– Двести двадцать метров, – сказал я. – Построена в тридцатые годы прошлого века.
– Тридцать пять кубических километров воды, – сказала Талия.
– Самый крупный строительный проект в США, – вздохнул Гроувер.
Зоя уставилась на нас:
– Откуда вы все это знаете?
– От Аннабет, – сказал я. – Она обожала архитектуру.
– И с ума сходила по всяким памятникам, – добавила Талия.
– И постоянно сыпала какими-то фактами и цифрами. – Гроувер шмыгнул носом. – Такая зануда!
– Эх, вот бы ее сюда! – сказал я.
Остальные кивнули. Зоя по-прежнему смотрела на нас как-то странно, но мне было все равно. Казалось чудовищной несправедливостью, что вот мы стоим перед плотиной Гувера, одним из любимых сооружений Аннабет, а ее самой с нами нет.
– Надо подняться наверх, – сказал я. – Ради нее. Просто чтобы сказать, что мы там были.
– Вы сумасшедшие, – решила Зоя. – Но дорога все равно находится там. – Она указала на большую крытую автостоянку рядом с верхом плотины.
– Ладно, пошли осматривать достопримечательности.
Идти пришлось почти час, прежде чем мы отыскали тропу, ведущую наверх, к дороге. Мы оказались на восточном берегу реки. И принялись пробираться обратно к плотине. Тут, наверху, было холодно и ветрено. По одну сторону от нас раскинулось огромное озеро, окруженное голыми, пустынными горами. По другую сторону уходила вниз плотина, похожая на самую опасную в мире рампу для скейта, и в двухстах метрах внизу бурлила вода с плотины.
Талия шла посреди дороги, подальше от обоих краев. Гроувер все принюхивался к ветру и явно нервничал. Он ничего не говорил, но я знал, что он чует чудовищ.
– Они близко? – спросил я.
Он покачал головой:
– Может, и нет. Над плотиной ветер, вокруг пустыня… Запах может доноситься за много миль. Но он идет с нескольких сторон сразу. Мне это не нравится.
И мне тоже. Была уже среда, всего два дня до зимнего солнцестояния, а нам предстоял еще долгий путь. Хватит с нас чудовищ!
– В туристическом центре можно поесть в буфете, – сказала Талия.
– А ты здесь уже бывала? – спросил я.
– Один раз. Чтобы повидать хранителей.
Она указала на дальний конец плотины. Там в скале была высечена небольшая площадка, на которой возвышались две огромных бронзовых статуи. Они были похожи на статуэтку «Оскара» с крыльями.
– Когда построили плотину, их посвятили Зевсу, – сказала Талия. – Дар Афины.
Вокруг статуй толпились туристы. Все они почему-то пялились на ноги статуй.
– Что они делают? – спросил я.
– Пальцы на ногах трут, – сказала Талия. – Считается, что это приносит удачу.
– Почему?
Она покачала головой.
– У смертных полно безумных идей. Они не знают, что статуи посвящены Зевсу, но чувствуют, что в них есть что-то особенное.
– А когда ты тут была в прошлый раз, они с тобой разговаривали или что?
Талия помрачнела. Я видел, что она приехала сюда, потому что рассчитывала на что-нибудь такое – на то, что отец подаст ей знак. На какую-то связь с ним.
– Нет. Они ничего не делают. Просто большие металлические статуи.
Я подумал про предыдущую большую металлическую статую, на которую мы нарвались. В тот раз это кончилось плохо. Но я решил не поднимать эту тему.
– Ну, пойдемте, найдем этот сервант, – сказала Зоя. – Надо поесть, пока есть возможность.
Гроувер ухмыльнулся:
– Сервант? Ты имела в виду буфет?
Зоя поморгала.
– Ну да. А какая разница, сервант или буфет?
– Да нет, никакой, – сказал Гроувер, стараясь сохранять невозмутимое выражение лица. – Ну, пойдемте в сервант, я возьму картошку фри.
Тут даже Талия улыбнулась:
– А я схожу в туалет в шифоньер!
Может, дело в том, что мы так устали и перенервничали, но я невольно прыснул, и Талия с Гроувером присоединились ко мне. Зоя растерянно смотрела на нас:
– Ничего не понимаю…
– А я попью водички в комоде! – сказал Гроувер.
– А я… а я… – задыхаясь, выдавила Талия, – я куплю себе футболку в гардеробе!
Я заржал во все горло. Я бы, наверное, мог хохотать до вечера, но тут я услышал:
– Му-у-у!
Улыбка растаяла сама собой. Может, этот звук мне просто почудился? Но нет, Гроувер тоже перестал смеяться. И растерянно озирался по сторонам.
– Я действительно только что слышал мычание?
– Мычание из секретера? – рассмеялась Талия.
– Да нет, – сказал Гроувер. – Я серьезно.
Зоя прислушалась:
– Ничего не слышу.
Талия посмотрела на меня:
– Перси, с тобой все в порядке?
– Ага, – сказал я. – Вы, ребята, идите вперед. Я сейчас.
– Что-то случилось? – спросил Гроувер.
– Да нет, – сказал я. – Я… мне просто надо минутку подумать.
Они замялись, но я, наверно, действительно выглядел расстроенным, потому что они пошли в туристический центр без меня. Как только они удалились, я трусцой подбежал к северному краю плотины и посмотрел вниз.
– Му-у!
Она плавала в озере, метрах в десяти внизу, но я отчетливо ее видел: это была моя знакомая по проливу Лонг-Айленд, змеекорова Бесси.
Я огляделся. По плотине носились стайки ребятишек. Довольно много пенсионеров. Несколько семей. Но на Бесси, похоже, пока никто внимания не обращал.
– Ты что тут делаешь? – спросил я у нее.
– Му-у!
Ее мычание звучало тревожно, как будто она пыталась меня о чем-то предупредить.
– Ты как сюда попала? – спросил я. Мы же в тысячах миль от Лонг-Айленда, и до моря тут сотни миль. Она никак не могла бы сюда доплыть. И все же она была тут.
Бесси принялась плавать кругами и биться головой о плотину.
– Му-у!
Она хочет, чтобы я отправился с ней. И требует, чтобы я поторапливался.
– Не могу, – сказал я ей. – Со мной тут друзья.
Она уставилась на меня печальными карими глазами. Потом еще раз настойчиво замычала, кувырнулась и скрылась под водой.
Я колебался. Что-то было не так. И она пыталась мне об этом сообщить. Может, и правда прыгнуть с плотины и последовать за ней? Но тут я насторожился. Волоски у меня на руках поднялись дыбом. Я посмотрел на восток, вдоль шоссе, ведущего вдоль плотины, и увидел, что в мою сторону медленно идут двое мужчин. Они были одеты в серый камуфляж, из-под которого проступали скелеты.
Они растолкали толпу ребятишек. «Эй!» – вскрикнул кто-то из детей. Один из воинов обернулся, его лицо на миг превратилось в череп.
– А-а! – завопил ребенок, и вся их компания шарахнулась назад.
Я помчался в информационный центр.
Я был уже почти у лестницы, когда услышал визг шин. С западного конца плотины подлетел черный фургон. Он развернулся поперек дороги, едва не задавив нескольких старичков.
Двери фургона распахнулись, и наружу выскочили еще несколько воинов-скелетов. Я оказался в окружении.
Я ссыпался по лестнице и влетел в музей. Охранник у металлодетектора заорал: «Эй, парень!» Но я не остановился.
Я пробежал мимо витрин и спрятался за экскурсией. Я озирался, разыскивая друзей, но их нигде не было видно. Где же этот чертов сервант… тьфу, буфет?
– Стой! – крикнул охранник на входе.
Деваться было некуда – только в лифт, вместе с экскурсией. Я шмыгнул внутрь за мгновение до того, как двери закрылись.
– Мы с вами спустимся вниз на двести двадцать метров, – жизнерадостно говорила экскурсовод. Это была служащая Национального парка, с черными волосами, собранными в хвост, и в темных очках. Наверно, она не заметила, что за мной гнались. – Не волнуйтесь, леди и джентльмены, этот лифт практически никогда не ломается.
– А что там внизу, буфет? – спросил я.
За спиной у меня захихикали. Экскурсовод смерила меня взглядом. От этого взгляда у меня почему-то поползли по спине мурашки.
– Нет, молодой человек. Там внизу – турбины электростанции, – сказала экскурсовод. – Вы что, не слушали мое занимательное повествование там, наверху?
– А, нет, слушал, слушал. А что, другого выхода с плотины тут нет?
– Здесь тупик, – сказал у меня за спиной кто-то из туристов. – Ради всего святого, другой выход – через другой лифт!
Двери открылись.
– Проходим, проходим! – сказала нам дама в темных очках. – В конце коридора вас ждет другой экскурсовод.
Мне ничего не оставалось, кроме как пойти со всеми.
– Кстати, молодой человек! – окликнула меня экскурсовод. Я оглянулся. Она сняла очки. Глаза у нее были пронзительно-серые, как грозовые облака. – Другой выход есть всегда – для тех, кто достаточно умен, чтобы его отыскать.
Двери закрылись, и экскурсовод уехала наверх, оставив меня одного.
Я не успел как следует поразмыслить о том, кто была эта женщина в лифте, потому что из-за угла послышался звонок. Двери второго лифта открылись, и я услышал звук, который ни с чем не спутаешь: клацанье зубов скелетов.
Я помчался следом за группой, по тоннелю, вырубленному в скале. Тоннель казался бесконечным. Со стен сочилась влага, воздух гудел от электричества и рева воды. Я выскочил на П-образный балкон, с которого открывался вид на огромный машинный зал. В пятнадцати метрах под нами вращались огромные турбины. Зал был здоровый, но выхода я там не видел – разве что прыгнуть в сами турбины и быть переработанным на электричество. Этого мне почему-то не хотелось.
Другой экскурсовод что-то говорил в микрофон, рассказывая туристам про водные ресурсы штата Невада. Я молился, чтобы с Талией, Зоей и Гроувером все было в порядке. А вдруг их уже схватили, или они сидят в буфете и не знают, что мы окружены? А я-то, дурак, ухитрился попасть в ловушку в двухстах метрах ниже уровня воды…
Я пробирался сквозь толпу, стараясь делать это незаметно. На другом конце балкона был коридорчик – может, там можно спрятаться? Я сжимал в руке Стремнину, готовый нанести удар.
К тому времени, как я добрался до противоположного конца балкона, нервы у меня были на взводе. Я спиной отступил в коридорчик, следя за тоннелем, откуда я вышел.
И тут у меня за спиной раздалось пронзительное «Чш-ш-ш!», точь-в-точь голос скелета.