Аннабет обернулась и посмотрела на лифт, который теперь оказался вне зоны досягаемости: висящие в пространстве полированные металлические двери на высоте шестисотого этажа над Манхэттеном.
– Теперь мы полностью сами по себе, – проговорила она.
– Бе-е-е! – проблеял Гроувер. – Связь между Олимпом и Америкой пропадает, если она исчезнет совсем…
– На этот раз боги не смогут перебраться в другую страну, – закончила за сатира Талия. – Тогда Олимпу придет конец. Навсегда.
Мы побежали по улицам. Дворцы горели, статуи сбили с постаментов и раскололи, деревья в парках сожгли дотла. Казалось, кто-то прошелся по городу гигантской газонокосилкой.
– Тут поработала коса Кроноса, – сказал я.
Мы побежали по извилистой дорожке, ведущей к дворцу богов. Раньше путь не казался мне таким долгим. Может, Кронос замедлил время, а может, просто ужас сковывал мои движения. Вся вершина горы лежала в руинах, было уничтожено столько прекрасных дворцов и садов.
Несколько младших богов и духов природы пытались остановить Кроноса, вдоль дороги лежало все, что от них осталось: куски доспехов, разорванные одежды, переломанные пополам мечи и копья.
Где-то впереди Кронос ревел:
– Камень за камнем! Как я и обещал! Разнесу тут все ПО КАМЕШКУ!
Белый мраморный храм с золотым куполом вдруг взорвался, купол раскололся, как крышка заварочного чайника, и разлетелся на миллиард кусочков, засыпав обломками весь город.
– Это было святилище Артемиды, – прорычала Талия. – Он за это заплатит.
Мы пробежали под мраморной аркой, на которой стояли огромные статуи Зевса и Геры, как вдруг вся гора застонала и закачалась, как лодка, попавшая в бурю.
– Осторожно! – пронзительно вскрикнул Гроувер. Арка обрушилась. Я обернулся как раз вовремя: на нас заваливалась двадцатитонная хмурая Гера. Нас с Аннабет расплющило бы в лепешку, но Талия оттолкнула нас, и мы упали на землю невредимые.
– Талия! – закричал Гроувер.
Когда пыль улеглась и гора перестала раскачиваться, мы увидели, что дочь Зевса жива, но ее ноги придавлены статуей.
Мы в отчаянии попытались сдвинуть каменную махину, но для этого понадобилась бы помощь нескольких циклопов. Потом мы попробовали вытащить из-под статуи саму Талию, но она заорала от боли.
– Я выжила в стольких сражениях, – прорычала девушка, – а победила меня тупая глыба камня!
– Это Гера, – гневно сказала Аннабет. – Она целый год меня преследовала. Если бы ты нас не оттолкнула, нас бы убило этим изваянием.
Талия скорчила гримасу.
– Ну, так не стойте просто так! Со мной все будет в порядке. Бегите!
Мы не хотели ее бросать, но я слышал, как смеется Кронос, приближаясь к тронному залу богов.
Прогремели новые взрывы.
– Мы вернемся, – пообещал я.
– Я никуда не уйду, – простонала Талия.
На склоне горы, прямо у дворцовых ворот, взорвался огненный шар.
– Нам нужно бежать, – сказал я.
– Навряд ли ты имеешь в виду «убежать», – с надеждой пробормотал Гроувер.
Я помчался к дворцу, Аннабет не отставала ни на шаг.
– Этого я и боялся, – вздохнул Гроувер и зацокал за нами следом.
Дворцовые ворота были так огромны, что в них спокойно прошел бы круизный лайнер, и все же их сорвали с петель и разбили, словно они ничего не весили. Чтобы попасть внутрь, нам пришлось перелезать через огромную груду расколотых камней и погнутого металла.
В центре тронного зала стоял, раскинув руки, Кронос и глядел в усеянный звездами потолок, словно происходящее не укладывалось у него в голове. Эхо его смеха звучало даже громче, чем некогда в бездне Тартара.
– Наконец-то! – взревел он. – Совет олимпийцев, таких гордых и могущественных. Чей же источник силы мне разрушить первым?
Итан Накамура стоял чуть в стороне, чтобы не попасть под удар косы своего господина. Очаг почти погас, только несколько угольков еще теплилось в золе. Гестия исчезла, как и Рейчел. Я надеялся, что с ней все в порядке, но я уже увидел столько разрушений, что боялся даже думать об этом. Офиотавр плавал в своем водяном шаре в углу, благоразумно не издавая ни звука, однако Кронос очень скоро его заметит.
Аннабет, Гроувер и я вышли на свет факелов.
Первым нас увидел Итан.
– Владыка, – предупредил он.
Кронос повернулся, и на лице Луки появилась улыбка. Если не обращать внимания на золотые глаза, он выглядел точно так же, как и четыре года назад, когда встретил меня в домике Гефеста. Аннабет издала болезненный горловой звук, как будто ее только что ударили под дых.
– Уничтожить сначала тебя, Джексон? – поинтересовался Кронос. – Это и есть выбор, который ты должен был сделать: сразиться со мной и умереть, вместо того чтобы склониться? Пророчества вечно предсказывают всякие неприятности, знаешь ли.
– Лука сражался бы мечом, – сказал я. – Хотя, наверное, ты не такой искусный фехтовальщик, как он.
Кронос мерзко улыбнулся. Его коса начала менять форму, пока у него в руках не оказалось оружие Луки: Коварный Меч, клинок, выкованный наполовину из стали, а наполовину – из небесной бронзы.
Стоявшая рядом со мной Аннабет ахнула, словно поняв что-то.
– Перси, клинок! – она вытащила нож. – «Душу героя проклятый клинок пожнет»!
Я не понял, зачем она напоминает мне эту строку из пророчества: мой моральный дух от этого едва ли вырос. Однако прежде, чем я успел что-то сказать, Кронос поднял меч.
– Подожди! – завопила Аннабет.
Кронос помчался на меня, как ураган.
Рефлексы меня не подвели. Я увернулся от косы, нанес рубящий удар и откатился, но казалось, я бьюсь с сотней мечников. Итан скользнул вбок, чтобы зайти мне со спины, но Аннабет преградила ему путь. Они начали сражаться, но я не мог следить за тем, как справляется Аннабет. Краем сознания я отметил, что Гроувер играет на своих тростниковых свирелях, их звук наполнил меня теплом и отвагой, мыслями о солнце, голубом небе и мирных лугах, которые находятся где-то далеко от войны.
Кронос оттеснил меня к трону Гефеста – огромному механическому креслу, похожему на изделие фирмы «Ла-Зет-бой»[38], покрытому бронзовыми и серебряными шестеренками. Кронос рубанул мечом, и я, отпрыгнув, оказался на троне.
Загудели и зажужжали скрытые внутри трона механизмы.
– Режим защиты, – предупредил механический голос. – Режим защиты.
Ни к чему хорошему это привести не могло. Я спрыгнул, пролетев прямо над головой Кроноса, а трон выстрелил во все стороны электрическими зарядами.
Один ударил Кроноса в лицо, пройдя сквозь его тело и меч.
– А-Р-Р-Р! – титан рухнул на колени и выронил Коварный Меч.
Аннабет решила не упускать такую возможность. Она лягнула Итана ногой, так что он отлетел с ее дороги, и помчалась к Кроносу.
– Лука, послушай!
Я хотел закричать, что она сошла с ума, если надеется урезонить Кроноса, но не успел. Кронос взмахнул рукой, и Аннабет отбросило назад, она с размаху ударилась о трон своей матери и упала на пол.
– Аннабет! – пронзительно заорал я.
Итан Накамура поднялся на ноги, теперь он стоял между мной и Аннабет. Я не мог драться с ним, потому что тогда мне пришлось бы повернуться к Кроносу спиной.
Гроувер заиграл быстрее, он двинулся к Аннабет, но идти быстро и одновременно играть не мог. На полу тронного зала начала расти трава, из трещин в мраморных плитах показались маленькие корни.
Кронос привстал на одно колено. Волосы у него медленно тлели, лицо покрывали электрические ожоги. Он потянулся к мечу, но на этот раз оружие не влетело ему прямо в руки.
– Накамура! – простонал он. – Пришло время проявить себя. Тебе известна тайная слабость Перси Джексона. Убей его и будешь вознагражден по-царски.
Итан стрельнул глазами куда-то в район моей поясницы, и я понял: он знает. Даже если он сам не сможет меня поразить, ему достаточно просто сказать Кроносу, куда целиться. Я не смогу защищаться вечно.
– Погляди вокруг, Итан, – предложил я. – Конец света – это и есть та награда, которой ты ждешь? Ты действительно хочешь все уничтожить: хорошее и плохое? Все на свете?
Гроувер почти добрался до Аннабет. Трава уже покрывала пол толстым ковром, корни выросли на целый фут, сделавшись похожими на огромные усы.
– Здесь нет трона для Немезиды, – пробормотал Итан. – Нет трона для моей матери.
– Верно! – Кронос попытался подняться, но снова упал. Прядь светлых волос над его левым ухом все еще дымилась. – Разнеси их на куски! Они заслужили мучения.
– Ты говорил, что твоя мать – богиня равновесия, – напомнил я Итану. – Младшие боги заслуживают лучшего, Итан, а полное уничтожение – это никакое не равновесие. Кронос не созидает, он может только разрушать.
Итан посмотрел на шипящий трон Гефеста. Гроувер все играл, и сын Немезиды подпадал под власть этой музыки. Очевидно, мелодия наполняла его приятными воспоминаниями – желанием увидеть погожий денек, оказаться где угодно, только не здесь. Его здоровый глаз моргнул.
В следующий миг он бросился… только не на меня.
Кронос все еще стоял на коленях, и меч Итана опустился на шею владыки титанов. От такого удара Кроносу полагалось умереть на месте, но клинок разбился на куски, а Итан отлетел назад, прижимая руки к животу. Срикошетивший обломок его собственного меча проткнул его доспех.
Кронос поднялся на ноги, теперь он, как зловещий призрак, возвышался над своим слугой.
– Измена, – рявкнул он.
Гроувер все еще играл, трава поднималась вокруг тела Итана. Он посмотрел на меня, его лицо исказилось от боли.
– Заслуживают лучшего, – выдохнул он. – Если бы у них только… были троны…
Кронос топнул ногой, и пол вокруг Итана Накамуры пошел трещинами и провалился. Сын Немезиды упал в пролом и полетел вниз, прямо к сердцу висящей в воздухе горы.
– Поделом ему, – Кронос подобрал свой меч. – А теперь я разберусь с вами.
Я думал только о том, как бы не подпустить его к Аннабет.