– Гроувер прав, – сказала Бьянка. – В Вашингтоне шансов больше.
Зою это, похоже, не убедило, однако она нехотя кивнула:
– Ну хорошо. Поехали.
– Тебя увидят за рулем, и нас всех арестуют, – проворчала Талия. – Я и то больше выгляжу на шестнадцать, чем ты.
– Может быть! – огрызнулась Зоя. – Но я вожу машину с тех пор, как люди изобрели автомобили! Поехали.
Мы с Чернышом полетели дальше на юг, вслед за фургоном. Интересно, Зоя это серьезно? Я точно не знаю, когда изобрели автомобили, но, по-моему, это было в какие-то доисторические времена, когда люди еще смотрели черно-белый телевизор и охотились на динозавров.
Сколько же ей лет, этой Зое? И что имел в виду мистер Ди? Что это у нее за печальный опыт общения с героями?
Чем ближе к Вашингтону, тем медленнее летел Черныш. Он начал терять высоту и тяжело дышал.
– Ты нормально? – спросил я у него.
«Все хорошо, шеф! Я… я бы мог перевезти целую армию!»
– Что-то не похоже, что у тебя все хорошо.
Мне вдруг сделалось стыдно. Я же уже полдня гублю пегаса, заставляя его непрерывно лететь со скоростью автомобиля, едущего по автобану. Для коня это нелегко, даже для крылатого.
«Да ты не беспокойся, шеф! Я знаешь какой сильный?»
Наверно, он и правда сильный, но я подозревал, что Черныш скорее врежется в землю, чем признается, что устал. Этого мне не надо…
По счастью, белый фургон замедлил скорость. Он пересек Потомак и въехал в центр Вашингтона. Я вспомнил про противовоздушную оборону и все такое. Не знаю, как именно это работает и видны ли пегасы на обычных военных радарах, но мне не хотелось это проверять на собственной шкуре.
– Спусти меня здесь, – сказал я Чернышу. – Это достаточно близко.
Черныш так устал, что даже не стал возражать. Он камнем рухнул к подножию монумента Вашингтона, и я слез на газон.
Фургончик был всего в нескольких кварталах оттуда. Зоя припарковалась у обочины.
Я посмотрел на Черныша:
– Возвращайся в лагерь. Отдохни. Попасись на травке. Со мной все будет в порядке.
Черныш скептически склонил голову набок:
«Уверен, шеф?»
– Хватит с тебя на сегодня, – сказал я. – Со мной все будет в порядке. И спасибо тебе преогромное!
«Лучше бы преогромную копну сена, – задумчиво заметил Черныш. – Вот это было бы недурно… Ладно, шеф, но ты там поосторожнее. У меня такое ощущение, что они тут ищут кого-то совсем не такого милого и дружелюбного, как я».
Я пообещал, что буду осторожен. И Черныш улетел: описал пару кругов вокруг обелиска и исчез в облаках.
Я посмотрел на белый фургончик. Из него все вышли. Гроувер указал на одно из зданий, стоящих вдоль Национальной аллеи[2]. Талия кивнула, и все четверо ушли прочь, навстречу холодному ветру.
Я направился было следом. И застыл.
В квартале от меня отворилась дверь черного седана. Из машины вылез мужчина с седыми волосами, подстриженными по-военному, коротким ежиком. На мужчине были темные очки и черное пальто. Нет, конечно, вы можете подумать, что уж в Вашингтоне-то такие дядьки на каждом шагу. Но тут меня осенило, что я пару раз видел эту машину на шоссе, едущей на юг. Она преследовала наш фургончик.
Мужик достал мобильник и что-то в него сказал. Потом огляделся, словно желал убедиться, что все чисто, и пошел по Национальной аллее в сторону моих друзей.
А что хуже всего, когда он повернулся в мою сторону, я узнал его в лицо. Это был доктор Терн, мантикор из Вестовер-Холла.
Я надел кепку-невидимку и последовал за Терном, держась чуть поодаль. Сердце у меня отчаянно колотилось. Если он выжил после падения с утеса, значит, и Аннабет тоже должна была выжить! Мои сны не лгали. Она жива, ее держат в плену.
Терн соблюдал дистанцию, стараясь, чтобы мои друзья его не заметили.
Наконец Гроувер остановился напротив большого здания, на котором было написано: «Национальный музей авиации и космонавтики». Смитсоновский музей![3] Я тут был миллион лет назад, с мамой, только тогда все казалось куда больше.
Талия подергала дверь. Музей был открыт, но народу туда заходило немного. Погода холодная, школьники на каникулах… Ребята проскользнули внутрь.
Доктор Терн колебался. Я не понимал почему, но в музей он не пошел. Он повернулся и направился на другую сторону аллеи. Я мгновенно принял решение и последовал за ним.
Терн пересек аллею и поднялся на крыльцо Музея естественной истории. На двери была большая табличка. Поначалу я решил, что там написано «ЗАКРЫТО. ЧЕСТНОЕ МЕРОПРИЯТИЕ». Но потом понял, что, наверное, не «честное», а «частное».
Я вошел внутрь следом за доктором Терном, миновал огромный зал, где стояли скелеты мастодонтов и динозавров. Впереди слышались голоса, доносящиеся из-за закрытых дверей. У дверей стояли двое охранников. Они распахнули двери перед Терном, и мне пришлось догонять его трусцой, чтобы пройти внутрь прежде, чем они закрыли их снова.
То, что я увидел внутри, было так ужасно, что я едва не ахнул вслух, а уж тогда бы мне точно конец.
Я очутился в огромном круглом зале с балконом, опоясывающим второй этаж. На балконе стояло минимум десяток охранников-смертных плюс еще двое чудовищ: женщин-рептилий с двойным змеиным хвостом вместо ног. Я таких уже видел раньше. Аннабет называла их скифскими дракайнами, или попросту «драконицами».
Но хуже всего было не это. Между женщинами-змеями стоял – и я мог поклясться, что глядит он прямо на меня, – не кто иной, как мой заклятый враг, Лука. Выглядел он кошмарно. Лицо бледное, белокурые волосы казались почти седыми, как будто он за несколько месяцев постарел лет на десять. Глаза его по-прежнему гневно сверкали, и шрам на лице, там, где его когда-то ранил дракон, тоже никуда не делся. Но теперь шрам выглядел жутким и багровым, как будто он недавно снова воспалился.
Рядом с Лукой был другой человек, сидевший так, чтобы скрываться в тени. Я видел только костяшки пальцев, сжимающие золоченые подлокотники кресла, похожего на трон.
– Ну-с? – спросил мужчина в кресле. Голос у него был совсем как тот, что я слышал во сне: не такой жуткий, как у Кроноса, но более низкий и мощный, как будто сама земля говорит. Голос заполнил весь зал, хотя мужчина говорил негромко.
Доктор Терн снял очки. Его разноцветные глаза, голубой и карий, возбужденно сверкали. Он скованно поклонился, потом заговорил с этим странным французским акцентом:
– Они здесь, мой генераль.
– Это я и так знаю, глупец! – пророкотал мужчина. – Где именно?
– В ракетном музее.
– В Музее авиации и космонавтики! – раздраженно поправил Лука.
Доктор Терн зыркнул на Луку:
– Как скажете, сэр.
У меня создалось впечатление, что Терну было бы куда приятнее пронзить Луку одним из своих шипов, чем называть его сэром.
– Сколько их? – спросил Лука.
Терн сделал вид, будто не слышит.
– Сколько их? – осведомился генерал.
– Четверо, генерал, – сказал Терн. – Сатир, Гроувер Ундервуд. И девчонка со взъерошенными черными волосами, в… как это называется… панковском прикиде и с ужасным щитом.
– Талия, – сказал Лука.
– И еще две девчонки, Охотницы. Одна с серебряным обручем.
– Эту я знаю, – проворчал генерал.
Все присутствующие нервно поежились.
– Разрешите мне их схватить? – сказал Лука генералу. – У нас более чем достаточно…
– Терпение, – сказал генерал. – Им и без того забот хватит. Я уже отправил им товарища для игр, не соскучатся.
– Но…
– Мы не можем рисковать тобой, мой мальчик.
– Да уж, мальчик, – сказал доктор Терн, злобно улыбаясь. – Ты слишком хрупок, тобой рисковать нельзя. Дайте мне их прикончить!
– Нет.
Генерал поднялся с кресла, и я впервые его увидел.
Он был высокий, мускулистый, со смуглой кожей и зализанными назад черными волосами. На нем был дорогой костюм коричневого шелка, вроде тех, что носят дядьки с Уолл-стрит, но за брокера этого чувака принять было никак нельзя. Жестокое лицо, широченные плечи, и руки, способные переломить флагшток пополам. И глаза каменные. Мне казалось, будто передо мной ожившая статуя. Удивительно, как он вообще мог двигаться.
– Ты один раз уже подвел меня, Терн, – сказал он.
– Но, генерал…
– Не надо оправданий!
Терн съежился. Впервые увидев Терна в черной военной форме тогда, в военной академии, я подумал, что он жуткий. Но теперь, стоя перед генералом, Терн выглядел жалким новобранцем. Вот генерал – это да! Этому и формы не надо. Он был прирожденным командиром.
– Надо было бросить тебя в бездны Тартара за некомпетентность, – сказал генерал. – Я тебя отправил, чтобы захватить отпрыска одного из трех старших богов, а ты мне приволок какую-то несчастную дочь Афины!
– Но вы же обещали мне месть! – запротестовал Терн. – И собственное войско!
– Я – главнокомандующий владыки Кроноса, – ответил генерал. – И я буду выбирать себе в заместители тех, кто действует эффективно! Если наш план удалось спасти, то лишь благодаря Луке. А теперь прочь с глаз моих, Терн, пока я не нашел тебе еще какую-нибудь черную работу.
Терн побагровел от ярости. Я подумал было, что у него изо рта вот-вот пойдет пена или он примется метать шипы, но мантикор лишь неуклюже поклонился и вышел из зала.
– Итак, мальчик мой, – генерал обернулся к Луке, – первое, что надо сделать, – это изолировать полукровку Талию. И тогда к ней явится чудовище, которое мы ищем.
– От Охотниц избавиться не так-то просто, – сказал Лука. – Зоя Ночная Тень…
– Не произноси этого имени!
Лука сглотнул:
– П-простите, генерал. Я просто…
Генерал взмахом руки заставил его умолкнуть.
– Давай, мой мальчик, я тебе покажу, как мы повергнем Охотниц.
Он ткнул пальцем в одного из охранников, находившихся на первом этаже:
– Зубы у тебя?
Охранник вышел вперед, держа в руках глиняный горшок:
– Так точно, генерал!