Мы снова скрестили мечи, и в воздухе запахло озоном.
Вокруг по-прежнему кипела битва. На правом фланге Аннабет повела своих братьев и сестер в атаку. На левом фланге Гроувер и духи природы перегруппировывались, заставляя кустарники и сорняки опутывать врагов.
– Довольно игр, – заявил Гиперион. – Продолжим сражение на суше.
Я хотел ответить что-то остроумное, вроде «нет», и тут титан издал яростный вопль. Силовая волна подбросила меня в воздух – такой же трюк применил на мосту Кронос. Я отлетел назад примерно на триста ярдов и с размаху рухнул на землю. Если бы не моя неуязвимость, я бы переломал себе все кости.
Я поднялся на ноги, простонав:
– Ненавижу, когда титаны так делают.
Гиперион приближался ко мне со страшной скоростью.
Я сконцентрировался на воде, вытягивая из нее силу.
Гиперион атаковал. Несмотря на его силу и скорость, он, похоже, никак не мог по мне попасть. Земля загоралась у него под ногами, но я успевал гасить пламя водой.
– Прекрати это! – проревел титан. – Останови этот ветер!
Я не понял, что он имел в виду, потому что слишком увлекся поединком.
Гиперион пошатнулся, как будто его оттолкнули. В лицо ему ударила вода, жаля глаза. Снова налетел порыв ветра, и Гиперион опять пошатнулся.
– Перси! – потрясенно прокричал Гроувер. – Как ты это делаешь?
«Что делаю?» – подумал я.
Потом глянул вниз и понял, что стою в центре созданного мной урагана. Вокруг меня вращались облака водяного пара, ветер достигал такой силы, что Гипериона отбрасывало от меня, а траву в радиусе двадцати ярдов прибило к земле. Вражеские воины метали в меня копья, которые просто отскакивали от бушующей воронки.
– Мило, – пробормотал я. – А ну-ка, дождик, пуще!
Вокруг меня засверкали молнии, облака потемнели, и дождевые капли быстрее помчались по кругу. Я шагнул к Гипериону и сбил его с ног.
– Перси! – снова крикнул Гроувер. – Гони его вон туда!
Я рубил и толкал, действуя скорее рефлекторно. Гиперион еле-еле отбивался. Огонь в его глазах пытался вспыхнуть было снова, но ураган гасил это пламя.
И все же я не мог вечно поддерживать такую бурю, я чувствовал, что силы мои убывают. Последним усилием я толкнул Гипериона на поле, где уже ждал Гроувер.
– Я не позволю тебе играть со мной, как с мячом! – взревел Гиперион.
Он снова сумел подняться на ноги, но Гроувер поднес к губам свои тростниковые свирели и принялся играть. Леней последовал его примеру. Все находившиеся в рощице сатиры подхватили эту песню – жуткий мотив, похожий на журчание волны по камням. Земля вздыбилась под ногами Гипериона, корявые корни оплели его ноги.
– Что это? – протестующе заорал титан, пытаясь стряхнуть корни, но ему не хватало сил. Корни становились толще, пока не закрыли ноги титана так плотно, словно он надел деревянные ботинки.
– Хватит! – закричал Гиперион. – Как смеете вы применять свою жалкую лесную магию против титана?!
Чем больше он боролся, тем быстрее росли корни, обвивая его тело, утолщаясь и отвердевая, покрываясь корой. Золотые доспехи сплавлялись с деревом, становясь частью толстого ствола.
Музыка не смолкала. Воины Гипериона в изумлении пятились, наблюдая, как их предводителя затягивает внутрь. Титан вытянул вверх руки, и они стали ветвями, из которых выросли маленькие веточки, покрывшиеся листьями.
Дерево росло вширь и вверх, и вот уже в середине ствола осталось только лицо титана.
– Вы не можете меня заточить! – промычал он. – Я – Гиперион! Я…
Кора сомкнулась над его лицом.
Гроувер опустил свирели.
– Теперь ты – отличный клен.
Несколько сатиров упали в обморок от напряжения, но с задачей они справились. Титан оказался заключен в огромном клене. Ствол был не менее двадцати футов в диаметре, а ветви такие же длинные, как у остальных деревьев парка. Казалось, новое дерево растет здесь уже несколько веков.
Армия титана начала отступать. Ребята из домика Афины разразились радостными выкриками, но до победы было еще далеко.
Кронос выпустил свой «сюрприз».
– У-И-И-И-И-И!
Верхний Манхэттен огласился пронзительным визгом. И полубоги, и чудовища как один застыли в ужасе.
Гроувер в панике глянул на меня.
– Почему этот звук похож на… Не может быть!
Я знал, о чем он думает. Два года назад мы получили «подарок» от Пана – огромного борова, который перенес нас на Юго-Запад США (предварительно попытавшись прикончить). Тот боров тоже визжал, но звук, который мы слышали сейчас, вибрировал на более высоких нотах, звучал пронзительнее, почти как… как будто у того борова появилась разъяренная подружка.
– У-И-И-И-И-И! – в небе над водохранилищем показалось огромное розовое существо с крыльями, точно кошмарный дирижабль, который вздумали запустить на параде в честь Дня благодарения.
– Свиноматка! – завопила Аннабет. – В укрытие!
Полубоги рассыпались кто куда, а крылатая свинья спикировала вниз. Ее розовые, как у фламинго, крылья были такого же идеально розового цвета, как и вся туша, но навряд ли она показалась бы вам симпатичной, особенно когда ее копытца стукнулись о землю, едва не раздавив одного из детей Афины. Свинья загребла копытом землю, походя повалив деревья на площади в половину акра, потом рыгнула, выпустив в воздух облачко ядовитого газа, и, снова взлетев, принялась летать кругами, целясь для следующего удара.
– Только не говори мне, что эта тварь упоминается в греческой мифологии, – попросил я.
– Боюсь, что упоминается, – сказала Аннабет. – Кроммионская свинья. Давным-давно она терроризировала греческие города.
– Дай-ка угадаю, – поморщился я. – Ее победил Геркулес.
– Не-а, – покачала головой Аннабет. – Насколько мне известно, никто из героев так ее и не победил.
– Чудно, – процедил я.
Армия титана приходила в себя после пережитого потрясения. Думаю, они поняли, что свинья охотится не за ними.
Через несколько секунд они снова нападут, а наши бойцы все еще в панике. Каждый раз, когда свинья рыгала, духи природы, сражавшиеся под началом Гроувера, пронзительно вскрикивали и исчезали, возвращаясь обратно в деревья.
– Надо убрать эту свинью, – я выхватил крюк из рук одного из детей Афины. – Я об этом позабочусь, а вы, ребята, сдерживайте вражескую армию. Отбросьте их назад!
– Перси, – проговорил Гроувер, – а если у нас не получится?
Я видел, что он страшно устал: магия высосала из него все силы. Аннабет выглядела не лучше, еще бы, ведь она сражалась, невзирая на раненое плечо. Не знаю, как обстояли дела у охотниц, но сейчас нас с ними разделял вражеский правый фланг.
Я не хотел бросать друзей, когда они в таком плачевном состоянии, но эта свиноматка сейчас представляла наибольшую угрозу. Она уничтожит все на своем пути: здания, деревья, спящих смертных. Нужно ее остановить.
– Если придется, отступайте, – велел я, – только задержите их. Я вернусь, как только смогу.
Быстро, чтобы не передумать, я раскрутил над головой веревку с крюком и, когда свинья в очередной раз стала снижаться, метнул в нее крюк. Он вонзился в предплечье монстра, у основания крыла. Свинья в бешенстве завизжала, веревка дернулась, и я взлетел в небо.
Если вы из Центрального парка направляетесь в деловую часть города, советую воспользоваться подземкой. Летающие свиньи быстрее, но этот способ передвижения намного опаснее.
Свинья пролетела мимо гостиницы «Плаза», прямо над похожей на каньон Пятой авеню. Мой хитроумный план состоял в том, чтобы взобраться по веревке на спину свинье. К сожалению, я был слишком занят, уворачиваясь от уличных фонарей и стен домов.
Я очень быстро понял: одно дело влезть по веревке в спортзале, и совсем другое – лезть по веревке, зацепившейся за крыло свиньи, которая летит на скорости сто миль в час.
Мы зигзагом промчались над несколькими кварталами и полетели над Парк-авеню.
«Шеф! Эй, шеф!»
Краем глаза я заметил Пирата, мчащегося параллельным курсом с нами – пегас метался туда-сюда, чтобы не попасть под свиное крыло.
– Осторожнее! – прокричал я ему.
«Запрыгивай! – заржал Пират. – Я тебя поймаю… скорее всего».
Не слишком обнадеживающе. Впереди замаячила громада Центрального вокзала. Над главным входом стояла статуя Гермеса, очевидно, ее не активировали, потому что она находилась слишком высоко. Я мчался прямо на статую со скоростью, на которой полубоги разбиваются в лепешку.
– Будь готов! – велел я Пирату. – Есть одна идейка.
«Ой, ненавижу твои идейки».
Я изо всех сил качнулся вперед, но, вместо того чтобы разбиться о статую Гермеса, облетел вокруг нее, так что веревка обмоталась вокруг рук бронзового бога. Я полагал, что теперь свинья окажется на привязи, однако недооценил движущую силу тридцатитонной свиноматки в полете. Веревка натянулась, дернулась, статуя оторвалась от пьедестала, а я отпустил свой конец веревки. Гермес отправился в полет, болтаясь на веревке вместо меня, а я камнем полетел вниз, на мостовую.
За короткое мгновение свободного падения я успел подумать о том времени, когда моя мама еще работала на Центральном вокзале, в магазине, торгующем конфетами. Я подумал, что вышло бы очень скверно, если бы от меня осталось только огромное жирное пятно на тротуаре.
Потом подо мной зависла тень, и – хоп! – я уже сидел на спине Пирата. Не самая мягкая посадка. Вообще-то, когда я завопил: «ОЙ!», мой голос звучал выше обычного на целую октаву.
«Прости, шеф», – пробормотал Пират.
– Да ничего, – пропищал я. – Следуй за той свиньей!
Летающая жиртрестка свернула направо у 42-й Восточной улицы и теперь направлялась обратно к Пятой авеню. Пока свинья разворачивалась над крышами, я успел оглядеться и увидел огни в разных частях города. Похоже, моим друзьям приходилось несладко: Кронос атаковал на нескольких фронтах. Однако прямо сейчас мне хватало своих проблем.
Статуя Гермеса по-прежнему висела на веревке, то и дело ударяясь о дома и вращаясь вокруг своей оси. Свинья промчалась над крышей