Зевс, похоже, призадумался. И перевел взгляд на свою дочь, Талию:
– Но ведь это огромный риск! Кронос отлично знает, что, если кто-нибудь из вас принесет в жертву внутренности этого существа, вы обретете силу, способную уничтожить нас. Ты думаешь, мы можем допустить, чтобы такое стало возможным? Тебе, дочь моя, завтра утром сравняется шестнадцать, как и говорится в пророчестве…
– Вам следует довериться им, сэр! – вмешалась Аннабет. – Просто доверьтесь им!
Зевс насупился:
– Довериться? Героям?
– Аннабет права, – сказала Артемида. – Вот почему я должна прежде всего вознаградить достойных. Моя верная спутница, Зоя Ночная Тень, ушла нынче к звездам. Мне нужна новая предводительница Охотниц. И я намерена ее избрать. Но прежде, отец Зевс, мне нужно побеседовать с тобой наедине.
Зевс жестом подозвал Артемиду к себе, наклонился и стал слушать то, что она говорила ему на ухо.
Меня охватила паника.
– Аннабет, – вполголоса сказал я, – не надо…
Она, нахмурившись, посмотрела на меня:
– Что-что?
– Слушай, мне надо тебе сказать одну вещь, – продолжал я. Слова беспорядочно сыпались из меня. – Я просто не вынесу, если… Я не хочу, чтобы ты…
– Перси! – сказала она. – У тебя такое лицо, как будто тебя вот-вот стошнит.
Так оно и было. Я хотел сказать еще много всего, но язык меня подвел. Он просто не желал двигаться – у меня живот скрутило от ужаса. А потом Артемида обернулась.
– Я намерена избрать новую предводительницу, – объявила она. – Если она, конечно, согласится.
– Нет… – прошептал я.
– Талия! – сказала Артемида. – Дочь Зевса! Согласна ли ты присоединиться к Охоте?
В зале повисло ошеломленное молчание. Я уставился на Талию, не веря своим ушам. Аннабет улыбнулась. Она стиснула руку Талии и отпустила ее, как будто с самого начала ожидала именно этого.
– Согласна! – твердо ответила Талия.
Зевс встал. Взгляд у него был озабоченный.
– Дочь моя, подумай хорошенько…
– Отец, – ответила Талия, – мне не исполнится шестнадцать завтра утром. Мне никогда не исполнится шестнадцать. Это пророчество окажется не про меня. Я останусь с моей сестрой, Артемидой. И Кронос никогда более не сможет меня искушать.
Она преклонила колени перед богиней и стала произносить слова клятвы, которые я помнил с тех пор, как их повторяла Бьянка, – теперь казалось, будто это было давным-давно.
– Посвящаю себя богине Артемиде. Навеки отвращаюсь от общества мужей…
А потом Талия сделала нечто, что удивило меня едва ли не больше, чем сама ее клятва. Она подошла ко мне, улыбнулась и крепко обняла – прямо при всем совете.
Я густо покраснел.
Когда она отстранилась, стиснув мои плечи, я спросил:
– Э-э… так тебе же вроде теперь нельзя так делать? Ну, обниматься с мальчишками.
– Это честь, оказанная другу, – объяснила она. – Я должна присоединиться к Охоте, Перси. Я не ведала покоя с тех пор, как… с тех пор, как очнулась на холме Полукровок. И вот наконец я чувствую, что у меня есть дом. Но ты герой. Это ты станешь тем, о ком говорится в пророчестве.
– Круто… – буркнул я.
– Я горжусь тем, что ты мой друг.
Она обняла Аннабет – та изо всех сил крепилась, чтобы не разрыдаться. А потом Талия обняла даже Гроувера – тот, казалось, готов был грохнуться в обморок, как будто кто-то только что вручил ему купон на бесплатные энчилады – ешь сколько влезет.
Потом Талия отошла и встала рядом с Артемидой.
– Теперь что касается Офиотавра… – сказала Артемида.
– Мальчишка-то по-прежнему опасен, – предупредил Дионис. – В этом звере таится искушение великого могущества. Даже если мы пощадим мальчишку…
– Нет! – Я обвел взглядом всех богов. – Пожалуйста! Оставьте Офиотавра в живых. Мой папа может спрятать его где-нибудь на дне моря. Или поселите его в аквариуме тут, на Олимпе. Но вы должны его защитить!
– А почему это мы должны тебе доверять? – прогремел Гефест.
– Мне же всего четырнадцать, – сказал я. – Даже если это пророчество про меня, впереди еще целых два года!
– Целых два года, за которые Кронос может сбить тебя с пути истинного, – сказала Афина. – За два года многое может измениться, мой юный герой.
– Мама! – в отчаянии воскликнула Аннабет.
– Это всего лишь правда, дитя. Оставлять это животное в живых – стратегическая ошибка. И мальчика – тоже.
Мой отец встал:
– Я не допущу, чтобы морское животное было уничтожено, если буду в силах этому противостоять. А я могу этому противостоять.
Он протянул руку, и в ней возник трезубец: семиметровое бронзовое древко, увенчанное тремя копейными наконечниками, сияющими водянистым голубым светом.
– Я голосую за мальчика и за то, чтобы Офиотавра оставили в живых.
Зевс внезапно встал:
– Забрать его на дно моря тебе никто не позволит! Я не допущу, чтобы подобный козырь оказался в твоей власти.
– Брат, прошу тебя! – вздохнул Посейдон.
В руке у Зевса появилась его молния – длинный жезл, полыхающий разрядами, от которого весь зал наполнился запахом озона.
– Ну хорошо, – сказал Посейдон. – Я построю аквариум для этого существа прямо здесь. Гефест сумеет мне помочь. Это создание будет в безопасности. Мы можем защитить его всей своей мощью. Мальчик нас не предаст. Ручаюсь в том своей честью.
Зевс поразмыслил.
– Все ли «за»?
К моему изумлению, поднялся лес рук. Дионис воздержался. Арес с Афиной – тоже. Но все остальные…
– Большинство «за», – объявил Зевс. – Итак, поскольку мы не станем уничтожать этих героев… Полагаю, нам стоит приветствовать их. Начнем же торжественное празднество!
Бывают просто вечеринки. Бывают крутые, навороченные, роскошные вечеринки. И бывают вечеринки на Олимпе. Если имеете такую возможность, выбирайте Олимп!
Девять муз наигрывали разные мелодии, и я обнаружил, что музыка может быть той, какую тебе хочется слышать: боги слушали всякую классику, а полубоги помоложе слышали хип-хоп или что-нибудь в этом духе, при том что звуковая дорожка была та же самая. И никаких тебе споров. Никаких ссор и требований переключить канал. Просили только сделать погромче.
Дионис обошел зал, выращивая из пола стойки с закусками. Рука об руку с ним ходила красивая женщина – его жена, Ариадна. Я впервые в жизни видел Диониса счастливым. Из золотых фонтанов лились нектар и амброзия, а на столах громоздились блюда с едой смертных. Золотые кубки наполнялись любыми напитками, какими захочешь. Гроувер всюду расхаживал с полной тарелкой жестяных банок и энчилад, а его кубок был наполнен двойным эспрессо с молоком. При этом Гроувер повторял, как заклинание: «Пан! Пан!»
Боги подходили ко мне, чтобы поздравить меня. К счастью, они уменьшились до нормального человеческого роста, так что не могли случайно задавить кого-нибудь из присутствующих. Гермес затеял со мной разговор. Он выглядел таким веселым, что мне не хотелось говорить ему о том, что случилось с его нелюбимым сыном, Лукой. Но прежде, чем я успел набраться мужества, Гермесу позвонили по кадуцею, и он ушел.
Аполлон мне сказал, что я могу в любое время порулить его колесницей и, если мне нужны уроки стрельбы из лука…
– Спасибо, – сказал я. – Но, если честно, стрельба из лука мне плохо дается.
– А, фигня! – сказал он. – А как насчет стрельбы по мишеням с колесницы во время полета над США? Всем забавам забава!
Я как-то отговорился и принялся пробираться через толпу, танцующую во дворе дворца. Я искал Аннабет. В последний раз, когда я ее видел, она танцевала с кем-то из младших божков.
И тут мужской голос у меня за спиной произнес:
– Надеюсь, ты меня не подведешь.
Я обернулся и увидел улыбающегося Посейдона.
– Ой, пап! Привет…
– Здравствуй, Перси. Ты молодец.
От его похвалы мне сделалось не по себе. Ну, то есть это было приятно, но я же понимал, как много он поставил на карту, проголосовав за меня. Было бы куда проще позволить остальным меня уничтожить…
– Я тебя не подведу! – пообещал я.
Он кивнул. Мне было нелегко разбираться в чувствах богов, но показалось, что он испытывает какие-то сомнения.
– Твой друг, Лука…
– Он мне не друг! – выпалил я. Потом сообразил, что перебивать, наверно, невежливо. – Извини…
– Лука, твой бывший друг, – поправился Посейдон, – когда-то тоже обещал нечто подобное. Он был радостью и гордостью Гермеса. Просто держи это в уме, ладно, Перси? Даже отважнейший может пасть.
– Да уж, пал так пал, – согласился я. – Лука погиб.
Посейдон покачал головой.
– Нет, Перси. Он не погиб.
Я уставился на него:
– Как?!
– Наверно, Аннабет тебе об этом говорила. Лука жив. Я это видел. Его корабль только что отплыл из Сан-Франциско с останками Кроноса на борту. Он отступит, соберется с силами и снова нанесет тебе удар. Я сделаю все возможное, чтобы уничтожить его корабль штормами, но он заключает союзы с моими недругами, более древними духами океана. Они станут бороться, защищая его.
– Но как же он мог выжить? – спросил я. – От такого падения любой бы умер!
Посейдон выглядел встревоженным.
– Не знаю, Перси. Но все же берегись его. Он опасней, чем когда бы то ни было. И золотой гроб по-прежнему при нем, он продолжает набирать силу.
– А что с Атласом? – спросил я. – Что помешает ему бежать снова? Разве он не может заставить какого-нибудь великана или еще кого-нибудь подержать небо вместо себя?
Отец насмешливо фыркнул:
– Будь это так просто, он давно бы уже сбежал. Нет, сын мой. Проклятие неба может быть взвалено лишь на титана, одного из детей Геи и Урана. Любой другой может согласиться взять на себя эту ношу только по доброй воле. И лишь герой, наделенный силой, верным сердцем и великой отвагой, способен на такое. Никто в армии Кроноса не посмеет попытаться поднять этот груз, даже под страхом смерти.
– А Лука это сделал, – сказал я. – Он выпустил Атласа. А потом хитростью заставил Аннабет спасти его и использовал ее, чтобы убедить Артемиду принять на себя тяжесть неба…