– Следующим летом все будет по-другому, – сказал я. – По подсчетам Хирона, народу станет в два раза больше.
– Ага, – согласился Гроувер, – но все равно это наш старый добрый лагерь.
Он довольно вздохнул.
Я наблюдал, как Тайсон ведет за собой группу циклопов-строителей. Они несли на место будущего домика Гекаты огромные камни. Я знал, что это непростая работа. На каждом камне были выбиты магические письмена, и если такой булыжник уронить, он либо взорвется, либо превратит всех на полмили вокруг в деревья. Думаю, такое могло понравиться только Гроуверу.
– Я буду много путешествовать, – предупредил сатир, – защищая природу и разыскивая полукровок. Возможно, мы будем мало видеться.
– Это ничего не изменит, – заверил я его. – Ты по-прежнему мой лучший друг.
Он широко улыбнулся.
– После Аннабет.
– Это другое дело.
– Ага, – согласился Гроувер. – Это точно.
Уже перевалило далеко за полдень. Я решил в последний раз прогуляться по пляжу, и тут знакомый голос произнес:
– Отличный денек для рыбалки.
Мой отец Посейдон стоял по колено в воде в своих обычных бермудах, потрепанной кепке и крышесносной (розовой с зеленым) рубашке от «Томми Багама». В руках он держал удочку для морской рыбалки, которую в следующий миг раскрутил над головой и забросил, кажется, на середину пролива Лонг-Айленд.
– Привет, отец, – сказал я. – Что привело тебя сюда?
Он моргнул.
– На Олимпе нам так и не удалось поболтать в спокойной обстановке. Хотел тебя поблагодарить.
– Поблагодарить меня? Ты же сам пришел на помощь.
– Да, и теперь мой дворец разрушен, но знаешь… дворец можно отстроить заново. Я получил кучу открыток с благодарностями от других богов, даже Арес черкнул одну, хотя его, скорее всего, заставила Гера. Это довольно приятно, поэтому спасибо тебе. Думаю, даже боги могут выучиться новым трюкам.
Воды пролива забурлили. Как только отец договорил, на поверхность вынырнул огромный морской змей.
Он бился и сопротивлялся, но Посейдон только вздохнул. Держа удочку одной рукой, другой он взмахнул ножом и перерезал леску. Чудище ушло на глубину.
– Такой не поместился бы на сковородку, – пожаловался Посейдон. – Приходится отпускать малышей, не то на меня ополчатся защитники природы.
– «Малышей»?
Владыка морей широко улыбнулся.
– Кстати, вы отлично поработали над этими новыми домиками. Полагаю, теперь я могу признать остальных своих сыновей и дочерей, так что следующим летом к тебе подселят соседей.
– Ха-ха.
Посейдон смотал обрезанную леску.
Я переступил с ноги на ногу.
– М-м-м… Ты же пошутил, правда?
Посейдон озорно подмигнул мне, и я так и не понял, серьезно он говорил или нет.
– Скоро увидимся, Перси. И помни: важно знать, какую рыбу можно вытаскивать, а какая слишком велика.
С этими словами он растворился в воздухе, как морской бриз, только удочка осталась лежать на песке.
Сегодня был последний день нашего пребывания в лагере, и на вечер наметили церемонию вручения бус. В этом году их дизайн придумывали ребята из домика Гефеста. На каждой бусине красовался рисунок: здание Эмпайр-стейт-билдинг, вокруг которого шли выгравированные на древнегреческом имена павших героев – защитников Олимпа. Имен было слишком много, но я с гордостью добавил эту бусину к своему ожерелью, и теперь бусин на нем стало четыре. Я ощутил себя стариком.
Мне вспомнилось, как в двенадцать лет я впервые попал в лагерь и стоял у костра, чувствуя себя как дома.
По крайней мере это чувство никуда не делось.
– Никогда не забывайте это лето! – обратился к нам Хирон. Он окончательно поправился и все же слегка прихрамывал, когда рысью подбегал к костру. – Этим летом мы нашли в себе отвагу и смелость, укрепили нашу дружбу и защитили честь лагеря.
Он улыбнулся мне, и все согласно завопили. Я смотрел на огонь и вдруг увидел маленькую девочку в коричневом платье, охраняющую пламя. Она подмигнула мне пылающим красным глазом. Похоже, больше ее никто не замечал, а может, она просто хотела показаться только мне.
– А теперь, – объявил Хирон, – марш в кровать! Помните: вы должны освободить домики к завтрашнему полудню, если только не хотите остаться с нами на целый год. Гарпии-уборщицы съедят любого, кто будет бродить по лагерю, а мне бы не хотелось заканчивать год на печальной ноте!
На следующее утро мы с Аннабет стояли на вершине холма Полукровок, смотрели, как разъезжаются автобусы и грузовички, увозя большую часть ребят в реальный мир. Оставались только несколько старожилов и новеньких, но я возвращался в школу Гуди, чтобы стать старшеклассником – я впервые в жизни продержался в одной школе больше года.
– Прощайте, – помахала нам Рейчел, закидывая на плечо сумку.
Она явно нервничала, но собиралась сдержать данное отцу обещание и теперь направлялась в академию Кларион в Нью-Гэмпшире. До следующего лета мы не увидим нашего Оракула.
– Ты молодец, – сказала Аннабет, обнимая ее.
Удивительное дело, в последние несколько дней они с Рейчел неплохо поладили.
Рейчел прикусила губу.
– Надеюсь, ты права, но я немного волнуюсь. Вдруг кто-то спросит, что будет на следующей контрольной по математике, а я начну изрекать пророчества прямо на уроке геометрии? Теорема Пифагора тоже будет проблемой… Боги, меня ждут сплошные унижения.
Аннабет рассмеялась, и, к моему облегчению, Рейчел улыбнулась.
– Ну, – проговорила она, – ведите себя хорошо.
При этом смотрела она почему-то на меня, как будто я – какой-то смутьян.
Не успел я и рта раскрыть, как Рейчел пожелала нам удачи и побежала вниз по склону холма, чтобы успеть на свой автобус.
Слава богам, Аннабет предстояло жить в Нью-Йорке. Родители разрешили ей поступить в одну из городских школ-интернатов, чтобы находиться поближе к Олимпу и наблюдать за ходом восстановительных работ.
– И поближе ко мне? – спросил я.
– Ну, у кого-то самомнение зашкаливает.
И все же она вложила руку в мою ладонь. Я вспомнил, как в Нью-Йорке она говорила мне что-то про здания и постоянство, и подумал: может, это неплохое начало для нас с ней.
Сторожевой дракон Пелей мирно свернулся клубочком вокруг ствола сосны, прямо под золотым руном, и похрапывал, выпуская дым из ноздрей.
– Думаешь о пророчестве, которое сделала Рейчел? – спросил я Аннабет.
Она нахмурилась.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что я знаю тебя.
Она толкнула меня плечом.
– Ну, ладно, думаю. «Семь полукровок ответят на зов». Интересно, кто они? Следующим летом здесь будет столько новых лиц.
– Ага, – согласился я. – А еще эта фигня, вроде: «В огне и буре мир гибнет снова».
Аннабет поджала губы.
– И «вражьи силы» идут к «Вратам смерти». Не знаю, Перси, мне все это не нравится. Я думала, что… ну, возможно, нам полагается немного мирной жизни, для разнообразия.
– Если бы можно было жить мирно, не существовало бы Лагеря полукровок, – заметил я.
– Наверное, ты прав… А может, пророчество исполнится через много-много лет.
– Правильно, пусть следующее поколение полубогов разбирается, – согласился я. – Тогда мы сможем расслабиться и получать удовольствие.
Аннабет кивнула, но, похоже, мне не удалось ее убедить. Я понимал ее состояние, но не мог грустить в такой чудный день, учитывая, что она рядом со мной и мы расстаемся ненадолго. У нас полно времени.
– Айда наперегонки до дороги? – предложил я.
– Ты проиграешь, – Аннабет помчалась вниз по склону холма Полукровок, и я припустил следом.
Впервые я не оборачивался назад.