько раз подпрыгнула, погонялась за своим хвостом, просто чтобы показать нам, кто здесь главный, потом немного успокоилась, и я смог взвалить Нико ей на спину.
Потом сам забрался на адскую гончую верхом, и та помчалась к воротам. Она перепрыгнула прямо через очередь к воротцам «ПРОСТО МЕРТВЫЕ», вызвав панику среди стражи и новые сигналы тревоги. Цербер залаял, но скорее радостно, чем грозно, словно говоря: «Можно мне тоже поиграть?»
К счастью, он не стал нас преследовать, и Миссис О’Лири бежала дальше, не останавливаясь, пока мы не поднялись далеко вверх по берегу реки и огни Эребора не исчезли во мраке.
Нико соскользнул со спины Миссис О’Лири и съежился, поудобнее устраиваясь на черном песке.
Я достал кусочек амброзии из припасенной на крайний случай заначки, которую всегда носил с собой. Он немного помялся, но Нико сжевал его без возражений и пробормотал:
– М-м-м. Мне лучше.
– Твои способности выкачивают из тебя все силы, – заметил я.
Мальчик сонно кивнул.
– За всемогущество приходится расплачиваться сном. Разбуди меня чуть попозже.
– А ну-ка, дитя-зомби, – я встряхнул мальчика, пока он снова не отключился. – Мы у реки, теперь ты должен мне сказать, что делать дальше.
Я скормил ему остатки амброзии – рискованно, конечно. Эта штука исцеляет полубогов, но, если съесть слишком много, можно сгореть дотла. К счастью, крайняя мера, похоже, помогла: Нико немного потряс головой и вскочил на ноги.
– Мой отец скоро будет здесь, – заявил он. – Надо торопиться.
Бурлящий поток реки Стикс нес разные странные предметы: сломанные игрушки, разорванные институтские дипломы, увядшие букетики старшеклассниц – все мечты, с которыми расстались люди, перейдя от жизни к смерти.
При виде черной воды мне захотелось нырнуть куда угодно, только бы не в эту реку.
– И что… Мне просто нужно туда прыгнуть?
– Сначала приготовься, – сказал Нико, – иначе река тебя уничтожит. Сгорят и твое тело, и душа.
– Это очень обнадеживает, – пробурчал я.
– Я не шучу, – предупредил Нико. – Есть только один способ зацепиться за смертную жизнь. Ты должен…
Он случайно глянул мне за спину и вытаращил глаза. Я обернулся и нос к носу столкнулся с каким-то греческим воином.
На мгновение мне показалось, что передо мной Арес, потому что парень выглядел в точности, как бог войны: здоровенный, мускулистый, жестокое лицо покрыто шрамами, черное волосы подстрижены «под ноль». Он носил боевые доспехи поверх белой туники, а под мышкой держал боевой шлем с плюмажем. Зато глаза были человеческие, светло-зеленые, как мелкое море, а из его левой икры, прямо над лодыжкой, торчал окровавленный обломок стрелы.
Уж до чего я не силен в греческих именах, но все же запомнил, как зовут величайшего воина всех времен, погибшего из-за укола в пятку.
– Ахиллес, – проговорил я.
Призрак кивнул.
– Я и другого предупреждал, чтобы не шел по моему пути. Теперь предупреждаю тебя.
– Лука? Вы говорили с Лукой?
– Не делай этого, – сказал призрак. – Ты приобретешь могущество, но вместе с ним и слабость. Ни один смертный не сравнится с тобой доблестью в битве, но твои недостатки тоже возрастут, ты будешь допускать более серьезные промахи.
– Хотите сказать, у меня будут проблемы с пяткой? – спросил я. – В таком случае, может, стоило бы носить что-то еще, помимо сандалий? Без обид.
Ахиллес посмотрел на свою окровавленную ногу.
– Пятка – всего лишь моя физическая слабость, полубог. Моя мать Фетида держала меня за нее, когда окунала в воды Стикса. По-настоящему меня убило мое собственное высокомерие. Берегись! Отступись!
Он говорил серьезно, в его голосе звучали сожаление и горечь. Он честно пытался спасти меня от ужасной судьбы.
Хотя Лука тоже здесь был и не повернул назад.
Вот почему дух Кроноса вселился в тело Луки, не обратив его в прах, вот как Лука подготовился, вот почему его невозможно убить. Он искупался в реке Стикс и приобрел силу величайшего смертного героя Ахиллеса, став непобедимым.
– Я должен, – ответил я. – Иначе у меня нет шансов.
Ахиллес склонил голову.
– Боги мне свидетели, я пытался это предотвратить. Герой, если ты должен это сделать, сосредоточься на какой-то точке своего смертного существа. Представь какое-то место на своем теле, которое останется уязвимым, в этом месте твоя душа будет привязывать твое тело к миру. Это будет твоей величайшей слабостью, но также и твоей единственной надеждой. Ни один человек не может стать абсолютно неуязвимым. Если отвлечешься, перестанешь видеть то, что держит тебя в мире смертных, река Стикс сожжет тебя дотла, и ты перестанешь существовать.
– Полагаю, вы не можете мне сказать, где уязвимое место Луки?
Призрак нахмурился.
– Подготовься, глупый мальчишка. Выживешь ты или нет, ты сам отрезал себе путь назад!
На этой радостной ноте он исчез.
– Перси, – пискнул Нико, – возможно, он прав.
– Это же твоя идея.
– Знаю, но теперь, когда мы здесь…
– Просто жди на берегу, а если со мной что-то случится… Ну, может, желание Аида исполнится, и ты станешь тем ребенком, о котором говорится в пророчестве.
Похоже, мальчишку эта мысль не слишком обрадовала, но мне было наплевать.
Быстро, чтобы не передумать, я сосредоточился на маленькой точке у себя на спине, прямо напротив пупка. Когда я в доспехах, она надежно защищена. Случайно меня туда поразить трудно, и мало кто из врагов будет знать, куда следует целиться.
Конечно, идеальных мест нет, но это показалось мне самым правильным, во всяком случае куда приличнее, чем, скажем, подмышка или что-то еще.
Я представил себе струну, амортизирующий трос, выходящий из точки на спине, связывающий меня с миром. Потом шагнул в реку.
Представьте, что вы прыгнули в яму с кипящей кислотой, а потом увеличьте боль в пятьдесят раз, но и тогда вам не понять, каково это – прыгнуть в реку Стикс. Я собирался войти в воду медленно и мужественно, как настоящий герой, но стоило моим ногам коснуться воды, как мои мускулы превратились в желе, и я ничком упал в поток.
Я медленно погружался. Впервые в жизни я не мог дышать под водой и наконец-то испугался, что могу утонуть. Каждый нерв моего тела горел, я растворялся в воде. Я видел лица Рейчел, Гроувера, Тайсона, мамы, но они исчезали так же быстро, как появлялись.
– Перси, – говорила мама, – я благословляю тебя.
– Береги себя, брат! – умолял Тайсон.
– Энчилада! – бубнил Гроувер. Не знаю, с чего бы это. Но все это не очень-то помогало.
Я проигрывал. Мне было слишком больно. Мои руки и ноги плавились в воде, душу словно вырывали из тела. Я не мог вспомнить, кто я такой. По сравнению с этим боль от удара косой Кроноса казалась сущим пустяком.
«Веревка, – произнес знакомый голос. – Вспомни о своем спасательном тросе, болван!»
Меня вдруг дернули, как будто из спины что-то росло. Течение омывало меня, но больше не уносило. Я представил, что струна, выходившая у меня из спины, крепко привязывает меня к берегу.
– Держись, Рыбьи Мозги, – теперь стало ясно, что это голос Аннабет. – Тебе от меня так просто не отделаться.
Веревка натянулась.
Теперь я видел Аннабет, она босиком стояла надо мной на причале у озера. Я вывалился из своего каноэ, вот в чем дело. Стараясь не смеяться, она протянула руку, чтобы меня вытащить. На ней была оранжевая футболка из тех, что носили в лагере, и джинсы, волосы убраны под бейсболку с эмблемой «Янкиз». Странно, раз на ней кепка, разве Аннабет не должна быть невидимой?
– Иногда ты такой тупица, – сказала девушка. – Ну же, возьми меня за руку.
Память вернулась ко мне, все стало ярким и четким. Я перестал растворяться. Меня зовут Перси Джексон. Я потянулся и схватил Аннабет за руку.
Внезапно я вылетел из реки и рухнул на песок. Нико изумленно всплеснул руками.
– Ты в порядке? – замямлил он. – Твоя кожа… О, боги, ты ранен!
Мои руки сделались ярко-красными, а сам я чувствовал себя так, словно меня сварили на медленном огне.
Я огляделся, ища взглядом Аннабет, хотя знал, что ее здесь нет. И все же видение было удивительно реальным.
– Со мной все в порядке… Вроде бы.
Моя кожа снова стала нормального цвета, боль утихла. Подошла Миссис О’Лири и с интересом меня обнюхала, очевидно, запах ее заинтересовал.
– Чувствуешь, что стал сильнее? – спросил Нико.
Не успел я решить, что именно чувствую, как чей-то голос громыхнул:
– ВОН ОНИ!
К нам маршировала армия мертвецов. Сотни скелетов римских легионеров шагали со щитами и копьями, за ними шло столько же английских солдат с пристегнутыми к мушкетам штыками. В середине воинства ехал сам Аид. Он стоял в черной с золотом колеснице, запряженной адскими конями, их глаза и гривы пылали огнем.
– На этот раз тебе от меня не сбежать, Перси Джексон! – взревел бог мертвых. – Уничтожить его!
– Отец, нет! – закричал Нико, но было уже слишком поздно. Передний строй римлян-зомби опустил копья и надвинулся на нас.