– Кентавры! – завопила Аннабет.
Армия «Пони-гуляк» влилась в наши ряды, принеся с собой буйство красок: разрисованные разноцветными спиралями рубашки, радужные парики в стиле афро, гигантские солнечные очки, боевая раскраска на лицах. У некоторых на боках красовались небрежно намалеванные лозунги, вроде: «КОНИ РУЛЯТ» и «КРОНОС – ОТСТОЙ».
Сотни кентавров заполонили целый квартал. Мой мозг не успевал обрабатывать все, что видели мои глаза, но я знал, что на месте врагов непременно обратился бы в бегство.
– Перси! – прокричал Хирон поверх голов и спин диких кентавров. Его торс закрывали доспехи, в руках он держал лук, а сам довольно улыбался. – Прости за опоздание!
– ЧУВАК! – проорал другой кентавр. – Потом поговорим! А СЕЙЧАС МОЧИМ МОНСТРОВ!
Он щелкнул затвором, вскинул двуствольное ружье для пейнтбола и выстрелил в ближайшую адскую гончую ярко-розовой краской. Наверное, в краску подмешали небесную бронзу или еще что-то, потому что как только цветной шарик попал в чудовище, оно взвизгнуло и рассыпалось в пыль, оставив после себя грязно-розовую лужу.
– «ПОНИ-ГУЛЯКИ», – заорал какой-то кентавр. – ЮЖНАЯ ФЛОРИДА!
Откуда-то с другого края поля битвы откликнулся голос с сильным техасским акцентом:
– ОТДЕЛЕНИЕ «СЕРДЦЕ ТЕХАСА»!
– ВАШИ ЛИЦА ПРИНАДЛЕЖАТ ГАВАЙЯМ! – прокричал третий голос.
Ничего прекраснее я еще никогда в жизни не видел. Вся титанова армия повернулась и бросилась бежать, подгоняемая шариками для пейнтбола, стрелами, мечами и бейсбольными битами. Кентавры затаптывали все на своем пути.
– Вернитесь, вы, идиоты! – вопил Кронос. – Сражайтесь и атаку-у-у…
Он не успел договорить, потому что запаниковавший гиперборей отступил назад, запнулся и с размаху сел на своего господина. Владыка времени оказался погребен под огромным синим задом.
Мы гнали чудовищ несколько кварталов, пока Хирон не закричал:
– СТОЙТЕ! Вы обещали, СТОЙТЕ!
Это оказалось нелегко, но в конечном счете кентавры по цепочке передали приказ один другому и двинулись обратно, позволив вражеской армии спастись бегством.
– Хирон умен, – сказала Аннабет, утирая пот со лба. – Если бы мы погнались за ними, то слишком сильно рассредоточились бы. Нам нужно перегруппироваться.
– Но враг…
– Не побежден, – согласилась девушка. – Но уже светает. По крайней мере мы выиграли еще немного времени.
Мне не хотелось отступать, но я знал, что Аннабет права. Я проводил взглядом последнего тельхина, улепетывавшего к Ист-Ривер, потом повернулся и направился обратно к Эмпайр-стейт-билдинг.
Мы заняли два квартала, разбив командирскую палатку у Эмпайр-стейт-билдинг. Хирон сообщил нам, что подразделения «Пони-гуляк» прибыли почти от каждого штата Америки: сорок от Флориды, два от Род-Айленда, тридцать от Иллинойса… На призыв откликнулись примерно пятьсот кентавров, но даже с таким количеством нам не защитить больше нескольких кварталов.
– Чувак, – сказал кентавр по имени Ларри, судя по надписи на его футболке, «СТАРШИЙ ПО ПАЛАТЕ, РАСКРУТЕЦКИЙ ПАРЕНЬ, ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ НЬЮ-МЕКСИКО». – Это было даже веселее, чем наш последний слет в Вегасе!
– Ага, – поддержал Оуэн из Южной Дакоты. Он носил черную кожаную куртку и старый армейский шлем времен Второй мировой войны. – Мы их просто размазали!
Хирон хлопнул Оуэна по спине.
– Вы отлично справились, друзья, но не теряйте бдительности. Ни в коем случае нельзя недооценивать Кроноса. А теперь почему бы вам не заглянуть в закусочную на тридцать третьей Западной улице и не позавтракать? Я слышал, ребята из подразделения Делавэра нашли склад с рутбиром[33].
– Рутбир!
Кентавры, едва не затоптав друг друга, галопом поскакали прочь.
Хирон улыбнулся. Аннабет крепко его обняла, а Миссис О’Лири лизнула в лицо.
– Фу, – проворчал кентавр. – Хватит, девочка. Да, я тоже рад тебя видеть.
– Хирон, спасибо, – поблагодарил я. – Ты нас просто спас.
Мой старый учитель пожал плечами.
– Прости, что мы так задержались. Как ты знаешь, кентавры путешествуют быстро, потому что на бегу мы можем сгибать пространство. И даже при этом собрать кентавров оказалось непростым делом. «Пони-гуляки» не очень организованные.
– Как вам удалось прорваться через волшебный барьер вокруг города? – спросила Аннабет.
– Он нас немного замедлил, – признал Хирон, – но, думаю, он предназначен главным образом для того, чтобы не пускать сюда смертных. Кронос не хочет, чтобы ничтожные людишки путались у него под ногами на пути к его великой победе.
– Так значит, сюда может прибыть и другое подкрепление? – с надеждой предположил я.
Хирон пригладил бороду.
– Возможно, но время уходит. Как только Кронос перегруппирует войска, то снова нападет. Если бы не эффект неожиданности, мы бы не…
Я понял, что он имеет в виду. Кронос не побежден, еще ничего не кончено. Отчасти я надеялся, что тот гиперборей раздавил Кроноса в лепешку, но знал, что это не так. Титан вернется не позднее сегодняшнего вечера.
– А что Тифон? – спросил я.
Хирон помрачнел.
– Боги на пределе. Вчера вывели из строя Диониса – Тифон разбил его колесницу, и бог вина упал где-то в районе Аппалачских гор. С тех пор его никто не видел. Гефеста тоже вывели из игры, его выбили из сражения с такой силой, что он пропахал целое новое озеро в Западной Виргинии. Он оправится, но не скоро и больше помочь не сможет. Остальные продолжают сражаться. Нам удалось задержать Тифона, но этого монстра не остановить. Он будет в Нью-Йорке через сутки. Как только они с Кроносом объединят усилия…
– Так, значит, у нас нет шансов? – спросил я. – Еще один день нам не выстоять.
– Мы должны, – сказала Талия. – Пойду, позабочусь о новых ловушках вокруг нашего лагеря.
Выглядела она измотанной, куртку девушки покрывал слой грязи и праха чудовищ, но она сумела подняться на ноги и, пошатываясь, отошла от нас.
– Я ей помогу, – решил Хирон. – Только мне нужно удостовериться, что мои родственники не переборщат с рутбиром.
Я подумал, что «переборщат» – это еще мягко сказано, но Хирон легким галопом отчалил, и мы с Аннабет остались одни.
Девушка счищала слизь чудовища с ножа. Я сто раз видел, как она это делает, но раньше никогда не задумывался, почему она так печется о своем оружии.
– По крайней мере с твоей матерью все в порядке, – успокоил я Аннабет.
– Если ты считаешь, что битва с Тифоном – это «в порядке», – она посмотрела мне в глаза. – Перси, даже если нам помогут кентавры, я уже начинаю думать, что…
– Знаю, – у меня возникло скверное чувство, что это, возможно, наша последняя возможность поговорить, а мне вдруг так много захотелось ей сказать. – Послушай, Гестия показала мне кое-какие… видения.
– Ты имеешь в виду, о Луке?
Возможно, она просто предположила наобум, но мне показалось, что Аннабет известно о том, что я утаивал все это время. Может, ей тоже снились сны.
– Ага, – признал я. – Про тебя, Талию и Луку. Я видел ночь, когда вы впервые встретились, и вашу встречу с Гермесом.
Аннабет вложила нож обратно в ножны.
– Лука обещал, что никогда никому не позволит мне навредить. Он сказал… сказал, мы станем семьей, которая будет лучше, чем его собственная.
Ее глаза напомнили мне ту семилетнюю девочку в переулке: сердитую, напуганную, отчаянно нуждающуюся в друге.
– Недавно со мной говорила Талия, – продолжал я. – Она боится…
– Что я не смогу выступить против Луки, – печально закончила дочь Афины.
Я кивнул.
– Ты должна еще кое-что узнать. Похоже, Итан Накамура считает, будто душа Луки по-прежнему жива в его теле, возможно, даже сражается с Кроносом, чтобы вернуть себе контроль над телом.
Аннабет попыталась остаться бесстрастной, но я почти видел, как ее мозг обдумывает все возможности. Может, она даже начинала надеяться.
– Я не хотел тебе говорить, – признался я.
Аннабет посмотрела вверх, на Эмпайр-стейт-билдинг.
– Перси, я почти всю жизнь пребывала в постоянном напряжении, у меня не было никого, кому я могла бы довериться.
Я кивнул. Большинству полубогов знакомо это чувство.
– В семь лет я убежала из дома, – проговорила девушка. – Потом мне казалось, что я обрела новую семью вместе с Лукой и Талией, но почти сразу она распалась. Я пытаюсь сказать, что… Я ненавижу, когда люди меня подводят, когда нет ничего постоянного. Наверное, поэтому я и хочу стать архитектором.
– Чтобы построить что-то постоянное, – кивнул я. – Памятник, который простоит тысячу лет.
Она посмотрела мне в глаза.
– Полагаю, в этом мое слабое место.
Несколько лет назад, когда мы мотались по морю Чудовищ, Аннабет сказала мне, что ее фатальная слабость – это гордыня, вера в то, что она может справиться с любой задачей. Когда мы попали на остров сирен, я даже видел, о чем она мечтает больше всего. Аннабет представляла себе, что ее мать и отец снова вместе, стоят посреди отстроенного заново Манхэттена, план которого спроектировала она, Аннабет. И Лука тоже там, снова хороший, зовет ее домой.
– Думаю, я тебя понимаю, – сказал я, – но Талия права. Лука уже много раз тебя предавал, он даже до Кроноса был злым. Я не хочу, чтобы он опять причинил тебе боль.
Аннабет поджала губы, я видел, что она пытается сдержать гнев.
– Значит, ты поймешь, почему я продолжаю надеяться на то, что твои предположения ошибочны.
Я отвел взгляд, чувствуя, что сделал все возможное, но на душе было паршиво.
На другой стороне улицы ребята из домика Аполлона устроили полевой госпиталь, чтобы позаботиться о десятках раненых полукровок и охотниц. Я наблюдал за работой целителей и думал: как мала вероятность того, что мы удержим Олимп…
И вдруг оказался в другом месте.
Я стоял в каком-то большом грязном баре с черными стенами, неоновыми табло и кучкой празднующих взрослых. Растяжка на стене бара гласила: «С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, БОББИ ЭРЛ». Из громкоговорителя струилась музыка в стиле кантри, в баре толпились здоровенные парни в джинсах и мешковатых рубахах. Официантки разносили подносы с напитками и кричали друг на друга. Мама ни за что бы не пустила меня в такое место.