Поперек дороги плавали пряди тумана. Зоя вступила в одну из них, и, когда туман рассеялся, ее там уже больше не было. Мы с Талией переглянулись.
— Сосредоточься на Зое, — посоветовала Талия. — Мы следуем за ней. Иди прямо в туман и помни об этом.
— Постой, Талия. То, что случилось на пирсе… то есть я имею в виду — мантикора и жертвоприношение…
— Я не хочу говорить об этом.
— Ты ведь не смогла бы?.. Да?
— Я просто была в шоке, вот и все, — ответила она после минутного колебания.
— Зевс не стал бы метать молнии в машину. Это был Кронос. Он пытается манипулировать тобой, настроить против отца.
Талия набрала полную грудь воздуха.
— Перси, я знаю, что ты хочешь, чтобы я чувствовала себя лучше. Спасибо. Но послушай, надо идти.
Она вступила в туман — в этот мистический туман, — я последовал за нею.
Когда туман рассеялся, я все еще стоял на склоне горы, но дорогу развезло. Трава стала гуще. Закатный луч кроваво-красным рубцом протянулся по морю. Вершина горы виделась яснее, штормовые облака по-прежнему не прекращали свое коловращение. На самый верх вела только одна тропинка, лежавшая прямо перед нами. И шла она через пышный луг, где залегли тени и росли цветы, — сумеречный сад, точно такой же, какой я видел во сне.
Если бы не огромный дракон, сад был бы самым прекрасным местом, какое мне доводилось видеть. Трава серебристо мерцала в вечернем свете, а цветы были такие яркие, что казалось, светятся в темноте. Ступени из черного мрамора вели наверх, к яблоне высотой с пятиэтажный дом, каждая ветвь ее была усыпана блистающими золотыми яблоками — я не хочу сказать: золотисто-желтыми яблоками, как во фруктовой лавке. Я имею в виду, что плоды были действительно золотые. Не могу описать, почему они выглядели такими притягательными, но как только я почувствовал их благоухание, то понял, что даже самый крохотный кусочек такого яблока по вкусу не сравнится ни с чем на земле.
— Яблоки бессмертия, — сказала Талия. — Свадебный подарок Геры Зевсу.
Я подступился бы к яблоне и сорвал одно из них, если бы не дракон, кольцами свернувшийся вокруг дерева.
Теперь хотелось бы уточнить, что я имею в виду, говоря «дракон». Монстр — страшнее не придумаешь. Змеиное туловище, поблескивавшее медной чешуей, имело толщину с ракету-носитель. Голов у него было больше, чем я мог сосчитать, как будто сотня смертоносных питонов слилась тут воедино. Чудовище казалось спящим. Шеи его лежали на траве спутанной грудой спагетти, все глаза — закрыты.
Затем тени перед нами начали двигаться. Раздалось прекрасное, но мрачное пение, словно доносившееся из глубины колодца. Я потянулся за мечом, но Зоя остановила мою руку. В воздухе, мерцая, возникли призрачные фигуры четырех молодых женщин, очень похожих на Зою. На всех — белые древнегреческие хитоны. Кожа их была смуглой, карамельного оттенка. Шелковистые черные волосы свободно рассыпались по плечам. Странно, однако я никогда не понимал, насколько прекрасна Зоя, пока не увидел ее сестер — гесперид. Все они были точь-в-точь как Зоя — блистательны и, вероятно, очень опасны.
— Сестры, — сказала Зоя.
— Мы не видим здесь никаких сестер, — холодно произнесла одна из девушек. — Мы видим двух полукровок и охотницу. Все они скоро умрут.
— Вы ошибаетесь, — сказал я, делая шаг вперед. — Никто не собирается умирать.
Девушки изучающе посмотрели на меня. Глаза у них были как оплавленные вулканом камни — непроницаемые и совершенно черные.
— Персей Джексон, — назвала меня одна из них.
— Да, — задумчиво проговорила другая. — Не вижу, почему он опасен.
— Кто сказал, что я опасен?
Первая гесперида оглянулась, посмотрев на вершину горы.
— Они боятся тебя. Они беспокоятся, что эта до сих пор тебя не убила. — Она указала на Талию.
— Иногда такой соблазн возникает, — ухмыльнулась Талия. — Но уж извините. Он мой друг.
— Здесь нет друзей, дочь Зевса, — промолвила девушка. — Только враги. Уходи отсюда.
— Только вместе с Аннабет.
— И с Артемидой, — вступила Зоя. — Мы должны подняться на гору.
— Ты знаешь, что он убьет тебя, — сказала одна из гесперид. — Ты ему не ровня.
— Артемиду надо освободить, — настойчиво повторила Зоя. — Пропустите нас.
— Ты лишена здесь всех прав. — Гесперида покачала головой. — Стоит нам возвысить голоса, и Ладон пробудится.
— Он не причинит мне зла, — возразила Зоя.
— Неужели? А как насчет твоих так называемых друзей?
Тут Зоя сделала то, чего я меньше всего ожидал.
— Ладон! Пробудись! — крикнула она.
Дракон пошевелился, чешуя его переливалась, как гора новеньких центов. Геспериды с криками бросились врассыпную.
— Ты обезумела? — обернулась к Зое предводительница.
— В тебе никогда не было отваги, сестра, — ответила Зоя. — Вот в чем твоя проблема.
Теперь Ладон извивался, сотня голов металась в разные стороны, языки сновали, пробуя воздух. Зоя сделала шаг вперед, подняв руки.
— Не надо, Зоя, — попросила Талия. — Ты больше не гесперида. Он убьет тебя.
— Ладона научили охранять дерево, — ответила Зоя. — Разбегитесь по саду. Поднимайтесь в гору. Пока я представляю большую угрозу, и он не обратит на вас внимания.
— Пока, — подчеркнул я. — Не слишком обнадеживает.
— Это единственный способ. Даже нам втроем не одолеть его.
Ладон разинул свои пасти. Дружное шипение сотни голов облило меня холодом, но потом меня достигло его дыхание. Так пахнет кислота. Глаза мои словно обожгло, по коже забегали мурашки, а волосы встали дыбом. Помню, как-то раз под полом нашей квартиры в Нью-Йорке летом издохла крыса. Запах был такой же, только в сто раз сильнее и смешанный с запахом пережеванных эвкалиптовых листьев. В ту же секунду я дал себе слово, что никогда больше не попрошу у школьной медсестры микстуру от кашля.
Мне захотелось выхватить меч. Но потом я вспомнил сон о Зое и Геракле и как Геракл проиграл чудовищу лобовую атаку. Поэтому я решил довериться указаниям охотницы.
Талия бросилась влево. Я — вправо. Зоя пошла прямо на монстра.
— Это же я, дракончик, — сказала она. — Зоя вернулась.
Ладон дергался то вперед, то назад. Некоторые его пасти закрылись. Другие продолжали шипеть. Дракон пребывал в смятении. Тем временем геспериды вновь приняли мерцающее обличье и превратились в тени.
— Дура, — прошептал голос старшей.
— Я кормила тебя из рук, — продолжала Зоя успокаивающим тоном, приближаясь к золотому дереву. — Тебе все еще нравится ягнятина?
Глаза дракона сверкнули.
Мы с Талией находились примерно на полпути от цели. Впереди я различал только одну каменистую тропу, которая вела к вершине. Штормовые облака так и вились вокруг нее, словно это была земная ось.
Мы уже почти миновали луг, когда что-то пошло не так. Я почувствовал, как настроение дракона изменилось. Может, Зоя подошла слишком близко. Может, дракон понял, что проголодался. Как бы то ни было, но он кинулся на Зою.
Две тысячи лет тренировок спасли ей жизнь. Увернувшись от первого ряда разящих клыков и поднырнув под второй, она помчалась в нашу сторону, обегая драконьи головы и задыхаясь от ужасного зловония монстра.
Я выхватил меч, чтобы прийти ей на помощь.
— Нет! — запыхавшись, крикнула Зоя. — Бегите!
Дракон щелкнул зубами совсем рядом, и Зоя вскрикнула. Талия прикрыла ее Эгидой, и дракон зашипел от боли. Использовав его мгновенное замешательство, Зоя промчалась мимо нас к вершине, и мы последовали за нею.
Дракон даже не попытался преследовать нас. Он шипел и оглушительно топал по земле, но сдается мне, что его слишком хорошо натаскали сторожить дерево. И его ничем нельзя было сдвинуть с места, даже соблазнительной мечтой полакомиться парочкой героев.
Мы бежали вверх по склону, когда в сумраке у подножия горы геспериды хором затянули свою песню. Теперь мелодия уже не казалась мне такой прекрасной — скорее уж саундтреком, подходящим для похорон.
На вершине горы мы увидели развалины — глыбы черного гранита и мрамора величиной с дом. Рухнувшие колонны. Словно бы оплавленные бронзовые статуи.
— Руины горы Отрис, — благоговейно шепнула мне Талия.
— Да, — сказала Зоя. — Раньше здесь этого не было. Плохо.
— А что это за гора — Отрис? — спросил я, по обыкновению чувствуя себя идиотом.
— Горная крепость титанов, — пояснила Зоя. — В первой войне Олимп и Отрис были двумя соперничающими столицами мира. Отрис был… — Она нахмурилась, схватившись за бок.
— Ты ранена, — сказал я. — Дай я взгляну.
— Чепуха! Царапина. Так вот я говорила… во время первой войны Отрис был разрушен до основания.
— Но… как он оказался здесь?
Талия настороженно оглядывалась, пока мы пробирались через груды каменных обломков, мраморные плиты и разрушенные арки.
— Он перемещается так же, как и Олимп. Он всегда существует где-то у границ цивилизованного мира. Но то, что он здесь, именно на этой горе, очень плохо.
— Почему?
— Это гора Атласа, — сказала Зоя. — Где он держит… — Она внезапно умолкла. Затем продолжила, и голос ее звучал отчаянно. — Где он обычно поддерживал небосвод.
Наконец мы добрались до вершины. Прямо перед нами серые облака кружились мощным водоворотом, образуя облачную воронку, почти касавшуюся вершины горы, но теперь ее держала на плечах двенадцатилетняя девочка с рыжеватыми волосами, в изодранном серебристом платье — Артемида, чьи ноги были прикованы к скале цепями из небесной бронзы. Вот что я видел во сне! Артемиду вынудили держать не потолок пещеры, а крышу мира.
— Госпожа! — Зоя бросилась вперед, но Артемида ее остановила:
— Стой! Это ловушка. Ты должна немедленно уйти.
Голос ее дрожал, как натянутая струна. Платье насквозь пропиталось потом. Никогда раньше я не видел страдающей богини, но вес неба явно был слишком велик для Артемиды.
Зоя расплакалась. Несмотря на протесты Артемиды, она подбежала к ней и стала тянуть за цепи.