сотни молотящих во все стороны, сражающихся рук.
– Бриарей! – вырвалось у меня.
Я был рад его видеть, но, похоже, он бился не на жизнь, а на смерть. В своем роду сторуких, родичей циклопов, он остался последним. Прошлым летом мы спасли его из тюрьмы Кроноса, я знал, что он придет на помощь Посейдону, но с тех пор ничего о нем не слышал.
– Он хорошо сражается, – заметил Посейдон. – Жаль, у нас нет армии таких, как он, ведь он такой один.
Я смотрел, как Бриарей, взревев от ярости, хватает омара и отрывает его от земли, а тот размахивает и щелкает клешнями.
Великан сбросил омара с коралловой горы, и чудовище исчезло во тьме. Бриарей поплыл следом за ним, сотня его рук с бешеной скоростью загребали воду, как винты моторной лодки.
– Перси, времени у нас мало, – сказал отец. – Расскажи мне о своем задании. Ты видел Кроноса?
Я рассказал ему обо всем, а когда говорил про Бекендорфа, мой голос дрожал. Внизу, во внутренних дворах я увидел множество раненых русалов, лежавших на импровизированных койках, и ряды коралловых холмиков – вероятно, это были засыпанные в спешке могилы. Я понял, что смерть Бекендорфа далеко не первая, а лишь одна из сотен, а может, и тысяч других. Никогда еще я не чувствовал себя таким злым и беспомощным.
Посейдон пригладил бороду.
– Перси, Бекендорф избрал смерть героя, твоей вины здесь нет. Его поступок помог внести смятение в ряды армии Кроноса, многие чудовища уничтожены.
– Но его самого мы ведь не убили?
Сказав эти слова, я осознал, что тешил себя наивной надеждой. Мы можем взорвать его корабль и разнести на кусочки его монстров, но владыку титанов так просто не убьешь.
– Нет, – признал Посейдон, – но вы помогли нам выиграть немного времени.
– На том корабле были полубоги, – сказал я, думая о мальчишке, которого видел на лестнице. Каким-то образом мне удалось думать только о Кроносе и его чудовищах, я убедил себя, что нет ничего страшного в том, чтобы уничтожить корабль, ведь все они плохие и плывут, чтобы атаковать мой город, к тому же их нельзя убить окончательно. Чудовища просто испарятся, а потом снова обретут тела, а вот полубоги…
Посейдон положил руку мне на плечо.
– Перси, на том корабле находились всего несколько воинов-полубогов, и все они примкнули к Кроносу. Возможно, кто-то из них внял твоему предупреждению и сбежал. Если же нет… они сами избрали свой путь.
– Им промыли мозги! – возразил я. – И теперь они мертвы, а Кронос по-прежнему жив. И это должно поднять мне настроение?
Я свирепо уставился на маленькие мозаичные взрывы, в которых гибли черепичные монстрики. Все это выглядело так просто – на картинке.
Тайсон обхватил меня за плечи одной рукой. Попробуй кто другой так сделать – я бы его оттолкнул, но Тайсон слишком здоровый и упрямый. Бесполезно с ним бороться, если уж он надумал меня обнять.
– Не твоя вина, брат. Кроноса так просто не взорвешь. В следующий раз возьмем большую-пребольшую бомбу.
– Перси, – произнес отец, – жертва Бекендорфа не напрасна, вы рассеяли силы нападающих. На какое-то время Нью-Йорк в безопасности, это даст остальным олимпийцам возможность разобраться с более серьезной угрозой.
– С более серьезной? – я подумал о том, что сказал золотой титан из моего сна: «Боги приняли вызов, скоро им придет конец».
На лицо отца набежала тень.
– Ты сегодня уже достаточно печалился. Спроси об этом у Хирона, когда вернешься обратно в лагерь.
– Вернуться в лагерь? Но ты же в беде, я хочу помочь тебе здесь!
– Ты не можешь, Перси. Ты нужен в другом месте.
Не веря своим ушам, я повернулся к Тайсону.
Брат пожевал губу.
– Папочка… Перси умеет драться мечом. Он хороший.
– Я это знаю, – мягко ответил Посейдон.
– Отец, я могу помочь, – настаивал я. – Ты же знаешь, что могу. Сколько еще ты тут продержишься?
Откуда-то с территории, занятой вражеской армией, взвился, перечеркнув небо, огненный шар. Я думал, Посейдон отразит его или еще что-то сделает, но шар упал во двор и взорвался, так что русалы полетели в разные стороны сквозь толщу воды. Лицо Посейдона исказила гримаса боли, словно его ударили кинжалом.
– Возвращайся в лагерь, – повторил он, – и скажи Хирону, что время пришло.
– Для чего?
– Ты должен услышать пророчество. Все, от начала и до конца.
Не было нужды спрашивать, о каком пророчестве речь, я слышал о великом пророчестве годами, но никто так и не пересказал мне его полный текст. Я знал только, что должен принять решение, которое изменит судьбу мира, – а дальше выкручивайся, как хочешь.
– Что, если это решение я должен принять сейчас? – предпринял я новую попытку. – Остаться здесь, чтобы сражаться, или уйти? Что, если я уйду, а ты…
Я не смог вымолвить «погибнешь». Богам не положено умирать, но я уже видел, что такое случалось. Даже если они не умирают, их можно превратить почти в ничто, изгнать, заключить в безднах Тартара, как когда-то был заключен Кронос.
– Перси, ты должен идти, – настаивал Посейдон. – Не знаю, каким будет твое последнее решение, но битва, которая тебе предстоит, случится в верхнем мире. По крайней мере ты должен предупредить друзей в лагере о том, что среди них есть шпион и Кроносу известны ваши планы. Мы здесь будем держаться, у нас нет выбора.
Тайсон отчаянно сжал мою руку.
– Я буду скучать, брат!
Глядя на нас, отец словно постарел еще лет на десять.
– Тайсон, сын мой, тебя тоже ждет работа. Ты нужен в оружейной мастерской.
Тайсон снова надул губы.
– Я пойду, – он захлюпал носом, потом так крепко обнял меня, что у меня хрустнули ребра.
– Перси, будь осторожен! Смотри, чтобы чудища тебя не убили!
Я ободряюще покивал, но здоровяк слишком перенервничал. Рыдая, он поплыл к оружейной, где его родственники чинили копья и мечи.
– Тебе стоило бы позволить ему сражаться, – сказал я отцу. – Ему страшно надоело сидеть все время в мастерской, разве ты не видишь?
Посейдон покачал головой.
– Хватит и того, что приходится отправлять тебя навстречу опасности. Тайсон еще слишком юн, я должен его защитить.
– Лучше бы ты верил в него, вместо того чтобы защищать, – возразил я.
Глаза Посейдона сверкнули. Пожалуй, я зашел слишком далеко, но в следующий миг бог посмотрел вниз, на мозаичный пол, и его плечи поникли. Маленькая, запряженная раками колесница продвигалась – все ближе и ближе ко дворцу.
– Океан приближается, – произнес мой отец. – Я должен дать ему бой.
Я еще никогда не боялся за какого-то бога, но сейчас просто не представлял, как моему отцу удастся встретиться лицом к лицу с этим титаном и победить.
– Я выдержу, – пообещал Посейдон. – Я не сдам свое государство. Только скажи мне, Перси, у тебя еще остался мой подарок на прошлый день твоего рождения?
Я кивнул и оттянул висевший на шее шнурок с бусинами на нем, по числу лет, проведенных в Лагере полукровок. С прошлого лета там висел еще и плоский морской еж, которого отец подарил мне на пятнадцатилетие. Он тогда сказал, что я сам пойму, когда придется его «потратить»[3], но до сих пор я не понимал, что он имел в виду. Я только знал, что еж не пролез бы в щели для монет на торговых автоматах, которые стояли в моем школьном кафе.
– Это время уже близко, – заверил меня Посейдон. – Если повезет, я приду на твой день рождения на следующей неделе, и мы как следует его отпразднуем.
Он улыбнулся, и на какой-то миг в его глазах зажегся прежний огонь.
Затем все море перед нами потемнело, словно накатывала чернильная буря. Грянул гром, хотя ему вообще-то не положено громыхать под водой. К нам приближалось нечто огромное, некая холодная, равнодушная сила. Я ощутил, как по рядам воинов за нашими спинами пробежала волна ужаса.
– Я должен принять свою истинную божественную форму, – заявил Посейдон. – Иди, и удачи тебе, сын мой.
Я хотел подбодрить его, обнять, сделать хоть что-то, но почел за лучшее просто уйти и не путаться под ногами. Когда бог принимает свою истинную форму, от него исходит такая мощь, что простой смертный может просто рассыпаться.
– Прощай, отец, – только и сказал я.
Потом повернулся к отцу спиной и пожелал, чтобы океанские течения мне помогли. Вода закрутилась вокруг меня, и я помчался к поверхности со скоростью, от которой любой нормальный человек просто лопнул бы, как воздушный шар.
Когда я обернулся, то увидел только сине-зеленые вспышки – это мой отец сражался с титаном, и само море разрывалось из-за противостояния двух армий.
Глава 3Я узнаю кое-что о собственной смерти
Если хотите стать популярным в Лагере полукровок, не возвращайтесь с задания с плохими новостями.
Весть о моем прибытии распространилась моментально, стоило мне только выйти из океана. Наш пляж расположен на северном побережье Лонг-Айленда, и он зачарован так, чтобы люди его не видели. Нельзя просто появиться на пляже, если только вы не полубоги, боги или заблудившиеся разносчики пиццы (такое случается, но сейчас речь не об этом).
В общем, тем утром на страже стоял, точнее, сидел Коннор Стоулл из домика Гермеса. Когда он меня заметил, то от переизбытка чувств упал с дерева, а потом затрубил в рог из раковины моллюска, оповещая лагерь, и побежал мне навстречу.
Улыбался Коннор кривой усмешкой, очень подходившей его извращенному чувству юмора. Он довольно приятный парень, просто, когда он поблизости, нужно постоянно держать руку на бумажнике и ни при каких обстоятельствах не подпускать его к крему для бритья, если не хотите, чтобы его весь выдавили вам в спальный мешок. У Коннора вьющиеся каштановые волосы, и он малость пониже своего братца Трэвиса (только поэтому я их и различаю). Они оба совершенно не похожи на моего старого врага Луку, с трудом верится, что все они – сыновья Гермеса.
– Перси! – завопил Коннор. – Что стряслось? Где Бекендорф?