Я ущипнул себя за руку. Сильно. И сумел выдавить:
– Н-не знаю.
– Увы! – сказала Афродита. – Все еще отрицаешь очевидное?
Снаружи гоготнул Арес. У меня было такое ощущение, что он слышит каждое наше слово. Мысль о том, что он тут, рядом, разозлила меня, и это помогло прочистить мозги.
– Не понимаю, о чем вы, – сказал я.
– Ну хорошо, скажи, почему ты отправился в этот поход?
– Артемиду же похитили!
Афродита закатила глаза:
– Ах, Артемиду! Я тебя умоляю! Вот уж где безнадежный случай. Я хочу сказать, если уж похищать богиню, то такую, чтобы от ее красоты дух захватывало, верно? А тех бедняжек, что вынуждены держать в плену Артемиду, мне просто жалко. Ску-ко-та!
– Она же преследовала чудовище! – возразил я. – По-настоящему опасное чудовище. Нам нужно его найти!
Афродита заставила меня поднять зеркало чуть повыше. Похоже, она обнаружила в уголке глаза какой-то микроскопический изъян и поправила тушь.
– Чудовища, чудовища, все время какие-то чудовища! Но, милый Перси, это причина, по которой отправились в поход остальные. А меня больше интересуешь ты!
Сердце у меня колотилось. Я не хотел отвечать, но ее глаза вытянули из меня ответ.
– Аннабет в беде…
Афродита просияла:
– Именно!
– Мне надо ей помочь, – сказал я. – Я видел во сне…
– Ах, она тебе даже во сне снится! Как ми-и-ло!
– Да нет! Я имею в виду… я не это имел в виду.
Она укоризненно цокнула языком.
– Перси, я же на твоей стороне! В конце концов, ты ведь здесь благодаря мне!
Я уставился на нее:
– Чего?!
– Отравленная футболка, которую братья Стоулы подсунули Фебе, – сказала она. – Ты что, думал, это случайно вышло? А кто отправил Черныша, чтобы он тебя нашел? А кто тебе помог выбраться из лагеря?
– Это все вы?
– Ну конечно! Потому что эти Охотницы на самом деле такие скучные! Поход за каким-то чудовищем, тра-та-та. Спасение Артемиды. Да хоть бы она совсем пропала, честное слово! А вот поход ради настоящей любви…
– Секундочку, я же не говорил, что я…
– Ах, оставь! Тут и говорить ничего не надо. Ты же знаешь, что Аннабет едва не вступила в ряды Охотниц?
Я покраснел до ушей:
– Ну, я точно не знаю…
– Она была готова выбросить свою жизнь псу под хвост! Но ты, мой дорогой, ты способен ее спасти. Это так романтично!
– Э-э…
– Ах, да опусти ты это зеркало! – приказала Афродита. – Я выгляжу безупречно!
А я даже и не замечал, что до сих пор его держу. И только когда я выпустил зеркало, я обнаружил, как болят у меня руки.
– Слушай же, Перси! – сказала Афродита. – Охотницы – твои враги. Забудь про них, и про Афродиту, и про чудовище. Это все не имеет значения. Сосредоточься на одном: отыскать и спасти Аннабет!
– А вы знаете, где она?
Афродита раздраженно замахала рукой:
– Нет-нет! Все подробности я оставляю тебе. Я просто уже сто лет не видела хорошей, по-настоящему трагической любовной истории.
– Эй! Во-первых, я ни слова не говорил о любви. А во-вторых, что значит «трагической»?
– Любовь преодолевает все! – объявила Афродита. – Посмотри на Елену с Парисом. Они не допустили, чтобы хоть что-то встало между ними!
– Разве это не из-за них началась Троянская война и погибли тысячи людей?
– Фи! Не в этом дело. Следуй зову своего сердца!
– Но… я не знаю, куда оно меня зовет. Сердце, в смысле.
Она сочувственно улыбнулась. Она и правда была прекрасна. И не только потому, что у нее лицо было красивое или еще что-нибудь. Просто она так сильно верила в любовь, что, когда она о ней говорила, голова поневоле шла кругом.
– Когда не знаешь, все еще интереснее, – сказала Афродита. – Какие утонченные страдания, не правда ли? Не знать наверняка, кого ты любишь и кто любит тебя… Ах, дети-дети! Это так мило, я прямо готова расплакаться!
– Нет-нет, – сказал я, – не надо, пожалуйста.
– Ты не тревожься, – сказала она. – Я не допущу, чтобы у тебя все вышло просто и скучно. Нет, я приготовила тебе массу замечательных сюрпризов! Тоску. Нерешительность. Подожди, сам увидишь!
– Да ладно, меня и так все устраивает, – сказал я. – Не стоит так трудиться из-за меня.
– Ах, какой же ты милый! Вот бы всем моим дочерям удалось разбить сердце такому славному парнишке, как ты! – Афродита и в самом деле прослезилась. – Ну, а теперь ступай. И будь осторожен во владениях моего мужа, Перси! Ничего не трогай! Он так трясется над своими поделками и барахлом.
– Что-что? – переспросил я. – Вы Гефеста имеете в виду?
Но дверца машины распахнулась, и Арес выволок меня за плечо обратно в ночную пустыню.
Моя аудиенция у богини любви была окончена.
– Повезло тебе, чмо! – Арес оттащил меня подальше от лимузина. – Скажи спасибо!
– За что?
– За то, что мы такие добрые. Будь моя воля…
– Так чего же вы меня не убили? – выпалил я в ответ. Глупо говорить такие вещи богу войны, но в его присутствии я всегда становлюсь злым и безрассудным.
Арес кивнул, как будто я наконец-то сказал что-то умное.
– Я бы с удовольствием тебя убил, серьезно, – сказал он. – Но тут, видишь ли, какое дело… На Олимпе ходят слухи, что ты, возможно, затеешь крупнейшую войну в истории. Я не могу рисковать испортить такое дело. К тому же Афродита считает тебя чем-то вроде звезды мыльной оперы, типа того. Если тебя убить, это выставит меня перед ней в плохом свете. Но ты не тревожься. Я своего обещания не забыл. В один прекрасный день, малый, – скоро, уже совсем скоро, – тебе предстоит поднять меч в бою, и вот тогда-то ты вспомнишь про гнев Ареса!
Я стиснул кулаки:
– Так зачем же ждать? Один раз я вас уже одолел! Как нога-то, заживает?
Он криво улыбнулся:
– Недурно, чмо! Но на слабо тебе меня не взять. Я вступлю в бой, когда буду готов и сочту нужным. А пока что… проваливай!
Он щелкнул пальцами, мир завертелся волчком и исчез в облаке красной пыли. Я рухнул на землю.
Когда я снова встал, лимузин исчез. И дорога, и закусочная, и весь поселок Хила-Кло исчезли. Мы с друзьями стояли посреди свалки, и со всех сторон, куда ни глянь, громоздились горы металлолома.
– Чего она от тебя хотела? – спросила Бьянка, когда я рассказал им про Афродиту.
– Э-э… ну-у… я так и не понял, – соврал я. – Она сказала, чтобы мы были осторожны на свалке ее мужа. И ничего не трогали.
Зоя прищурилась:
– Богиня любви не отправилась бы сюда только затем, чтобы сказать тебе это! Будь осторожен, Перси. Афродита многих героев заставила сбиться с пути.
– Я, для разнообразия, согласна с Зоей, – сказала Талия. – Афродите доверять нельзя.
Гроувер смотрел на меня как-то странно. Благодаря эмпатии и всему прочему он обычно мог считывать мои эмоции, и у меня возникло ощущение, что он точно знает, о чем говорила со мной Афродита.
– Ну, – сказал я, торопясь сменить тему, – как будем отсюда выбираться?
– Туда, – сказала Зоя. – Запад там.
– А ты откуда знаешь?
Светила полная луна, и было на удивление хорошо видно, как она закатила глаза.
– Большая Медведица – на севере, – сказала она, – значит, запад там.
Она указала на запад, потом на северное созвездие, которое было трудно различить среди множества других звезд.
– Ах да! – сказал я. – Небесная мишка!
Зоя, похоже, обиделась:
– Мог бы о ней и поучтивей! Это была прекрасная медведица. Достойный противник.
– Ты так говоришь, как будто это все было на самом деле.
– Ребята, – перебил нас Гроувер, – глядите!
Мы поднялись на вершину горы металлолома. В свете луны блестели груды металлических предметов: разбитые головы бронзовых коней, металлические ноги от статуй людей, сломанные колесницы, тонны щитов и мечей. Были там и более современные штуки, вроде автомобилей, сверкающих золотом и серебром, холодильников, стиральных машинок и мониторов.
– Ух ты! – сказала Бьянка. – Эти вещи… похоже, некоторые из них из настоящего золота!
– Так и есть, – угрюмо сказала Талия. – Послушайся Перси. Не трогай тут ничего. Это мусор богов.
– Мусор? – Гроувер подобрал великолепную корону из золота, серебра и драгоценных камней. С одной стороны она была расколота, как будто ее разрубили топором. – Ты называешь это мусором? – Он откусил один зубец и принялся жевать. – Вкуснятина!
Талия вырвала корону у него из рук.
– Я серьезно!
– Глядите! – сказала Бьянка. Она сбежала вниз, спотыкаясь о бронзовую проволоку и золотые блюда. И подобрала лук, который светился серебром в лучах луны. – Лук Охотницы!
Она изумленно вскрикнула: лук на глазах принялся уменьшаться и превратился в заколку в форме полумесяца.
– Совсем как меч Перси!
Зоя помрачнела:
– Оставь его, Бьянка.
– Но…
– Он тут не случайно. Все, что очутилось на этой свалке, должно остаться на этой свалке. Оно испорчено. Или проклято.
Бьянка нехотя положила заколку.
– Не нравится мне это место, – сказала Талия и стиснула древко своего копья.
– Думаешь, на нас нападет холодильник-убийца? – спросил я.
Она сурово взглянула на меня:
– Зоя права, Перси. Вещи сюда выбрасывают не случайно. А теперь идемте, нам надо пересечь свалку.
– Ты уже второй раз соглашаешься с Зоей! – буркнул я, но Талия сделала вид, будто не слышит.
Мы принялись пробираться через мусорные горы и долины. Казалось, им не будет конца. Если бы не Большая Медведица, мы бы давно заблудились. Все эти горы выглядели примерно одинаково.
Мне хотелось бы сказать, что мы ничего не трогали, но там было столько прикольного барахла, что просто невозможно было пройти мимо. Я нашел электрогитару в форме Аполлоновой лиры, такую классную, что я не мог ее не подобрать. Гроувер нашел сломанное дерево из металла. Дерево было изрублено в куски, но на некоторых веточках по-прежнему сидели золотые птицы, и, когда Гроувер их подбирал, они принимались жужжать, пытаясь захлопать крылышками.
И вот наконец впереди, примерно в полумиле, показался конец свалки. Вдали виднелись фонари на шоссе, идущем через пустыню. Но между нами и дорогой…