– Ур-р-а-а-а! – закричал Тайсон, и все циклопы радостно загалдели, а когда он снова вернулся к ним, стали хлопать его по спине.
– Гроувер Ундервуд, сатир! – вызвал Дионис.
Гроувер, нервничая, вышел вперед.
– Ой, хватит жевать свою рубашку, – скривился Дионис. – Честное слово, я не собираюсь тебя испепелять. За твои отвагу и самопожертвование и так далее и тому подобное, а также в связи с тем, что у нас освободилась несчастливая должность, боги сочли возможным удостоить тебя звания члена Совета козлоногих старейшин.
Гроувер как стоял, так и упал.
– Ну, здрасте, приехали, – вздохнул Дионис.
Несколько наяд бросились поднимать Гроувера.
– Когда он очнется, – продолжал бог вина, – пусть кто-нибудь ему скажет, что он больше не изгой и что все сатиры, наяды и другие духи природы впредь должны относиться к нему как к владыке Чащи, со всеми правами, привилегиями и почестями и так далее и тому подобное. А теперь, пожалуйста, оттащите его в уголок, пока он не проснулся и не начал раболепствовать.
– ЕДЫ-Ы-Ы, – стонал Гроувер, пока духи природы выносили его из зала.
Я решил, что с ним все будет в порядке, ведь он очнется уже владыкой Чащи, а вокруг будет хлопотать толпа прекрасных наяд. Могло быть и хуже.
Афина вызвала:
– Аннабет Чейз, моя дочь.
Аннабет сжала мою руку, потом вышла вперед и преклонила колени у ног своей матери.
Афина улыбнулась.
– Ты, дочь моя, проявила себя выше всяких ожиданий. Чтобы защитить наш город и наши троны, источники нашей силы, ты использовала свои ум, силу и смелость. Мы заметили, что Олимп… что ж, разгромлен. Владыка титанов учинил множество разрушений, которые нужно устранить. Мы могли бы отстроить все здесь волшебным образом и вернуть к первоначальному виду, однако боги полагают, что город можно сделать лучше. Поэтому мы решили воспользоваться нынешним положением вещей и позволить тебе, дочь моя, внести улучшения.
Пораженная Аннабет подняла голову.
– Вла… владычица?
Афина сухо усмехнулась.
– Ты же архитектор, не так ли? Ты изучала наработки самого Дедала. Кто же сможет лучше тебя перестроить Олимп, создав памятник, который простоит целую вечность?
– Ты хочешь сказать, что… Я могу проектировать по своему усмотрению?
– Делай все так, как твоя душа пожелает, – подтвердила богиня. – Создай для нас город на века.
– Если только не забудешь поставить в нем много моих статуй, – добавил Аполлон.
– И моих, – поддержала Афродита.
– Эй, и моих! – громыхнул Арес. – Пусть будут большие, с огромными устрашающими мечами и…
– Так, хватит! – перебила его Афина. – Она ухватила суть. Встань, дочь моя, официально признанный архитектор Олимпа.
Аннабет поднялась на ноги и, как лунатик, вернулась обратно ко мне.
– Так держать! – сказал я ей, широко улыбаясь.
В кои-то веки дочь Афины не сразу смогла подобрать слова.
– Я сделаю… Мне нужно начинать разрабатывать планировку… бумага для чертежей и карандаши…
– ПЕРСИ ДЖЕКСОН! – громко объявил Посейдон, так что мое имя прогремело эхом.
Все разговоры тотчас стихли, в зале наступила тишина, только огонь потрескивал в очаге. Глаза всех присутствующих – богов, полубогов, циклопов, духов – обратились ко мне. Я вышел в центр тронного зала. Гестия ободряюще мне улыбнулась, она снова приняла вид маленькой девочки и, похоже, чувствовала себя счастливой и довольной, снова получив возможность сидеть у своего очага. При виде ее улыбки я почувствовал в себе смелость двигаться дальше.
Сначала я поклонился Зевсу, потом преклонил колени перед троном отца.
– Встань, сын мой, – произнес Посейдон.
Я неуверенно поднялся.
– Великого героя следует вознаградить, – возвестил Посейдон. – Станет ли кто-то здесь отрицать, что мой сын заслуживает награды?
Я ждал, что кто-то заговорит, ведь боги никогда не могут прийти к согласию, к тому же многие из них меня недолюбливали, однако никто не стал протестовать.
– Совет согласен, – сказал Зевс. – Перси Джексон, ты получишь от богов один дар.
Я неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Любой?
Зевс мрачно кивнул.
– Я знаю, о чем ты попросишь: о самом великом подарке из всех возможных. Что же, если хочешь, будь по-твоему. Боги уже много тысячелетий не даровали смертным героям такой милости, но ты, Перси Джексон, если хочешь, станешь богом. Бессмертным. Неумирающим. Ты будешь вечно служить помощником своего отца.
Я в изумлении уставился на громовержца.
– М-м-м… богом?
Зевс закатил глаза.
– Очевидно, бог из тебя получится туповатый, но тем не менее. С согласия Совета, я могу сделать тебя бессмертным, а потом мне придется вечно терпеть твое присутствие.
– Хм-м-м, – протянул Арес. – То есть я смогу сплющивать его в лепешку так часто, как захочу, и он никуда от меня не денется? Мне нравится эта затея.
– Я тоже одобряю, – кивнула Афина, хотя смотрела почему-то на Аннабет.
Я быстро обернулся. Аннабет побледнела и старалась не встречаться со мной взглядом. Я вспомнил, как два года назад думал, что она собирается посвятить себя служению Артемиде и стать охотницей. Тогда я чуть не ударился в панику, думая, что потеряю Аннабет. Кажется, теперь она испытывала то же самое.
Я подумал о трех мойрах и о том, как быстро промелькнула вся моя жизнь у меня перед глазами. Я мог бы всего этого избежать: ни старения, ни смерти, ни тела в могиле. Можно навечно остаться подростком, в самом расцвете сил, могущественным, бессмертным, и служить отцу. Мне предлагали власть и вечную жизнь.
Кто же от такого откажется?
Потом я снова посмотрел на Аннабет, подумал о друзьях из лагеря: о Чарльзе Бекендорфе, Майкле Ю, Селене Боргард и о многих других погибших. Вспомнил об Итане Накамуре и Луке.
И понял, что нужно делать.
– Нет, – сказал я.
Несколько секунд Совет безмолвствовал. Боги хмуро переглядывались, словно спрашивая друг друга: «Мы не ослышались?»
– Нет? – повторил Зевс. – Ты… отказываешься от нашего щедрого дара?
В его голосе появились опасные нотки, словно вот-вот грянет гром.
– Это честь для меня и все такое, – ответил я. – Не поймите меня неправильно, я просто… У меня еще целая жизнь впереди. Не хотелось бы навечно застрять в возрасте старшеклассника.
Боги гневно уставились на меня, а Аннабет зажала рот руками. Глаза ее сияли, словом, оно того стоило.
– Однако я хочу получить награду, – продолжал я. – Обещаете исполнить мое желание?
Зевс немного поразмыслил.
– Если это в нашей власти.
– Так и есть, – заверил я его. – Вам даже не придется прилагать больших усилий, но я хочу, чтобы вы поклялись рекой Стикс.
– Что? – вскричала Деметра. – Ты нам не веришь?
– Кое-кто сказал мне, что лучше требовать торжественной клятвы, – заметил я, покосившись на Аида.
Бог мертвых пожал плечами.
– Виноват.
– Ну, хорошо! – рявкнул Зевс. – От имени Совета, мы клянемся рекой Стикс, что выполним твою обоснованную просьбу, если только это в нашей власти.
Остальные боги пробормотали слова согласия. Грянул гром, тронный зал пошатнулся. Сделка состоялась.
– Я хочу, чтобы отныне боги признавали своих детей, – произнес я. – Детей всех богов, до последнего ребенка.
Олимпийцы неловко замялись.
– Перси, – сказал мой отец, – что именно ты имеешь в виду?
– Кронос не смог бы возродиться, если бы не нашел поддержку у множества полубогов, считавших, что родители их бросили, – пояснил я. – Они сердились, обижались, чувствовали себя ненужными, и для этого у них были все причины.
Благородные ноздри Зевса затрепетали.
– Ты смеешь обвинять нас…
– Больше никаких неопознанных детей, – потребовал я. – Я хочу, чтобы вы пообещали, что будете признавать всех своих детей не позднее их тринадцатилетия и не оставите их в мире смертных, отдав на милость чудовищ. Я хочу, чтобы их признавали и отправляли в лагерь, где их будут должным образом тренировать, где они смогут выжить.
– Так, минуточку, – начал было Аполлон, но меня уже понесло.
– А все младшие боги, – продолжал я, – Немезида, Геката, Морфей, Янус, Геба заслуживают полного помилования и своих домиков в Лагере полукровок. Нельзя игнорировать их детей. Калипсо и другие мирные титаны… их тоже неплохо бы простить. А Аид…
– Ты что, равняешь меня с младшими богами? – завопил Аид.
– Нет, владыка, – быстро проговорил я. – Но вам тоже не следует бросать своих детей, им тоже положен домик в лагере. Нико это доказал. Не нужно больше запихивать непризнанных детей в домик Гермеса, чтобы они потом гадали, кто же их родители. Пусть живут в своих домиках, посвященных их божественным родителям. И больше никакого Договора Большой Тройки, все равно он не действует. Мы должны оставить попытки избавиться от сильных полубогов, вместо этого нужно их обучать и принимать. Ко всем детям богов нужно относиться с одинаковым уважением. Вот мое желание.
Зевс фыркнул.
– Это все?
– Перси, – сказал Посейдон, – ты просишь слишком многого и слишком много себе позволяешь.
– Вы поклялись, – напомнил я. – Вы все.
Все боги мрачно уставились на меня, но – удивительное дело! – заговорила Афина:
– Мальчик прав. Мы поступали неумно, пренебрегая своими детьми, и этот стратегический просчет стал очевиден в минувшей войне, он едва не привел нас к гибели. Перси Джексон, я сомневалась в тебе, но, возможно… – она быстро взглянула на Аннабет и продолжила, скривившись, словно у каждого слова, исходившего из ее уст, был привкус мыла: – Возможно, я ошибалась. Я за то, чтобы осуществить замысел мальчика.
– Хм-м-м… – протянул Зевс. – Какой-то мальчишка указывает, что нам делать. Впрочем, полагаю…
– Кто «за»? – спросил Гермес.
Все боги подняли руки.
– М-м-м, спасибо, – поблагодарил я.
Потом повернулся, чтобы уйти, но Посейдон провозгласил:
– Почетный караул!
Все циклопы тут же вышли вперед, построились в два ряда, от тронов до дверей, и вытянулись по стойке «смирно», образовав проход, по которому мне предстояло пройти.